Я. В. Леонтьев
М. ПРИШВИН КАК КРАЕВЕД
(ТАЛДОМСКИЙ ПЕРИОД ЖИЗНИ)
В Талдомской округе М. М. Пришвин жил с октября 1922 по март 1925 года. Попав туда по приглашению поэта и прозаика С. А. Клычкова, Пришвин первоначально поселился в его родовом доме в д. Дубровки. Затем, 4 мая 1924 г. он перебрался в д. Костино.
Центр округи – старинное торговое село Талдом (с ударением на первый слог) (1) славилось на всю Россию своим башмачным кустарным промыслом. Соседнее волжское село Кимра (ныне г. Кимры) населяли кустари-сапожники. Находившаяся на расстоянии 40 верст Троице-Нерльская слобода (ныне просто Нерль - по названию реки, где Пришвин бывал на охоте) была центром валяльного промысла. Близ Талдома располагалось село Квашенки (Спасское-Квашенки), являвшееся известным центром скорняжного производства.
До революции с. Кимра относилась к Корчевскому уезду Тверской губернии, а Талдом, Троице-Нерль и Квашенки – к Калязинскому той же губернии. Воспользовавшись выдвинутым большевиками лозунгом самоопределения, жители Кимры и Талдома потребовали возвести свои селения в статус уездных городов. Для того, чтобы наверняка добиться отделения от уездного центра в Калязине, в первую годовщину Октября Талдомский Совдеп провозгласил населенный пункт городом с переименованием его в Ленинск. Отсюда путаница с названием, присущая и дневниковым записям Пришвина. Но чаще он называет центр округи по старинке Талдом. Писатель иронично отзывался о самозваном городе: "Какой это город! – одна церковь. Было раньше просто большое село, в наше время сделали городом".
К 1921 г. Ленинск добился отделения не только от Калязина, но и от Тверской губернии в пользу Московской. К моменту переезда сюда Пришвина с семьей (2) в городке проживало около 3,5 тысяч жителей. Однако в базарные дни (по четвергам и воскресеньям) сюда съезжалось множество скупщиков не только с Москвы, но и издалека (с Украины, Сибири, Астрахани, Туркестана, даже из Бухары). Как вспоминал писатель-самородок Иван Сергеевич Романов, в эти часы "Михаил Михайлович любил побродить, потолкаться в людской гуще. Тут можно было услышать какое-нибудь своеобразное словечко, какого еще нигде не услышишь, наблюдать и изучать типы людей, каких редко где встретишь. Ходил он обыкновенно с фотоаппаратом "лейкой", делая снимки наиболее характерных базарных сцен. В его кармане всегда лежала записная книжечка и прикрепленный к ней суровой ниткой маленький кончик карандаша. В книжечку аккуратно записывалось все, что ему казалось особо интересным" (3, с. 84).
Уже после отъезда Пришвина из Талдома, в августе 1925 г., увидел свет первый из трех вышедших номеров журнала "Башмашная страна" (4) Этот журнал издавался Ленинским обществом краеведения. Журнал украшали два лозунга: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" и "В башмаке творчества не меньше – чем в трудах пера и кисти". В открывавшей издание статье заместителя председателя общества Н. О. Павлова сообщалось, что оно "организовалось в мае месяце 1924 года по почину писателя М. Пришвина, который получил задание от Оргбюро центральной промышленной области (Госплана. – Я. Л.) изучить наш обувной промысел в уезде".
К тому времени у Пришвина был некоторый опыт краеведческой, или как тогда говорили "краеведской", работы. Краеведческое дело он пытался организовать во время жизни в Ельце в 1918-1919 гг., когда работал учителем в бывшей гимназии. Позже, в Дорогобужском уезде на Смоленщине заведовал Музеем усадебного быта. Целью его краеведческих занятий в Ленинске, его окрестностях и в московском районе Марьина Роща, где селились заезжие кимрские и талдомские ремесленники, являлся сбор материалов для книги "Жизнь кустаря". Для быстрейшего хода работы Пришвин, объединившись с несколькими местными интеллигентами (кооператором М. П. Седовым, статистиком А. А. Семеновым, учителем В. П. Станишевским) и знатоками из числа самих кустарей (приемщиком А. А. Елизаровым, гусарочником (5) И. С. Романовым), задумал создать краеведческое общество.
