5 Августа. Вчера в полдень был настоящий теплый дождь, после чего стало светло и прохладно и так осталось на ночь. Мы вчера ходили навстречу Геор. Дж. и видели оленуху с олененком, которые в 300 шагах от нас паслись, зная о нас и не убегая. Вечером был Борисов.
Китайская Арсея: Арсея под водой, будто бы на китайских картах Арсея значится под водой (утонула).
Между прочим, тропы везде китайские и теперь зарастают (искали жень-шень, соболевали, пантовали, сеяли мак).
Вчера я поднялся к истоку Малинового ручья, больше и больше камней и, наконец, одни камни, и на камнях лес, и под лесом глухо журчит вода.
Малиновый ключ.
Под [брызги?] водопада я привязал свою одежду и пока мылся, в один башмак влезла ящерица, в другом была бабочка.
Олень на задних ногах достает лист дуба.
Борьба двух оленух с орлом за олененка: тоже на задних ногах.
Приезд Борисова из-за пресной воды. Завод консерв.
Лежбище нерпы: ревет нерпа.
Конец всем паркам из-за потравы.
Запах моря – где и как?
Центр холода: Верхоянск Як. обл.
Паводки. Заросли полыни в сажень высотой (десятки видов), астры, перепутанные павиликой, и сама павилика – цветок величиной в хорошую рюмку.
Причины холода: 1) На краю громадн. континента, с холодными ветрами. 2) Теплое течение Куро-Сио отделено японским островом. 3) Муссоны приносят ясную сухую погоду зимой и сырую прохладную весну с сырым жарким летом.
Корейский кедр, бархатное дерево (пробковое), <1 нрзб.> (Aralia), вяз, сирень (дерево), клены, японская вишня, лианы лимонника и винограда, лотос.
В сосновых скалах есть «барсовый запретный ключ». Енот к берегу приходил за (бокоплавками?) – след оставил – бочонок нерпы, с другой стороны: барсовый запретный ключ.
Оленьи тропы. С этого мыса.
Мыс Шульца.
Пахло оленем. К перешейку оленьи тропы сходились полосами. Слева обрывы с погребальной сосной: орел белохвост и бакланы в теснине; на другой стороне в бухточке бился бочонок, потом <1 нрзб.>
она резко свистнула и бросилась вниз, за нею все веревочкой тише-тише и шагом, задние стали даже кормиться: распределились по тропам и наверх.
Купался с нерпами: они для удовольствия купаются, зачем им плавать на спинке.
Пил воду из трех ручьев. Синий дрозд отдаленно напоминает дрозда. Голубая сорока, пестрая чайка, черная ворона, скелеты морских ежей.
Происхожд. орлиного гнезда.
Мыс Шульца – можно собрать стадо в 300 штук.
Я залез по тропе, сверху спустились и прямо на меня, вдруг понюхали след мой, и стадо бросилось назад.
Сайгак уже с рожками отогнал олененка и сам принялся сосать.
Смерть оленя: сломал ногу и, волоча ее, попал в расщелину между камнями и умер. Другой случай: доставая дубовый листок, попал в развилку головой, сломал шею и повис. Упал со скалы. Смерть старой самки от <1 нрзб.>: последние силы берегла, и она до <2 нрзб.> рожает. Пантач погибает часто от ударов во время гона. Очень часто умирает весной от зеленой травы... смерть оленей бывает большей частью весной.
Мать свистнула и топнула ногой, маленький свистнул и тоже топнул, она побежала, ему интересно: он остался, она задержалась и свистела ему.
Петр Мих. Довбня – пантовар говорил, что если самки худые, а самец жирный – родятся самцы и наоборот. (Торку и Холопу прихудил – вышли бычки).
6 Августа. Снарядили егеря на камни убить нерпу для подкормки енотов. Пошли в Астафьево к Ивану Ивановичу Долгаль. Он отравил барса (леопарда). Рассказывал о коте (диком) в 1 1/2 метрах с хвостом, опасного не только для олененка, но и для козла ( с дерева на шею). Самый далекий выстрел в пантачей у него был в этот раз – 270 шагов. Случай смерти оленей: один, доставая дубовый листок на задних ногах, передней ударил между двумя дубками, нога застряла, и он погиб. Оленуха тоже пыталась достать что-то и, головой в развилок, повесилась. Тайфун во время растела погубил молодняк, нашли 20 штук. Гибель диких оленей была от корейцев с их множеством собак, а не китайские <1 нрзб.>, как у Арсеньева («Все врет Арсеньев, и Дерсу не гольд., <1 нрзб.> и честный человек, а стрелял – неважно».) У Ив. Ив. от ружья на плече всегда так, что одно повыше...
Когда мы вернулись из Астафьева, <2нрзб.> разделывали убитую нерпу (6 пудов). Вечером ходили через Фермопилы к острову «Томящееся сердце» (назван так бывш. владельцами, потому что во время прилива шевелился камень на острове). Олени начали выходить на открытые места, были и пантачи и сайки (оленуха как кормит? – оставит под кустом, вернется кормить: с одной стороны олененок, а с другой саек с рожками).
Как убить вон того пантача. Зайти туда – там ветер... и перебьет этот ветер, или можно сверху (попал на вершок от хвоста – и пантач был убит). Шли они на ту траву, которая после пала (в крайнем случае есть и горный камыш). (Ив. Ив. море не любит – тайгу). Пантач с коронкой (уши и панты). Рогач бережет панты, оленуха бережет олененка. Ночью олени подпускают очень близко.
[Вечер. Крик фазана]. Оленухи при охоте на пантача – первые враги: свистнет, и кончено.
Георгий Джеймсович Дулькейт (б. Витязь).
Мария Грациановна и мать ее...
Рутковская Вера Васильевна. Никольск. Уссур. Суханевская, 30.
6 Августа. № 2-й.
Вечером <1 нрзб.> после крика фазанов явились «гости».
– А какой это зверь?
– Как я могу знать, какой, привалился к лошади, я толкнул, а он убежал.
– Глаза у меня были такие, что когда солнце садится, на востоке я вижу звезду.
Видел бархатное дерево, пахнущее мускусом. Кусочек лимонника – чай пахнет лимоном.
7 Августа. С утра хозяйка стала зазывать к себе капитана с «Менжинского» (надеялась заказать ему башлыки), но капитан пришел с боцманом, и нелегко было его попросить. Капитан рассказывал о том, что жена его была в 3-й степени чахотки, но он вылечил ее медвежьей желчью.
Потом пришел начальник поста, осторожный и корректный человек (впрочем, невредный). Рассказывал, что корейцы озлоблены были раньше русскими – заставляли их на себя работать, а когда почуяли свободу, умели ею воспользоваться.
8 4 ч. пришел пароход, в 5 – уехали.
Гамов – 18 верст длины и от 3 до 9 ширины – всего 55 кв. верст.
Катер, заваленные иваси. Спор: есть ли икра?
Примерные цены пантов в 1200 р.
Сбрасывание рогов с каждым годом раньше, значит, панты ранние и ценнее, потому что весенняя зелень дает целебность, и прохлада – успешней варка.
