Пришвин М. М. Дневники. 1932-1935. Книга восьмая. – СПб.: Росток, 2009. – 1008 с.
1934
1 Января. Перевалит в начале февраля на 7-й десяток. «Творческий вечер» в МТП 2-го Янв.
1) Чтение и творческий вечер (быть может, в связи с предложением <1 нрзб.> группы).
2) Объяснение настоящего [смысла] моих занятий: как и почему я собрался на Север; 1-я книга: Канал: готова: Отцы и Дети – приложение; водопады. Чтение: Надвоицы. Весь остальной Север. Чтение: Соловки.
1) Чтение актера или чистка – мое начало Белом, края: Язык. Былины и школа. (Ныне: искусство и общественность).
5 Января. Литер. Атор.
Стучат в калитку. Я из форточки:
– Кто там?
Тонкий женский или детский голосок:
– Здесь живет литер... атор?
Я переспросил:
– Писатель Пришвин? Ответ:
– Сейчас посмотрю.
И, видно, читает вслух по записке:
– Комсомольская, 85, дом Пришвина, Литер Атор. Спускаюсь вниз, открываю калитку. Входит во двор здоровенная девица.
– Вы Литер Атор? – спросила она.
– Я сам.
И она пригласила меня читать на вечере Куркрола при МТП.
– Не знаю, – сказал я, – не понимаю даже, что значит Куркрол.
– Товарищ Атор, – изумилась она, – как же это вы не знаете: Куркрол – это курсы кролиководства.
Такие вот бывают недоразумения с этими сокращениями постоянно.
– Вы не знаете даже, какие книги я написал, вы зовете меня просто из любопытства, и самое лучшее было бы для вас, если бы я пришел с обезьяной.
– Нет, мне товарищи ничего не поручали, мы даже не знали, что у вас есть обезьяна.
8 Января. С утра болит голова. Является Генрихсон. Регулирует машину, едем в Красную Сторожку. После обеда гости: Котнисон и Бострем. Разговор о войне.
Охота на лосей 12 (?) 10-го вечером телеграмма.
10 Января. Похороны Андрея Белого. Красные не приняли, не почтили даже Белого, и он был похоронен как белый.
Он смотрел на все через себя как на материал свой: во все входил и выходил из всего, оставляя книгу как след своего переживания. На большевиках он споткнулся: они его пережили.
И его желание, скользнув по цветам на земле, по воде на реках и морях, по небу, звездам, луне и солнцу, не раскрылось в любовь.
Зажимаю в пресс книгу и, чувствуя нечто человеческое в этом, – как будто над человеком недавно что-то подобное проделывали, – вдруг вспоминаю похороны Андрея Белого.
Заведующий крематорием и «речь скажет от Оргкомитета т. Киршон». Заведующий: «прощайтесь! прощайтесь!» Киршон: «анализируем его творчество». Люди, обслуживающие крематорий, являются примером для людей государственных.
14 [Января] (Новый старый год).
Ехали от Москвы до Пушкино в полной темноте, и никто не протестовал: ведь ехали все усталые, дремали, и не до того, чтобы ссориться. Этим состоянием воспользовался кондуктор, выгадал в свою пользу свечку и зажег только после Пушкино.
Кто-то набросился в трамвае на кондукторшу, что она не назвала станцию. После того как шум кончился и обиженный человек вышел, за кондукторшу заступился некий человек. Он говорил, что нельзя требовать много от женщины... ведь сколько у нее обязанностей лишних сравнительно с «нашим братом»: надо губки намазать, глаза подвести, подбрить брови и мало ли что. «Вот моя жена прямо как в город попала, достала сурику и мазать губы, и щеки и под глазами суриком, – вот ведь чудо-то! а раньше в деревне ведь грому боялась, чуть ударит, она упадет, и мы ее накрываем подушками».
15 Января. Не дело, не призвание, а миссия.
Пружина, которую нажимали до тех пор, пока она не перестала пружинить.
Мы вчера ехали из Москвы до Пушкино в полной темноте, после Пушкино кондуктор принес свечу: явно, что он от Москвы до Пушкино на нашей темноте в пользу себя сэкономил свечу. Все были так подавлены и трудным днем, и тьмой, что никому и в голову не пришло протестовать.
По сдаче «Колобка» окончить сезон и отступить.
Белый сгорел, как бумага. Он все из себя выписал, и остаток сгорел, как черновик.
Белый, Мейерхольд и другие вольнодумцы.
Ребенок – душу...