Организационное собрание Ленинского общества по изучению местных промыслов и быта (название затем дважды менялось) состоялось 21 мая 1924 г. К этому моменту Пришвин, судя по дневниковым записям, выработал хорошо продуманный план работы. 30 марта он записывает: "Тему исследования я себе выбрал очень интересную, мне нужно изучить производственный быт разного рода кустарей по такой схеме:
Производство Быт
Homo faber [просто человек] – человек, Homo sapiens [человек разумный] – человек,
изготовляющий орудие производства творящий слово.
Орудия производства. Состав технических слов.
Процесс. Производство. Быт и фольклор (6, с. 99).
"Карты промыслов и районной техники". Для этого он договорился с хорошо знавшим район А. А. Семеновым об изготовлении чертежа карты, на которую разными красками наносились места сосредоточения разных ремесел (достигавших 12-13, как то "башмачники-рантовики", "гвоздовики", "выворотники" и прочие). Вместе с преподавателем обществоведения школы 2 ступени В. П. Станишевским (позднее ответственным редактором журнала "Башмашная страна") Пришвин выработал план проверки карты путем составления анкеты и посылки нескольких групп школьников в разные места района для проверки карты. Подготовляемый материал писатель систематизировал по нескольким папкам: "техника, песни и сказы, история быта".
Одной из своих задач Пришвин намечал подготовку для Оргбюро центральной промышленной области тома "Трудов Ленинских Обувщиков". В Дневнике за 19 мая и 25 июня содержатся записи по выработке плана издания. Скорее всего, Пришвин приложил руку к изданному в 1924 г. сборнику материалов: "Кустарный край (Ленинский уезд Московской губ.). Статистико-экономический очерк" (составитель В. Станишевский). Нужно отметить и участие писателя в учительской конференции в Талдоме 15 сентября того же года, на которой с отчетом о проделанной краеведами работе выступил М. П. Седов.
"Башмашной страны" содержит некоторые из заказанных Пришвиным текстов. О том же свидетельствовал И. Романов. "По совету Михаила Михайловича, - вспоминал он, - мною были написаны несколько очерков о прошлом и настоящем нашего края. Они были напечатаны на страницах краеведческого журнала". Речь идет о публикациях: "Из жизни башмачников. (Очерки прошлого И. С. Романова)" - в № 1; "Из жизни кустарного края. (1914-1924 гг.)" - в № 2. Не обошлась без влияния Пришвина и другая публикация: "Портреты кустарей. (Бытовые очерки М. П. Седова)" - в № 1.
В то же время со страниц журнала талдомские краеведы серьезно пеняли Пришвину: "Давший идею образования нашего общества писатель М. М. Пришвин весь собранный им материал увез с собой и ничего не оставил обществу" (7, с. 3). О каких же материалах здесь идет речь?
Кроме тех нескольких папок и карты, о которых говорится в дневниковых записях, по-видимому, речь идет о неизданных записках бывшего священника Михаила Крестникова (8), которые Пришвин использовал в книге "Башмаки". Возможно, в руках Пришвина оказались и другие источники, предоставленные ему талдомскими краеведами. Недавно в архиве писателя был обнаружен насыщенный множеством интересных фактов дневник местного купца Д. Волкова, выходца из кустарей-старообрядцев. Вот как выглядит заголовок этого многостраничного документа:
"Книга для записывания семейных дел и исторических, общих событий, дневников и проч.
.
МОЯ АВТОБИОГРАФИЯ НА ПОСЛЕДНИХ ЛИСТАХ ЭТОЙ КНИГИ, НАЧАТАЯ ПИСАНИЕМ 3-ГО АПРЕЛЯ 1901 ГОДА СЛЕВА НАПРАВО" (9).
Таким образом, сетования талдомцев в адрес Пришвина были не без беспричинны. Как известно, главным плодом жизни и работы писателя в Талдоме, стало литературное произведение "Башмаки. (Исследования журналиста)". Книга увидела свет в Государственном издательстве в 1925 г., а до этого, начиная с № 6 за 1923 г. в виде отдельных очерков печаталась в журнале "Красная новь".