9 Августа. В субботу вечером приплыл с Гамова. «В общем и целом» хозяйство наше плохо, главным образом, потому, что каждый хороший хозяйственник несет на себе тяжесть социального груза. Так вот на Фуругельме отличный работник Чапурин имеет корову и молоко продает, на этой почве женщины, у которых есть дети и нет молока, подняли крик, и теперь Чапурин на волоске. Но тяжесть социального груза делается для простого смертного вовсе невыносимой, если к ней присоединяется тяжесть национального груза. Корейцы, живущие в СССР, люди с особенно обостренным самолюбием, потому что вынесли на себе казацкое рабство, к тому же, по-видимому, очень способны к самопродвижению в сфере интеллектуальной: всюду видишь корейца с карандашом в руке, с автоматическим пером, не раз приходилось видеть в простой фанзе корейца за пишущей машинкой. Притом все эти писатели в очках и даже те, у кого глаза нормальные, будто бы носят очки, так как очки придают вид учености. Эти кляузники, спекулирующие на шовинизме, вместе с социальными проходимцами, самолюбивыми недоучками, свое нравственное и умственное убожество прикрывающие классовым флером, являются главнейшим тормозом нашего хозяйства, едва ли возможно даже учесть, какие миллиарды растрачиваются в народном хозяйстве, чтобы пронести идею социализма в атмосфере этой, будто бы классовой борьбы, сколько идиотов создано из самых лучших людей и в умственном и нравственном отношении. В этом аспекте партийцы и беспартийные не представляют между собой розни: в борьбе с торжествующей, организованной мелкотой, те и другие в равных условиях.
Вечером, когда пароход прибыл в Посьет, после ужина я остался работать в кают-кампаний. Вскоре стали проходить через комнату кают-кампаний служащие парохода «Желябов» в соседнюю с кают-кампанией каюту-красный уголок, где все было устроено так же, как и везде в СССР. Вскоре началось собрание судового комитета, выступил кореец с жалобой на шовинизм русского, который его, корейца, обругал матерным словом. Русский стал защищаться тем, что он ругал его не как корейца. «Но у нас нет матерного слова», – говорил кореец. «А у нас есть, – отвечал русский, – я никакого дела не могу делать без этого слова, и кто плохо работает, ругаю всех одинаково: и русских, и китайцев, и корейцев».
Плохо спалось, кусала одна и та же муха, я сгонял ее, она назад, и когда прошло раз десять, мне стало казаться, что у нас так не бывает и эта муха особенная, уссурийская, существующая как реликт, подобно винограду, тигру. Я насчитал 67 возвращений одной и той же мухи, после чего уснул. (Посьет. Прилив и отлив.)
Трактор и соха. Соха наша погибла, но китайцы успели перейти к высшей (ручной) культуре. Европейская и китайская культура перед фактом размножения: люди и машины (то есть у европейцев машина, и с ней торжество цивилизации, у китайцев огород для себя, самосжимание: машина требует экспансии, а огород самосжимания).
10 Августа. У Трофима Мих. Борисова пробовали консервы тунца, пойманного на Фуругельме.
Чушка. Соф. Моис. не могла похоронить чушку в силу постановл. горсовета: только трупосжигающая станция. А она не может дозвониться. Явилась к председателю горсовета: «Придете домой – её не будет». Чушка дома. Сегодня с утра за... Является С. М. счастливая: дала китайцу 30 р., и он унес чушку на трупосжиг. станцию с обрати, запиской. Счастлива. Почему же она не закопала сама или не отдала труп китайцу раньше? Боялась соседа, который следит за ней весь день из окна.
На Дальвостоке китайские огородники производят все лето до осени такое множество красной редиски, что всех людей, красных по виду и на словах, а внутри белых, называют обыкновенно редисками <2 нрзб.>
Не в редиске ли дело?
С. М. – еврейка, доктор, бывшая, все понимает, но...
«бус».
Мы ездили в Песчаное смотреть спилку пантов. Но в дождь не летали насекомые, олени охотно ели подножный корм и не заходили в ловушку. Смотрели изюбрей. У них скоро (в сентябре) будет рев (у оленей на месяц позднее). Один хорошо откормленный изюбрь уже раз пробовал реветь. Изюбрь, как северный зверь, груб, олень – субтроп, животное, гораздо нежнее. Лица китайцев после театра только стали для меня разными, а Александр Александр. Богоявленский, зав. питомником в Песчаном, из 200 оленей в стаде каждого может узнать по лицу.
Талисман: Коготь барса, при виде которого всякий, претендующий на славу охотника, говорит, напр.:
– Это с задней левой ноги.
И все говорят разное. Алекс. Алекс., убивший много барсов, сказал:
– Могу сказать только, что с задней ноги, а какой задней – не могу.
– А есть, кто может и про это сказать?
– Есть!
И даже назвал Ив. Ив. Долгаля, егеря: тот может. Рассказ А. А. о том, как он убил барса ножом. Под вечер вышел на коз. Увидел барсов и расстрелял все свои пять патронов. Когда подходили к дому, вероятно, один их этих стреляных барсов бросился на собаку с дерева. «Стыдно перед собакой уйти». Подошел ближе, в это время Неро стряхнул барса, тот прыгнул на меня и сбил с ног. Грызет плечо, а я ножом его тюкаю и ничего сделать не могу, размаха нет, наконец, между ребрами весь нож, он дрогнул, я выбился наверх, он внизу, нож в рот и забивать (насквозь пробил). Неро все время рвал его сзади. Ногу изгрыз. И теперь ничего не чувствует (нерв). Другой раз Неро лает. Я залез выше сопкой. Хвост на дереве. Промахнулся. Неро опять посадил на дерево. Убил. Еще раз ночью. С дерева спустил, кишку выпустил, он лапой кишку оторвал, кишка замерзла «Пошел на меня. Мушки не видно. Испустил в упор, в полном смысле слова, уперся в ствол и убил». Барс ведет ленивую жизнь. Из-за этого любит ходить по лежнице, чем и пользуются.
Рев оленей: в это время даже и в парке рогач ходит около решетки и пробивает тропу.
Камчатские рассказы: кедр, сланец внизу, вверху снег, соболя в сланце. Так же и летом. Медведи (огромные, экземпляр был в 35 пуд.) и раненые не бросаются. Лебеди в незамерзающем ключе (сверху вниз). На собаках на глухарей.
Начинает складываться фенология: великие весенние обещания Марта и Апреля, а в Мае–Июне–Июле – ежедневный туман (наша осень), осень – лето, зима. Или: пантовка, а вслед за ней рев (изюбрей), за ним – оленей.
Барсук – собака не берет его, енот притворяется мертвым.
24 Августа. Несколько дней тому назад в природе произошла перемена, стало ясно, и главное, в ясности явилась благодатная прохлада, как у нас осенью, чувствуешь, что впереди-то непременно будут истинно прекрасные дни и по-видимому эти муки заключения в парник кончились. Нет по ночам больше уже летающих светляков, и когда вспоминаешь Фуругельм, то кажется, был в какой-то другой, тропической стране.
Из совхоза Майхе через реку, слитую из рек Майхе и Батальяндза, видны громадные казармы, собиравшие в себя в императорское время значительные войска, теперь там, в этом Шкотове, расположенном в самой глубине Уссурийского залива, собран лагерь заключенных и видно, как на островном мысу, отделяющем Манхе от залива, они убирают сено. А по реке непрерывно плывут плоты в море, на плотах корейцы, они доедут до моря, станут на якорь и будут дожидаться японского парохода, который увезет этот лес к себе.
Розанов ошибался, выдвигая пол на место как бы единственного фактора жизни. Стоит только на улицу выйти и увидеть толпу, идущую по своим делам, чтобы предстало все лично-насиженное убожество этой розановской мысли. Но то верно, например, что это как бы общественное отрицание пола больше выражено на европейской улице, чем на азиатской, в европейском чистом доме, чем в китайской фанзе и, вообще, скажем, в Европе отрицательный пол общественной жизни резче проявляется, чем в Азии. Вместе с тем, конечно, теряется в Европе и сила родства между людьми. Знаете, как где-нибудь в Швейцарии, вокруг много людей, а ни им до них, ни тебе до тебя, ни тебе до них решительно никакого дела, и даже подчас вовсе не замечаешь людей, как будто один живешь, и все обычаи, все порядки, костюмы, весь стандарт устроен как будто именно для того, чтобы не замечать друг друга, укрываться, и среди людей быть одному. Да, конечно, очень противно, когда тебя в упор разглядывает азиат, не хорошо тоже и равнодушие европейца, человека совершенно делового и знающего только свой деловой час, а не тебя. Что лучше? Можно ли сказать, что современная европейская общественность отрицательна к роду и тем самым к полу? Иначе сказать, что современное дело идет против родни. В этом и есть мысль Розанова.