17 Января. Жить или переживать себя воображенно на бумаге? Я <зачеркнуто: говорю> поступаю: пережил, а потом после это изобразил на бумаге. А другой телесно вовсе и не переживал, а с пером в руке мысленно переживает, сам не зная, куда приведет его это бумажное переживание. Так он доверяет себя бумаге и получается, в случае любви, напр., не самая любовь, а как бы вексель любви. И так человек не любил, а давал векселя. И любовь, и революция такие у них нереальные.
19-20 Января. Москва. Среда изобретателей в глупом положении, благодаря глупому доктору Беляеву, написавшему роман.
Изобретателей полно в стране, но нет хранителей стандарта: все механики стремятся обойти стандарт и по-своему, [взять] бензину под свечи, а если бы это надо, то Форд сделал бы...
Вы молчите... – я скажу. И все в этом: люди знали до меня и молчали, я пришел и сказал. И только оттого, что я сказал, делается всем так, будто впервые это только и увидели.
Вопросы Павлику:
1) Заводка холодного мотора. Причины скорости заводки. Роль прерывателя. Положение рычага зажигания. Почему стартер ухудшает (между тем как совместная заводка от руля и стартера – всеобщая практика).
2) О ремонтной мастерской и проч. У) Просмотр аккумулятора. 4) Регулировка зажигания. 1 5) Регулировка тормозов.
6) Смазка (кулачн. валов распредел.)
7) Индив. свойства машины – отчего?
8) Регул, силы тока.
9) Почему вода вскипает?
23 Января. Как сделать, чтобы, не уступая ничего из себя, завоевать широкого читателя?
Это было всегда моим сокровенным желанием, прикрытым с поверхности формулой Мережковского: «что пошло, то пошло» и <зачеркнуто: вероисповеданием> убеждением Иванова-Разумника: что оценка писателя настоящего возможна только в будущем («на том свете»). Охотничьи и детские рассказы мои были в опровержение этого демонизма, и в особенности «Корень жизни».
То, чем отец, начиная, как бы играл, то сын, его наследник, продолжает серьезно, и старая свободная игра обращается в дело и является долгом.
Вычитал у Гоголя в «Портрете», что законы естественной истории являются средством Божиим, ограждающим нас всех от проникновения в жизнь нашу чудес антихриста. Значит, хотя и нет на свете «чудес», но самые законы природы, не допускающие этих «чудес», сами по себе являются чудом божественного происхождения. Не то же ли самое пытаюсь я найти в преодолении человеком машины? Посредством законов природы силы ада и неба вступили между собою в борьбу. Законы даны против дьявола, магии, но дьявол их обратил на соблазн человеку: машина стала повелевать...
24 [Января] ездили на Машке в Пушкино, смотрели зверей...
Изучить жизнь дороги (повесть: ).
После ранних и суровых морозов как бы в возмещение взятого ими не вовремя тепла теперь во время московских крещенских морозов стоит мягкая погода с оттепелями. Лошади в оттепель, останавливаясь на дороге, протаивали желтые кружки, другие лошади на ходу попадали в них и выбивали в этих слабых, рыхлых, растепленных местах ямы. Вся дорога при замерзании покрылась такими ямами, и автомобилисту она стала настоящей желтой опасностью.
Несметные стаи овсянок и полярные пуночки.
Передувы (бросает машину)
Разрыхленные, взмешанные места (на первую скорость)
Разъезжаться с машиной
Какие-то деревни, церкви, леса (мне-то до них какое дело!)
Страшные лесенки (рубели)
Сено обняло машину
Полные сани пьяных мужиков вскачь неслись на машину
Детский бич
Вдали красный тормозной огонек
25–26 Января. Оттепель. Моросит. Валенки следят в комнате.
Почта, телеграф у нас падают все ниже и ниже, милицию сократили и в ночные сторожа взяли пьяниц с колотушками. На улицах банды воришек: бледное дитя в лохмотьях с горящими глазами. Да и везде, если не в «достижения», а в человека смотреть, то мало хорошего.
27 [Января]. Все оттепель.
Автомобиль развивает снобизм. Но чувство ближнего, когда себе плохо, и по этому плохому находишь товарища и будто бы ему сочувствуешь, – тоже неверно. Так народники намотали на себя «мужика». И вот почему марксисты подходили к пролетарию бесчувственно.
Вечером разговор с Б. Он забил себе голову мечтой о натуральном хозяйстве. Эта мечта европейского происхождения и поддерживается его личным несчастием: это против конвейера; а у нас-то как раз и не хватает конвейера (сплошь ворье), и у нас не система, а момент высшего напряжения (занимайся сколько хочешь натур, хозяйством. Да, занимайся, а не мечтай!)