жизни явление – деревню промышленного типа. Пришвин выполнял не просто скучный социальный заказ, в поисках новой ниши и заработка. Напротив, он был предельно увлечен краеведческой работой, которая оставила неизгладимый след. На этот вывод наводит его стремление в дальнейшем к исследованиям подобного рода. Но не все замыслы оказались реализованными в полной степени. Когда в начале 1930-х годов по инициативе М. Горького задумывались серийные краеведческие издания "История фабрик и заводов", "История городов" и "История деревни", Пришвин выразил желание активно включиться в эту работу. 8 июля 1935 г. курировавший серию "История деревни" писатель В. Я. Зазубрин предложил заключить договор с Пришвиным, готовым на сей раз написать историю лесных деревень. (Вероятно, он имел в виду прежде всего свои наблюдения, вынесенные из знакомства с Переславлем-Залесским). "Он сейчас горит этой работой", - сообщил Зазубрин на заседании редакции (10, с. 277). К сожалению, этому замыслу не суждено было осуществиться.
В своей исследовательской работе Пришвин предстает перед нами не только в качестве этнографа и фольклориста, сочетающего научно-художественный подход к предмету исследования, но и является блестящим методистом. Особенно полезен и ценен для всех, соприкасающихся с краеведением, опыт Пришвина в овладении так называемым методом "устная история". Конечно, писатель не мог использовать диктофон или магнитофон, их тогда просто не существовало. Зато он уделял особое внимание другому техническому средству – фотографии, именуя внедряемый им метод "фотографическим очерком". В дневниковой записи за 12 июня 1924 г. он раскрывает один из секретов своей удачной исследовательской работы: "Огромную помощь оказывает фотография при научных исследованиях в деревнях как средство сближения с населением, потому что всем хочется сняться. Но не только для тех практических целей и для чисто научных целей, как <1 нрзб.> необходима при экспедициях фотография, я считаю, и для литературно-художественных целей в смысле самодисциплины при овладении материалом фотография очень полезна" (6, с. 134).
"устный источник" прочно вошел в лексику современной исторической науки, и краеведения, в частности. В рамках РГГУ в течение ряда лет действует лаборатория "устной истории"; в некоторых государственных архивах создаются отделы, занимающиеся сбором фонических источников и видеосъемки.
Как напутствие начинающим краеведам звучат теперь пришвинские слова о работе с "живым материалом": "Обывателю его беседы даются даром, но ведь журналисту нужно в конце концов что-то сделать из этого материала; естественное внимание разбивается постоянным отбором материала, сочувствие человеку обрывается скукой, если он, как это бывает всегда, вдается в рассказе в ненужные подробности, или, наоборот, вдруг влечет какой-нибудь неожиданный оборот речи, явится страх, как бы не забыть его, и очень мешает вниманию. И самое ужасное, что в те минуты, когда или от скуки, или от наплыва мыслей, посторонних разговору, исчезает из сознания собеседник, - лицо журналиста должно оставаться обманчиво-внимательным и сочувствующим. Невозможно, совершенно немыслимо все это проделать, если не обладать чувством родственного внимания к другому человеку. Не иметь в душе своей смутную надежду, что испытанием другой души раскроется и своя собственная, что человеческие отдельности и в конце концов только разные переживания единого в себе лица" (11, т. 3, с. 460-461).
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Вероятнее всего происходит от финского слова talouden – хозяйство. В исследовании Пришвина "Башмаки" приведены и другие версии происхождения данного названия.
2. Писатель появился в Талдоме 21 сентября 1922 г., сняв у С. Клычкова за 300 миллионов квартиру на 2 ½ года. Переезд из Москвы состоялся 7 октября.
4. Издатели делали специальную оговорку: "Название журнала "Башмашная страна" не опечатка, буква "ч" заменена буквой "ш" - благодаря местному произношению этого слова".
5. От сленгового слова "гусарики", означающего детскую обувь.
6. Пришвин М. М. Дневники. 1923-1925 гг. М., 1999.
7. Башмашная страна. Ленинск. 1925. № 1.
9. По сообщению научного сотрудника музея М. М. Пришвина (Москва) Я. З. Гришиной, дневник Д. И. Волкова в настоящее время готовится к печати в журнале "Октябрь".
"История городов" и "История деревни" // Историческое краеведение. Материалы конференции в Пензе. Пенза, 1993.
11. Пришвин М. М. Собр. соч.: В 8 т. М., 1983.