Вот если совсем просто сказать о великом, то Китай потому Китай, что народ, а Европа – машина.
Было великое разделение живого мира – на одной стороне была способность делать орудия, и начался животный мир, другая часть осталась просто расти, и так остались растения.
Так если бы не было возможности <1 нрзб.> Европы в Китай, то Китай и Европа были бы две формы жизни: на одной стороне машина, на другой...
Владивосток.
Остров Путятин.
Романовск. Петр Васильевич.
Катерина Степановна.
Юлия Николаевна.
Милочка.
Директор зверов. совхоза Кулигин в частной беседе поддержал нелепый слух, будто ребенок старшего егеря Машкова (Григор. Афан.) родился у него от какой-то приезжей. Вот тогда Машков, чтобы сорвать на ком-нибудь зло – донес на заведующ. крольчатника Тропарева, будто он князь по своему происхождению и <2 нрзб.> служил, и Тропарева лишили голоса, вместе с ним лишили голоса жену заведующего <1 нрзб.>, оказавшуюся действительно урожденной княжной, а также прихватили китайца не то за контрабанду, не то за торговлю. Кстати, китаец ничего не говорил по-русски, кроме «моя ходи за «мадам» и т. п., и потому лишение голоса китайца было веселым эпизодом в разгоревшейся борьбе всего совхоза, распавшегося на две партии: Машковых и Тропаревых.
Солнечные ожоги
б. Разбойник.
<1 нрзб.> Григор.
Басил. Горовой.
Утренники.
Рев изюбрей.
Михаил Семенович, 19 в. 5 улица, 3-я дача.
Киселев психолог. Улица жертв Революции, д. 8, к. 8а.
Петр Васильевич.
Екатерина Степановна.
Юлия Васильевна мать
Романовские
Машков Григорий Афанасьевич, егерь, очертивший круг.
переходят: Елисеев, Дулькейт, Гончаров, Батурин, Юдин. Когда я указал на это, как на слабое место, кто-то ответил мне словами Форда, что успех предприятия был обеспечен непрерывной реконструкцией. На это пришлось сказать, что там реконструкция шла от хорошего к лучшему, у нас же.. Послезавтра 26 Августа еду на Сидеми, сопровождать меня будет выдвиженец на научную работу Янушкевич Анатолий Павлович. Буду просить показать мне Кедровую падь.
Был в Музее. Коллекции собраны значительные, но за ними не чувствуется органической научно-общественной работы. Обыкновенный казенный современный музей.
Актиния пристраивается к раковине рака-отшельника и потихоньку вместе с ним едет.
Такое содружество рака-отшельника с губкой.
Почему медузы бывают годами, а нынче их нет? Рыба Прилипало, с помощью ее ловят черепах.
Кета-цветок, т. е. цветет, когда кета идет.
Даниленко Дмитр. Андр., пушной чел., послед двер. по Киаиской, 3-й этаж в здан. Комбин.
Усвоить правило: во всяких публичных местах вмешиваться в споры исключительно при необходимости самой крайней.
К рассказу о барсе Самсоне: изобразить момент его жизни, когда после домашней обстановки Янковский первый раз вывел его в тайгу, и барс, напр., залег за камень, и только глаза были видны.
25 Августа. Когда С. М. поступила врачом в один город на Дальнем Востоке, поваром в ее больницу нанялся один богомольный китаец Ювен-юн. В Шанхае у него была старая мамка и еще жена старшего брата с тремя детьми. Ювен-юн имел план на десять лет, чтобы устроить эту семью, поставить на ноги «мало-мало» малышей, а самому уйти в горы совсем и молиться богу с монахами. Ювен-юн был очень хороший, честный человек и не хотел заниматься торговлей вместе с другими русскими китайцами. Он любил говорить, что каждый «купеза» (купец) есть «машинка» (мошенник). Через несколько дней после вступления в обязанности больничного повара три китайца, хлебник, водонос и прачка, живущие в разных отдаленных друг от друга частях города, но соединенных крепко между собой единством места рождения в Китае, привели в сподручные повару мальчика бойку и поручились за него: «наша люди». Мальчик был очень веселый, здоровый с цветущим круглым лицом и прозвище его было Чисыза, значит, вишня. Когда его привели, С. М. велела няньке отвести его в ванную и вместе с няней сама пошла туда. Мальчик не заставил себя ждать, живо разделся, залез в ванну, стал кричать и радоваться и говорить, что ни одному китайскому мальчику нет такого счастья, что у него три мамы: одна мама в Китае, другая мама – доктор, третья мама – няня, этого нет ни у одного китайского мальчика. Так стали жить повар и бойка в больнице, персонал подобран был в больнице на редкость хороший и согласный. К повару-китайцу относились прекрасно, с мальчиком носились, учили его русской грамоте. Китайцы, как известно, народ исключительно чуткий и отзывчивый к мелочам хорошего сердечного отношения. Почему это? Долго жили на земле как народ или много терпели? Трудно передать, какое усердие приложил Ювен к приготовлению пищи, с каким старанием он чистил посуду, никогда не пробовал пищу, но всегда было и вкусно, и верно посолено. Когда его спросили, как это он может делать пищу без пробы, он ответил:
– Русская бабушка пробует ложка и опять ложка в суп – это дрянь, моя пробует нос.
Так стали жить повар Ювен и бойка Чисыза, Ювен много молился богу, постился и когда сам ел постное, то и Чисыза тоже постился, и это значит по-китайски просто ничего не ел. Все забавлялись с мальчишкой, немного учили грамоте, никому и в голову не приходило, однако, вникнуть и глубоко задуматься о сложном влиянии безбожной медицины на мальчика и его начальника с беспрерывным молением и частыми постами. Однажды в кухне поднялся крик, это разгневанный повар старался хлестнуть чем-то бойку, а тот увертывался и кричал, слышалось только два слова: «машинка» (мошенник) и «пенза» (коса). В конце концов, выяснилось, что мальчик Чисыза обрезал себе косу, а Ювен за это хотел стегнуть его и мальчик увертывался и кричал:
– Пенза ю – машинка ю, пенза мию – машинка мию.
Это значило по-русски, что с косами китайцы мошенничают, а и без косы можно жить честно. После этого большого события, о котором, конечно, стало известно, явились все три поручителя, или, может быть, даже попечителя, хлебник, водонос, прачка, и в кухне поднялся великий спор и крик. Мальчик Чисыза объяснил:
– Не хочу быть купеза, всякий купеза – машинка.
После долгих споров, уговоров, Чисыза обещался во всем слушаться Ювена и держался несколько лет, никаких споров в кухне больше не поднималось. Но случилось однажды, эту больницу пришлось ремонтировать капитально, врачу и техническому персоналу дали отпуск на месяц, больных направили в другую больницу. И случилось как раз в этот месяц, у китайцев был строгий пост. Вот когда ремонт был закончен и служащие явились на работу, Чисыза опять поднял в кухне свою революцию и стал кричать. Когда сбежались, оба китайца стояли друг против друга со скрученными салфетками и старались друг друга покрепче стегнуть.
– В чем дело? – спросила мадам.