Приходил за деньгами на пропитие Ломакин. Несомненный и очевидный факт катастрофического понижения жизни в Загорске: дети на улицах – сплошь воры, колхозники в чайных – сплошь матерщина небывалая. Если не война немедленная (тогда все по-иному), то необходима какая-то чистка.
Житие Серафима: их ошибка – это догма и оградительная черта (ограда)...
Молчание
Нимфа во сне: церковь (мистик) и книга (поэт).
«Социализм – это зажиточная жизнь через честный общественный труд» (Сталин).
Станок Гриндей (79 отв. в блоке цилиндров), станок Дип, Лоренц. Стандаризация и унификация. Переселение станков с запада на восток. Тезис – стандартная деталь и антитезис – специальный станок находит свое завершение в синтезе многих специальных станков, которые составляют завод. См. станок Агапова.
В стране создается универсальный станок, который освободит человека от физического труда и даст возможность мозгу заниматься лишь созданием нового. В то же самое время у нас в Загорске как раз к партсъезду вовсе погасло еле-еле влачащее тусклую жизнь свою электричество. А лампы керосиновые давно расстроены. Негде купить стекла. Единственное разбитое стекло обвязал тонкой проволокой и кое-как освещаюсь. И вот обыватель так по себе и смотрит: за своим перевязанным проволочкой стеклом не видит универсального станка. И когда придет война, этот обыватель по-прежнему будет ждать поражения: чуть что... а между тем, стоит лишь мало-мальски устроить такого человека в материальном... Вероятней всего, так и будет: войну будут откладывать до «зажиточной жизни».
29 Января. Вчера второй раз пустил мотор сам. Машина дала вспышку, чхнула, я подхватил большим газом и подсосом, пошла стрельба и чмоканье от подсоса, и так минут на десять: сосу, она чмокает с благодарностью, чхает, я еще, еще, и, наконец, ровным гулом она благодарит меня. Я стал убавлять газ и, когда начались на малых оборотах легкие перебои, дал чуть попозднее зажигание, и машина вся горячая с ровным дыханием не идет, а как будто спит и вся горячая видит во сне свой пробег по дороге в горах у берега моря.
Шофер до того занят, что ему нельзя ни чувствовать себя, забываясь, отдельно, как это сплошь и рядом бывает на ходу, ни мыслить, бродя глазами по горизонту и облакам: мысль шофера прикованная. И так хорошо бывает, когда позади женщины щебечут, как птички, не обращая никакого внимания ни на [шофера], ни...
Стандарт борется со своеволием мысли, и оттого человек, не только управляя, но даже просто как пассажир садясь в машину, всегда заметно глупеет.
Напряли на кривое веретено:
Ломовиками были, сбондили ящик с чаем, напряли на кривое веретено и получили катушку.
30 Января. Поставили спидометр, ездили на... Дорога взмешена, внизу между пригорками возле мостиков – месиво, выезжаем на первой скорости. Признания Павлика: сколько аварий! и все по причине ненормальной скорости, которая следствие выпивки. Грудью руль сломал. Старуху в снег толкнул, оглянулся, а она в снегу на коленках стоит, молится Богу, благодарит, что не попустил чудовище.
Мистический инженер Сологуба.
Тайна техники: величайшая тайна чисел является обыкновенному человеку в виде простой какой-нибудь гайки, которую каждому просто можно отвинтить и опять завинтить; если отвинтишь – гора сойдет с места, завинтишь – вернется гора и станет как была. Но не в этом дело, что двигается гора силою и желанием ребенка, а что кажется, будто об этом задумываться нечего, что это вполне естественно и так быть должно и непременно должно выйти, если гайку отвернуть или завернуть.
Таким образом, таинственный сологубовский инженер захватывает себе на службу великие кадры существ, ничего не понимающих, кроме того, чтобы гайку завинтить и отвинтить. Своей собственной необыкновенной гениальной мыслью таинственный инженер как бы похищает мысль других людей, и они живут бессмысленно, выполняя его предначертания: [включаю зажигание] и дается искра – я еду, и больше мне ничего не нужно, да и некогда мне задумываться, при быстрой езде мне даже трудно иногда заглянуть на инструментальную доску машины, чтобы свериться с показателем скорости.
1 Февраля. Все продолжается тепло, max -5 С. Читаю Белого, кончаю «Колобок». Думаю о вырезанной статье Каменева и последней речи Луначарского: что... это им единственный путь выслужиться... В этом и есть наше различие, это основа всему: любить врага и убить врага. Можно убить, но разрядка силы любви (творчество) через это столь велика, что человек на другое остается мало пригодным...