– Мал-мало не слушается бога, – ответил Ювен. Чисыза кричал и плакал, кричал и плакал:
– Моя хочет кушать, его хочет бога.
С трудом в этот раз помирили повара и бойку, долго уговаривали в присутствии всего совета из хлебника, водоноса и прачки.
когда Ювен выполнит свой долг в отношении своей старой мамы, жены старшего брата и его детей. В этот день мадам, вернувшись к себе, нашла у себя на столе необыкновенный букет, слишком роскошный даже в отношении цветов Уссурийского края: букет был из живых китайских цветов и значил прощание Ювена. Никто не видел, как он вышел, куда ушел. В кухне все блестело и стояло на своих местах. Чисыза стоял там и плакал и <2 нрзб.> и говорил: «Ювен хочет мал-мала бога, моя хочет мал-мала человек». Он не остался поваром, поступил в русскую школу.
Не ел никого, у кого живой мама (вегетарианец).
Сектант (вегетарианец).
Чисыза просил подарить атлас, буду показывать китайским дуракам, как люди на свете живут.
Возражение: у китайцев нет постов, и монашество надо бросить, а Лувен как сектант, работал, читал, развивался.
... все проиграл (описать притон).
Нельзя ли сюда «Арсея».
26 Августа. Всю ночь шел дождь и настоящий, а не то, что мы, приезжие, здесь принимаем за дождь: так что чуть ли не весь месяц были дожди, между тем садовод местный жаловался на полное бездожие.
Оказалось, что этот дождь из тумана для земли вовсе не дождь, и она лежит совершенно сухая, потому что туманную влагу вмиг сушат ветры. Как трудно здесь быть сельским хозяином! Там, в недрах страны, почти всегда мы можем накануне сказать, какая завтра будет погода, мало того, иные пытаются как-то по новолунью, как расположены рожки луны, предсказать продолжительное вёдро или ненастье. И пусть даже неверно предсказывают, все-таки хоть попытку делают разобраться и познать фенологический ритм природы. Здесь на дню семь пятниц, приезжий человек после нескольких усилий понять что-нибудь опускает руки и обращается за советом к китайцу. Так и повелось, что в затруднительных случаях многие говорят:
– Надо бы китайца спросить.
Очень возможно, что старинные искатели жень-шеня, охотники и звероловы, старинные таежные китайцы и понимали что-нибудь в этой природе, но нынешний владивостокский китаец, мелкий ремесленник или торговец, понимает в этом едва ли больше нас. Гидролог и любитель-садовод Булгаков, услыхав от меня ссылку на китайца, ужасно возмутился и прямо отрезал:
– Ничего китайцы не знают.
Papilio Raddei – черная дневная бабочка.
Actias artemis – голубая ночная, большая.
Русскому все непонятно на Д. В., растения невиданные, животные, насекомые, в особенности непонятны и неожиданны переходы в погоде. В России ведь часто накануне с уверенностью говорят о будущем дне – вёдро будет или ненастье, иные по новолунию, куда луна рогом смотрит, пытаются предсказать надолго погоду. Здесь за час не знаешь, как будет дальше, и если уж очень надо узнать, даже пусть неверно, лишь бы что-нибудь предположить, говорят:
– Надо бы китайца спросить.
Оно понятно, кому ж знать, как не искателю жень-шеня, охотнику, ловцу. Но ведь эти китайцы, которые теперь торгуют мелочами во Владивостоке, что они могут знать, тем не менее «китаец» везде для жителя Владивостока барометр. И вот нашелся, наконец, один гидролог и любитель садоводства, сам во всем разобрался и объявил:
– Ничего китайцы не знают.
Капитан Желябов в тумане замучен, весь день возмущенно кричит, глядя на катер с ивасями:
– Проклятые, <1 нрзб.> Под суд сукиных детей. Кончить судом: суд над русским и корейцем.
27 Августа. Дождь, который начался во вторник вечером, все усиливаясь, в ночь на четверг стал ливнем, и в то же время разыгрался тайфун, не самый большой, как бывает здесь, но порядочный. Верещагин Василий Николаевич: Океанская, ул. Загоскина. Спросить улицу «вторую» и по ней до № 4 и налево круто в гору Загоскин.
Будто бы, по словам Верещагина, оленьи пятна – это его защитные пятна: под блики солнца. И что будто бы все звери родятся с признаками пятен.
Рассказывал о стрельбе Кочергина. Вот в море шагов за тысячу показался какой-то хищник, промышляющий рыбу, кореец, китаец, может быть японец даже? Кочергин в это время спорит с кем-нибудь, что для него это легкий выстрел. Хищник между тем перекидывает парус, тянет за веревку, уперся ногой, весь склонился спиной за борт и держится только веревкой. Кочергин стреляет, хищник падает в море и через мгновение исчезает в волнах. Какой тут ответ, перед кем?
Какой-то любитель музыки прибоя в жаркое время, а отчасти и чтобы спастись от комаров, свою железную кровать поставил в воду и так спал. Можно себе представить, какое блаженство испытывал он! Чем успокаивает шум моря, когда сидишь на берегу? Тем, думается, что мерный звук прибоя говорит о больших сроках земли, прибои – это как будто часы у самой планеты, и вот эти большие сроки встречаются со сроком твоей маленькой жизни, и начинается раздумье, и маленькая скорбь исчезает.
Третьего дня с Верещагиным встретился приятель:
– Эх вы, опоздали, малина прошла, а даурский бекас вчера у меня из-под сарайчика вылетел.
Все охотники, встречаясь, говорят:
– Фазанов-то! Страсть! Пропасть! Везде фазаны!
В 25-м или 26-м году охотсоюз раздал корейцам ружья и порох для заготовки эксп. фазана. Корейцы до тех пор не охотились, фазаны у них по пашням как куры бегали. Стрелять влёт не умели, а потому гоняли их с собаками. И заганивали, потому что фазаны долго не могут летать: сядет у моря и рот раскрыл, тут его и бьют.
Вечер. Тайфун продолжается, и это вечером создает то же настроение, как бывает у нас в самом конце осени. Завтра Успенье. Слышу, говорят:
– Вот и лето прошло, а лета не видели.
Все говорят, что это лето исключительное, и обыкновенно с У2 июля погода стоит хорошая, а тайфун в августе бывает один.
Пусть исключительное, но зато яснее видна характерная черта здешней природы. Здесь очень быстро природа живет, силою волн, ветра, дождей и туманов горы чуть не на глазах разваливаются. Вот в Посьете я прошел низом, узкой тропой между скалой и камнем, лежащим в море.
– Вы низом прошли? – спросили меня местные люди. – Как Вы не побоялись, у нас никто не ходит, камень вот-вот упадет.
– Да он уже упал, – сказал я. – Он уже в море лежит.
– Разве упал, когда же это...
Вот когда это поймешь, что именно здесь не Урал, где старые горы кончились, развалились и богатства их все лежат на виду, что здесь молодые горы и вся природа бунтует, начинаешь приходить в себя, разбираться во всем: эти все перемены в природе вследствие особенной силы напряжения разрушения и созидания...
28 <Августа>. Ночью тайфун стал тише, удары его были реже, и утром уже была тишина и совершенный мир.
– Вы этим возмущаетесь, Вам кажется это абсолютно плохо, головотяпство или вредительство? а другой находит вполне естественным следствием тех или других причин и ничуть не возмущается, как же нам согласоваться?
Тайфун. Цветы поломаны и разбросаны. Серебристый тополь, вывернув свое белое «серебро» наверх, как зверь в последних мучениях закатывает глаз и вывертывает один белок, <трепался> в стороны, взмахивая кроной вверх, бросаясь вниз.
29 Августа. Ездил в Сиданку смотреть лисятник АКО. По пути какой-то агроном уверял меня, что культура риса невыгодна, так как портит почву, создает болото, истощает землю. С уважением относился к азиатской культуре и рекомендовал механизировать ручные азиатские приемы при грядковой культуре. Вот, напр., китаец разбирается в навозе, находит в нем навоз конский и отделяет его, а в конском навозе находит экскременты тех лошадей, которые кормились бобами, – вот это самый ценный навоз; так вот, попробуйте механизировать китайскую обработку навоза!
Русский смотрит на грядковую культуру китайца, вроде как бы мы смотрим в микроскоп. Русский воспитан на размахе. Шел за соболями в Сибирь и, отбирая шкурки, как ясак, завоевал всю Сибирь. А земледелие в Приамурье? Наши отдавали новь корейцу или китайцу, те собирали три урожая, а потом с возделанной земли собирал русский. Вот почему при виде земледелия корейца, обреченного весь год есть чумизу, русский смеется над «чумизником». А сам живет гораздо хуже... Так на русского большевика со всех сторон наступает трудовое мещанство, с запада немцы, с востока китайцы. Интересна не русская встреча с китайцами, а немецкая.
Было время, когда правительство покровительствовало внедрению китайцев и корейцев в Приамурье, но потом раскаялось в этом, и началась обратная политика. Сов. политика вначале, конечно, ликвидировала имп. политику. Вот за этот промежуток возгорелась рисовая авантюра. Теперь, наоборот, корейцы, как японские шпионы, взяты на мушку. Рисовая культура повисла в воздухе, начался разговор о том, что рис портит почву и, ежели рис, то не лучше ли сухая культура, пусть она даст урожай не 200 пуд, а 60... и пр.
Большой размах – все равно, что теория, а малый размах – это практика. Русские – теоретики, немцы – практики.
Когда вода в море спокойна – это не остановка жизни, а отдых могучего существа, все живое в океанском мире должно неустанно жить, чуть остановился, и ты обречен на погибель. Вот мы сегодня осматривали акулу. Она была еще живая, но глаза были выедены и кое-где на мягких местах пятнами бесчисленные маленькие рачки, поедающие мясо еще живой рыбы. Разве эта мелочь посмела бы напасть на громадную рыбу, когда она полна сил. И вот она попала на крючок. Она еще была жива, еще билась, но уже была обречена, и на обреченную можно... Так в океане жизнь ни на мгновение не должна снижать своего течения. И когда бывает спокойна вода – это не остановка движения, это отдых могучего существа.
Много, много лет, отдаваясь впечатлениям от украшений поверхности земли, я, считая, что смотрю на лицо природы, лицо земли, очень удивлялся, почему после первых приятных впечатлений внимание к этому пропадает, а многие люди совсем даже и не обращают внимания.
Через много лет я, наконец-то, понял, что это не лицо, а это у земли зад такой, а лицо…
Русские моряки славятся не тем, что хорошо плавают, а то удивительно, как некоторые в море могут выплыть из беды в крайних случаях, и вот этих людей называют героями, а у нас в небыстром плавании надо уметь не выплыть из беды, а просто плавать – и так повелось, что в плавании не видят геройства.
бы ни было в природе живое существо, где-нибудь оно сохраняется в человеке, если и не в физическом виде, то хотя бы в психическом. И это до того верно, что стоит назвать зверя, и сейчас же по нем видишь и человека. Скажете – ящерица – и сейчас же она является в виде человека, крокодил, бык, корова, волк, баран, змея, голубь, ласточка, курица, галка, воробей, улитка, <2нрзб.>, комар, муравей, пчелка – все люди. Правда, есть целый ряд зверей еще не открытых в человеке, например, песец, но стоит присмотреться к их жизни, и сейчас же открываются давно знакомые типы. Говорят, в глухой тайге есть деревни, где туземцы сотни лет из поколения в поколение занимаются охотой, кто на медведя, кто на белку, кто на оленя, кто на изюбря и лося, и все будто бы, кто из поколения в поколение медведем занимался – сам стал походить на медведя, кто белкой – на белку, кто лосем – на лося.
А что уж все наверно знают в деревнях, что и старые люди, в особенности женщины, ужасно начинают походить на галок, сов, ворон.
Кавасаки перевез нас с Путятина в бухту Разбойник в 9 у., но «Желябов» не пришел до 8 веч., и мы сидели на берегу бухты Разбойник даже без крыши до вечера. К счастью, погода была хорошая. Я достал чайник, вырезал в кустах рогульки, собрал дровец и стал готовить чай. К огоньку стал подваливать народ: кинооператоры, китайцы <1 нрзб.>, радистка, умеющая говорить по-западному и по-восточному, дама с лотосом, охотник Горовой психотехник, корейки с подвяз. детьми, лишенный голоса китаец, два осужденн. с о. Аскольда: завидовали их сапогам и говорили: вот им хорошо, с рыбного завода дама. Китаец: жень-шень.
Каштанка, старая собака, говорят, будто бы умеет различать хороших людей от дурных: хорошего человека понюхает и отойдет, а плохого укусит. Леонид Иванов, экономист, выдумал себе работу: вычислить процент людей хороших и плохих. У него получилось, что людей плохих по Каштанке – 49% и хороших – 51%, из этого вывел заключение, что 49% людей хороших уходит на погашение, и таким образом равновесие мира возможно при 49% хищников и 49% их жертв и только 2% людей движут мир вперед: из сотни два! Эта же Каштанка может отличать корейцев от китайцев.
31 Августа. Сидеми. Приехали в 12 д. Опыты на рост пантов (европейцы научно, встреча культура, а с рисом в грязь). Фенолог. 2/3 оленей к 1-му сентября переменяют прекрасный летний наряд на скромный брачный. Почему нельзя купить банку сельди на промысле и засолить? Еврей – таежник.
избит оленями. Саженцы кедра, переросшие свое назначение, были с объеденной оленями корой. Жень-шенник Янковского тоже был избит оленями. Управляющий пытался найти хоть один живой корешок и не мог найти. Вечером было заседание с рабочими о переходе на полупарк, для чего должно быть изловлено и пущено в заповедник Сузухе 500 оленух. Говорили о том, как их изловить. Ночевал в хозяйстве и пил чай у заведующего. Латыш по фамилии вроде Пеливзир. Чем раньше занимались? Тоже администрировал. Оказалось, он фармацевт, был зав. Здравотделом, старый парт, работник. Большой дипломат, как впрочем, и все партийцы. Психика такого «администратора» (партчеловек) и научного работника, «спецчеловек». Спецчеловек имеет ориентацию на далекое будущее, потому что опыт его иногда длится больше его жизни, и туда он относит свое упование, что же касается сегодняшнего дня, то он непременно должен сомневаться во всем, как всякий работник науки. Напротив, партчеловек непременно должен быть готов, чтобы дать ответ, что все хорошо. Так вот с опытами над действием пантов. Мы говорили со спецчеловеком Миролюбовым (Исаак Иванович).
Был заключен договор с эндокринологическим институтом. Дали ответ на маленькой бумажке, что в пантах есть признаки сперматина. Миролюбов называл этот ответ возмутительным, и нельзя не возмущаться таким отношением, если знать, что мы торгуем пантами, что если все равно, чем ни торговать, то ведь выгодней всего сеять мак и продавать опиум. Так спец. выразил свою большую тревогу, а партчеловек сказал, что все благополучно и существует «договоренность», что он сам лично во Владивостоке договорился с деканом мединститута и т. п. Очень подозреваю, что нынешнее предпочтение экономики перед биологией происходит потому, что посредством экономики скорее можно дать результат, конечно, цифровой пример студента-экономиста, ничего не понимающего в Приморск. природе и делающего проект оленника. Но вот по вопросу о бочке селедок нечто другое. Спец. сказал, что здесь на море громадные сельдевые промыслы, между тем нельзя себе достать на зиму бочонка селедок. На это парт, сказал, что селедки направляются в Центр, где, конечно, нужда в них больше, а если для нашего совхоза нужны будут селедки, то всегда можно сговориться, и нам дадут. Таким образом, ясно выходило, что спец. говорил о бочонке в личную заготовку, а для парта ничего личного как бы не должно было существовать...
31 Августа – 4 сентября. Сидеми. К первому сентября лучшие старые рогали свое яркое солнечно-защитно-пятнистое одеяние переменили на скромное зимнее. Фазаны из бурьяна стали перебираться на азиатские пашни. Пролетел табунок маленьких куликов. Конец виноградной лианы, огромной, обнявшей и скрывшей собой совершенно высокий и просторный грецкий орех, побурел от осени, стал такого цвета, как переспелый виноград. Надломленный прошлым тайфуном листик этой лианы трепался все сильней и сильней. Исаак Иванович обратил, вероятно, на него внимание, или может быть, что-нибудь другое подобное навело его на мысли, он сказал:
– На тайфунчики не обращайте внимания, еще один или два, и вернется чудесная погода, и весь сентябрь и октябрь, а может быть, и половину ноября будет стоять наше осеннее лето.
всякую эстетику. В этой безвкусной, однако, удобной даче, устроилась внизу дальневосточная испытательная станция. Там был уже теперь микроскоп и еще кое-что, и на стенах развешены были оленьи рога. Но электричество было еще без тока, водопровод без воды, фонтан не бил, термометр висел без ртутного шарика, в комнатах, отлично сохраненных, но пустых, там лежал тюфяк, там одна кровать без всего, там столик был и стул. Детская клеточка лежала на балконе без птички. В саду были как будто фруктовые деревья, на самом же деле это были обманчивые здешние лесные дубы, совершенно как яблони, орехи и бархат. Летали черные птицы, по крику похожие иногда на ворона, иногда на ворону... Остались, было, на клумбах последние цветы, лилии и маргаритки, но вчера на катере приехали женщины из Дальлеса и все их оборвали и увезли с собой. Среди интеллигентного мещанства распространено мнение, будто безвкусная немецкая дача верх красоты. Так же думает и студент, молодой коммунист, страшно довольный, что Бриннер сбежал и оставил такое великолепие. Особенно глупо стоит на скале эллинский портик. Нужно ничего не понимать ни в красоте, ни в живой природе, чтобы тут, где природа похожа на первый хаос первого мироздания, где на глазах тайфуны и волны обваливают громадные скалы и в короткое время каменная форма берегов разрушается и переделывается, поставить символ спокойствия и красоты завершенного творчества. Эту деревянную глупость, побеленную мелом, поставили на самом видном месте над морем, но революция не обратила внимание, и так это осталось... Но в море для едущих, среди однообразных волн Тихого океана портик имел большое значение, и глаза каждого моряка и в ясную погоду, и в тайфун упирались в нелепость на скалистом берегу. Сколько капитанов посадили в тумане на рифы свои суда и пошли под суд. Вот стоит на боку прибитая последним тайфуном японская шхуна...
Трясогузка почти белая... Цапля бурая (не серая) огромная, очень сторожкая и летает в водных зарослях пресных озер возле самого моря.
Бьем тревогу!
1 Сентября. Солнечный день. Ходил со студентами вдоль лебяжьей лагуны в Семивершинную падь, и дошли до 3-го Медвежьего распадка, такой адрес: Семивершинная падь, 3-й Медвежий распадок. Женщина у сторожки не хотела нас пропустить в парк. Мы сказали, что мы научные сотрудники, и при слове «научные» она сделала резкое движение рукой и, не дав договорить свое, сказала быстро и неприятно:
– Все равно, никому...
– Там раскулачивают, а тут оплачиваются...
Это было неверно: если бы коровы принадлежали женщине, она непременно была бы добрая и рассудительная, между тем жест был явно нигилистической распропагандированной женщины. И действительно, в следующей караулке нам сказали, что коровы принадлежали трем егерям. Между тем, студент, оказалось, вовсе не по молодости ошибся, он был немолод и три года «администрировал» на Камчатке. Он ошибся, потому что был коммунист, и он не знает природы и оленя, а хочет посредством экономики создать олений питомник, это тоже, потому что он коммунист.
На обратном пути из куста против узкого места лагуны вышел охотник-егерь и вскоре вся облава. Это они хотели кабана и ушедшего из питомника пантача загнать в узкое место и застрелить, место между лагуной и сеткой. Ничего не нашли и сами разбрелись так, что едва друг друга собрали. Было две собаки, немецкая зверовая овчарка и помесь легавой с дворнягой. Эта последняя собака – специалистка по енотам, берет их живьем, – енот притворяется мертвым, а собака не рвет, – приходи и бери.
Гнилая мысль.
– не та цель – на этом острове разводят дорогих серебристых черных канадских лисиц. Был перед этим на острове этом фруктовый сад, большая редкость. Организаторы лисьего питомника, занятые лисами, а не садом, необдуманно уничтожили сад...
История эта длинная: сад уничтожили по примеру Германии, а тут под 42 параллелью <1 нрзб.> на голом месте стали самцы <2 нрзб.>, и явилась нужда в деревьях для защиты.
Впрочем, как все сообразить, лисица канадская, устав германский, а жизнь под 42 параллелью и Тихий океан. И не в том дело, не та цель у нас.
Вот когда сад уничтожали, Вас. Иванович взял несколько деревьев под свою защиту, пересадил к себе возле своей квартиры фруктовые деревья. Василий Иванович – один из тех партийцев, которых гоняют с запада на восток и с севера на юг и обратно без перерыва. И когда он деревья сажал, то уже бумага пришла о назначении куда-то далеко, а потом передумали. Вас. Ив. на короткое время остался, и деревья определились за это время, прижились. Кроме этих деревьев в садике было еще много всего рассажено, и цветы.
– Как это вы можете, – сказал я, – сажать деревья, устраивать сад, когда наверно знаете, что вам ни от плодов и, возможно, даже цветов ничего не достанется?
– Что мне вам ответить, – сказал Вас. Ив., – я удивляюсь, откуда вам в голову могла прийти такая гнилая мысль, что человек на земле сажает деревья только в расчете для себя воспользоваться его плодами. Совершенно гнилая мысль!
Голова болит, делать ничего нельзя по плану. Выхожу на улицу искать случая забыться. У моря погано, старые суда, которые починить невозможно, бревна какие-то, хоть иди по ним, и женщины с привязанными назади детьми, наклонившись <2нрзб.>: те же самые женщины у ручья или у моря.
– Вы геолог? – спросил меня лодочник.
– Нет, а что?
– Тут геолог, говорит, ехать... на Русск. остров – <1 нрзб.> и мы поехали через Золотой рог.
Кащей все знает, да забыл по злости, когда сидел на цепи.
Реликт:
Марконетт – умру с буквой ять.
Пантовка: в тумане олень вниз пантами.
Роковой предел (фазаны).
Ходя – шовинист.
Чисыза – Лувен.
Масло св. Митрофания.
– цветок.
Виноград – оленуха.
Женщина – Зеленая грудь.
Фуругельм.
Гамов.
(морская жизнь и островная).
Охота с камерой.
Кочерыгин.
Матвеев и корова.
– 100 раз солнце село:
«ничего не поймешь» – и среди
всего этого бухта и материк.
Корреспондент (Лидия). Задание редакции: экзотика + хозяйство, например: краб – это экзотика, когда узнаешь крабовое судно – позвольте! Что же экзотика? – Не будь расстояния – не было бы экзотики: это поверхностность. Экзотика, значит поверхностность, поскольку <2 нрзб.> непривычный глаз, как только приглядишься, начинаешь смотреть вглубь, и тут конец экзотике.
О <1 нрзб.> я расспрашивал и, наконец, оставалось последнее: помзавморбазы. – Это то же и актинидии? – спросил я. – Все смеялись. Оказалось
– это помещения зав. базой морского <1 нрзб.>
В старом русском хозяйстве так постоянно было, и с человеком отчасти перешло и в новое хозяйство: что вот хозяин тратит средства, например, куда зря в какой-нибудь месяц прожил девяносто девять частей, а когда увидел, что осталась одна только часть, то живет на нее несколько лет. Эта способность размахнуться, расшириться до бесконечности, а потом долго вести жизнь на последнем кусочке и составляла особенность русского характера. Вот и «Желябов», судно битое, разбитое, и давно бы его бросить надо, но нет ничего другого, и вот находится капитан, до того преданный хозяйству на последнем кусочке, что потерял имя свое и всюду стал известен как «товарищ Желябов».
2 Сентября. Пасмурно, ветрено и слышно, как шумит Табунная падь. Мне сказали, если так шумит Табунная падь, возможно, будет тайфун. Ходил туда, снимал прибой. Мой адрес был: Табунная падь, Партизанский распадок. Лучшее в моем путешествии было эти встречи с морем в одиночестве среди пустынных гор и дико распавшихся скал. И тут у края земли возле белого кружева соленой воды среди ракушек морских звезд и ежей и сюрпризов моря человеческого (сколько бочонков!) на твердой земле тут лучше всего: тут вся трагедия мира, тут все, и в этом огромном я тоже живу. Корень огромного, засыпанного морским песком дерева... какой-то след в высокой траве привел к зарубленному бревну с веревкой, дальше следа не было видно. Вероятно, старая брошенная ловушка, потому что ловушку на зверя в оленьем парке нельзя же поставить: на береговом песке было много следов оленей, и были енотовые лапки.
К вечеру ветер разыгрался, и Миролюбов предсказал, что, к завтраму может и дождик надует. Знаем мы этот дождик ихний...
Так и случилось, ночью пошел дождь, разыгрался тайфун, и пошло, и пошло... Скверно жилось, без чая, за голодным обедом в туфлях две версты к рыбакам. А мужики хвалят обед, потому что хлеба вволю. В обществе сорока рыб-рабочих. Один говорит:
– От нас в город каждый день ходит катер с песком, вы с ним всегда можете уехать.
– А что, – спросил я, – разве возле города мало песку?
Рыбак засмеялся, понимая меня так, что я знаю, – песку много, а вот катер посылают сюда за песком. Рыбак заметил под конец:
– Надо, чтобы ходил, вот и все, только бы ходил. Мы все за песком ходим. А вы зачем приехали?
4 Сентября. Сидеми. 31-го приехали в Сидеми. Полуясно. Ходили на гору определять места енотов, парка. Оленье опустошение. Поеденные и переросшие кедры. Исчезнувший жень-шень (жень-шенник). Ужин у Исаака Ив. Миролюбова. 1-го солнце. Ходил со студентами в Семивершинную падь вдоль Лебяжьей лагуны и дошли до сенокоса, ходили навстречу охотникам на кабана и пантача (вне загородки), нашли барсука, собака берет живьем енотов. 2-го. Пасмурно, ветер, шумит Табунная падь. Ходил на Таб. падь (Партизанский распадок). До снимка коряги на море 1-й оо 2-й тоже с поворотом. Вечером беседа с Миролюбовым, и его слова:
– Это ветер нагоняет дождь, ничего, один, два тайфунчика, и потом будет погода!
3-го Тайфун. Портик: погибшая японская шхуна. 4-го Пятница, к утру дождь перестал, приветливо глядело утро, но скоро опять захмарило.
Фенология. Конец виногр. лианы свесился... Виноградн. лиана задушила грецкий орех совершенно, а концы ее пожелтели, и одна лиана на самом конце треплется, играет... Фазаны из бурьяна перебираются в азиатскую пашню. Олени перекрашиваются в зимний наряд. Плотный табунок куличков.
Тайфун. Портик (покой) и тайфун. Сад по виду, но это не яблони. Клетка без птички, лампочка без электричества, водопровод без воды, даже термометр без ртутного шарика, комната без обстановки. Катер согнало.
Птичьи существа из вороньих, ни ворона, ни грач, большие черные и кричат почти как вороны, но не совсем, они очень пугливы. Фонтан без цветочной клумбы – приехали дамы из Дальлеса на катере и увезли.
«Островитянка» приехали из Сидеми во Владивосток. Личное счастье и цель человека (мужчины) состоит в том, чтобы свое призвание и профессия непременно соединились в целое (по поводу разговора со старшим врачом ГПУ Игнатьевым, который своим истинным призванием считает музыку).
Во время поездки и в кожаной куртке я дрожал от холода, как пойнтер.
Вера молодого коммуниста исключительно на следующем основании: верит естественным порядкам силой молодого организма и не знает ничего о прошлом.
6 Сентября. Спецчеловек работает, делая опыты, которые часто бывают дольше жизни самого спеца; его упование «оптимизм» и его общественность, общественная реализация находятся в отдаленном будущем с риском вовсе ничего при жизни своей не увидать, результатов своего труда. И потому в бытовой жизни, конечно, он должен быть существом более личным, чтобы не лишиться связи со своей идеальной задачей. Он должен больше и лучше отдыхать, иметь домашних, друзей, уют во всяком случае. Вот почему в вопросе о личной заготовке селедок, конечно, он должен возмущаться, что, живя на огромном промысле, он не может купить себе селедок, а довольствоваться сбором рвани на берегу. Партчеловек, напротив, имеет короткие задачи, ему не нужен срок отдаленный для реализации себя в обществе, он... Вот почему в вопросе о бочке селедок он возмущается, что кто-то имеет личные претензии на личный засол: вся селедка должна быть заготовлена общественно и поступать не в личное, а в общественное пользование.
Вера молодого коммуниста во все лучшее основана на незнании прошлого и, вообще, коренится в незнании, а молодой организм в силу того, напр., что вера в добро имеет необходимую рабочую ценность, напирает. Сам коммунизм имеет при этом роль скелета, каркаса, по которому должна ползти, цепляясь, лоза жизни. Нельзя жить без веры – вот все, что выносишь от беседы с молодым...
Молодой человек.
Он мало знал и опыта в жизни настоящего не имел, а потому, конечно, он должен был слушаться, кто ему что-нибудь властно приказывал. Но главное, он был молод, ему непременно нужно было по молодости своей считать хорошим то, что ему назначено было делать. Злые языки, однако, говорили, что будто бы он «подкоммунивал».
Есть такие сентябрьские утренники в Приморье, когда не мороз, а только первая прохлада с росой и строгостью после звездной ночи согласует силы природы в творчестве роскошно цветистой сказочно прекрасной и, вероятно, единственной по красоте в мире осени – приморской осени. Вот в это самое время, около этих первых утренников начинает реветь изюбрь, а пятнистый олень, меняя летний наряд на зимний, только-только начинает готовиться к гону. А когда поспеет виноград в октябре, вот тут бывает разгар гона пятнистых оленей.
имеет свое время: так, напр., к тому времени в августе, когда цветет леспедеция, трава внизу бывает груба, и олени предпочитают кустарник таволожки.
Олений отстой или солнечные ожоги.
Северные и восточные склоны покрыты лесом и кустарниками, на юге ничего не растет из деревьев, как говорят, потому, что на юге солнце приводит в движение жизнь растения в то время, когда еще корни стоят в мерзлоте и, кроме того, вечерний мороз схватывает приведенные в движение днем соки и так разрушает древесину... (это солнечный ожог). Так вся земля острова резко разделяется на солнцепеки и сивера. Ночами олени часто пасутся на солнцепеках, и когда нет насекомых, то и днем.
От насекомых олень уходит в куст. Но когда затайфунит, в кустах бывает и мокро и страшно, потому что ничего же не слышно от шума. Вот тогда олень выбирает себе место где-нибудь за горой от ветра среди редких дубов. Эти места оленьих отстоев потом бывают резко заметны и по черной выбитой копытами земле, и по заломам сучков на деревьях.
Гора Лысый Дед на материке недалеко от Путятина, там зверь еще держится, дикий олень.
место, и попади, там бы только мокро было, тут Григорий Афанасьевич Машков схватил его за рог одной рукой, другой схватил за ногу и повалил. А когда повалил, то олень больше не только в этот раз не смел уже нападать, а и навсегда потерял эту охоту. Но, конечно, бывает, олень пудов в 11, того не повалишь, и тот уж со всяким человеком справится.
Перед тайфуном олень бывает на сопках, охотники говорят: зверь-олень под вечер вышел на гору, смотрите, ребята, завтра погода переменится.
Покать: олени днем были все на покатях, а к вечеру вышли на горы.
Старцева гора со стороны бухты Разбойник похожа на тот утес Разина, который воспевается в известной песне, только зарос он не мохом, а лесом, и на вершине его тоже не растет ничего. Вся махина широко опускается в море и продолжается над водой невысокими относительно сопками острова Путятина. Весь остров на карте похож на фигуру с головой и ногами, в ногах известные всем морякам рифы Пять Пальцев, а голову делает гора Старцева. Весь остров до революции был во владении купцов Старцевых. Тут была фарфоровая фабрика, оленье и разные другие хозяйства. Несмотря на крупное хозяйство, тут не было тех дворянских хором, которые обыкновенно в революцию сначала шли под театр, клуб, а потом постепенно разваливались в короткие годы, и кирпичи скоро так зарастали травой, и так быстро вырубались парки с садами, что только по остаткам акации и очень упрямых цветов на клумбах можно было узнавать место прежнего дворянского гнезда. В хозяйстве Старцева личный дом владельца ничем не отличался от простой конторы и других домиков, устроенных для служащих и для приезда китайских гостей. И это очень понятно, если вспомнить короткую и не расцветшую жизнь русской буржуазии: деловое напряжение у русских купцов так тяжело ложилось на личность предпринимателя, так мало помогали традиции, что о личном устройстве мало было времени думать В предсмертном бреду Старцев просил своих детей похоронить его на горе. Как это было понять? Просто по обряду православному как-то вообще не надлежит возноситься, и все русские православные кладбища отличаются исключительной скромностью. Революция так быстро и решительно разорвала нашу связь с предками, что теперь нет никакой возможности верно и скоро установить расспросами родных и близких, чем именно руководствовался «патриарх» Старцев, распоряжаясь поднять свои останки на огромную высоту. Но мне, потомку подобных купцов, желание Старцева чрезвычайно понятно. Вот как я все понимаю.
У Старцева было дело и на совести, конечно, ряд компромиссов: дело с компромиссами, как известно, собственно и называется деломдело, и вот среди этой сплошной серости является большая гора имени Старцева, по высочайшему повелению обозначенная так на всех картах Тихого океана, омывающего русские берега. Подумайте! Ведь эта гора для делового купца была, во всяком случае, не меньше же, чем имя для знаменитого литератора, которого, согласно с его особенным значением, хоронят в Ленинграде, напр., на особенных литературных мостках Волкова кладбища: Тургенев, Белинский и много других знаменитостей. Как не понять теперь, что купец Старцев, умирая, в предсмертной тоске и холоде близкой могилы преодолел всю суету сует своего дела, осознал, быть может, и ничтожество тех людей, которых он произвел и которые будут продолжать
Да, это надо тоже принять во внимание, что имя, связанное с частью земли, отличается особенной прочностью. Возьмите улицы, устроенные человеческой рукой, как скоро они переменяют названия: Миллионная улица в Ельце теперь уже улица Розы Люксембург, или даже имена городов: Петербург, Петроград, Ленинград. Но посмотрите на послереволюционную карту Дальнего Востока: все тот же залив Петра Великого, и полуостров генерал-губернатора Муравьева-Амурского, и залив Посьета, остров Фуругельм и множество других адмиралов и генералов, счастливо связавших свои имена с самой землей. Понятно ли вам? Океан, вечно бунтуя, для отдыха, для замыслов нового бунта оставляет себе эти твердые мысы, косы, уютные бухты и огромные скалы. А человек, постоянно блуждая в постоянных туманах Тихого океана, вполне понятно, хочет иметь на этих твердых пристанищах имена более твердые, прочные, человек более консервативен в морских именах. И вот среди этих прочных имен гора Старцева!
трупа на высоту горы, объяснили желание покойного лечь на горе предсмертной ненормальностью и похоронили его на сравнительно небольшой высоте, откуда, впрочем, тоже видно и хозяйство, и бухта Назимова с промыслом, катерами и лодками. Недурное место, вид превосходный, и близким всегда обеспечена возможность в четверть часа подняться на гору и побыть на могиле. Другая версия передает так, что родные тут ни при чем, что будто бы процессия с телом уже тронулась, было, на Старцеву гору, но корейцы, несшие гроб, устали, возмутились нелепостью своего дела, забастовали, не донесли и похоронили много ниже того, чем хотелось покойнику. За первую версию говорит то, что могила, в конце-то концов, расположена не на покати Старцевой горы, как передает версия «несли – не донесли», а совсем на другой горе и очень обдуманно – над всем хозяйством. Но вернее всего было, я думаю, что родные отвергли желание покойника и отнеслись к нему, как к безумному бреду. Но мне нравится версия «несли – не донесли», потому что она умнее и глубже, больше дает горизонта для раздумья о прошлом: ведь мне думается, что ведь и всю-то русскую буржуазию тоже как будто не донесли...
Материалы: могила Старцева раскопана, валяются кирпичи, обломки бюста, озорной олень-Мишка чешет окостеневшие шишки пантов о кирпичи. Над раскопанной могилой решетник, едва прикрытый кирпичами. В могиле цинковый гроб и череп Старцева. Кости растащили собаки, лисицы. Разрыта могила в недавнее время. На вопросы, кто делал это, зачем? отвечали: хотели достать перстень и медальон, и что достали, и медальон у... имя не назвали. Другие более корректные говорили, что нуждались в кирпиче и цинке по хозяйст. соображениям. Но кирпич весь на могиле, цинк в могиле. Покрывают, не желая попасть в свидетели окаянного дела. Кто Каин? Он был русский, никакой другой народ не дошел до последней черты окаянства, только русский. И самый русский, самый хороший, добрый русский скажет, что нет такого окаянства нигде и не может быть ни у одного народа. Кто же был Каином в этом случае, кто разрыл могилу? Я напрягал свое воображение, расспрашивал долго. Наконец, мне шепнули, что это сделал студент зоотехник, один из учеников знаменитого Мантейфеля. Я его лично знаю: юноша милого вида и по всей вероятности бессознательный последователь наших знаменитых ученых нигилистов и скептиков. Но в это время нигилисты питались верой простого народа. Теперь же, когда простой народ стал сам нигилистом, откуда же должен брать питание интеллигент-нигилист, потому что если мы говорим о Каине, то думаем об Авеле. Вероятней всего юноша, разрывший могилу, делая это бессознательно, покормил лисиц, посмотрел оленей, делать было нечего, вот и вздумал...