Б. говорит, будто бы на Украине лишают теперь себя жизни морозом: выпьет на морозе две бутылки и заснет. Мне тоже это приходило в голову и пугает меня, что насчет конца нет у меня принципа.
Вечером был Фаворский.
Читая Белого о людях, с которыми я тоже имел дело, начиная свою литературу, наконец-то я понял, почему всегда чувствовал разделяющую меня с ними бездну, это потому, что лучшие из них искали выхода из литературы в жизнь, а я искал выхода из жизни в литературу. Бессознательно подчиняясь их заказу, я старался подать литературу свою как жизнь, т. е. шел тем самым путем, каким шли наши классики. А они все, будучи индивидуалистами, вопили истерически о преодолении индивидуализма до тех пор, пока революция не дала им по шее (Блок, Белый, Мережковский, Гиппиус, даже бедный Иванов-Разумник).
«жизнь» в этом понимании? Это, прежде всего, значит быть вместе с другими (как в революции, их манила этим революция).
Разобрав бездну с символистами, беру бездну с эсерами и так определяю: эсеры пользовались мужиком как материалом для своих политических идей, и их этика была в конце концов эгоистически групповая, но вовсе не народная, как они ее представляли (Савинков, доплыв до мелкого места, все обнажил, и Чернов). У народников меня встречал костяк группового политика, маскированный универсальностью, у символистов костяк индивидуалиста...
3 Февраля. Испытал ужас: человек исчез у меня под машиной, и человек этот Лева!
Царство Берендеево и царство Сталина Москва: первый урок в Москве, все трудности – это выезд из переулка.
Путешествие из Москвы с беспомощными людьми (две женщины, будто квасом налиты). Метель. Мужики: «пора бы бросать ездить на машинках».
Павлик и Иветта (романические возможности автомобиля).
Выход книги «Жень-Шень». Перечитываю и удивляюсь, – откуда взялось!
В художественном творчестве с самого первого момента, начала подъема, бывает соблазн прекратить подъем и отдаться изображению испытанного... И если художник поддастся искушению и начнет досрочно писать картину, он будет во власти демонов искусства, его создание будет изложением жизни, скрежетом зубовным, самообожанием и отрицанием уважения к другому человеку.
Для того чтобы дать картину в гармоническом сочетании [многих] планов, нужно выждать соответствующий момент в подъеме, когда перевалил через себя к другому. Этот перевал очень труден для всякого, потому что бывает в нем один такой момент, когда приходится выпустить вожжи из рук, или все равно как броситься с высоты, доверяясь парашюту и в то же время <зачеркнуто: сомневаясь> зная, что: «а может быть, он и не раскроется». Риск при творчестве состоит в том, что ты утратишь в себе художника и останешься обыкновенным человеком, каким-нибудь бухгалтером, и должен вперед помириться и принять свое бытие в жизни как бухгалтера. Ты бросаешься в бездну с последними словами: – Ладно, если нет – принимаю [контору]: буду жить просто бухгалтером. Вот когда согласишься на это, жить на земле бухгалтером, то демоны оставляют тебя, и ты как творец являешься хозяином дела и создаешь прекрасное.
Белый не дошел до этого перевала и, далеко не достигнув «жизни», остался во власти своих демонов. Блок – более счастливый в таланте – по существу тоже не дошел до перевала и обнажил демонизм свой в Христе «Двенадцати». А Ремизов? Они все, большие писатели и поэты того времени, искали томительно выхода из литературы в жизнь и не могли найти, потому что не дошли до той высоты, когда литературное творчество становится таким же самым жизнетворчеством, как дело уважающего себя и понимающего свое дело бухгалтера. Литературно-демоническое самомнение закрывало им двери жизни. И они все были такие, и Мережковские, и Брюсовы, все! Я долго не понимал, почему я себя в их обществе чувствовал неловко до крайности, как будто я сам не в состоянии стать на их высоту и подглядываю за ними: у меня не было их чувств, а я думал, что не было у меня литер, вкуса, культуры и образования. Только теперь я понимаю полярную противоположность наших стремлений: они стремились из литературы выйти в жизнь, а я хотел из жизни войти в литературу и просто сделаться писателем. С точки зрения их ведь это было невозможно ограниченное устремление и, конечно, мне это приходилось затаивать... Вот отчего иногда было ужасно стыдно быть в их обществе.
«Жень-Шень».
1) Замошкину
2) Наседкину
3) Русаковой
4) Смирнову
5) Борисову
6) Горькому
7) Реформатским
8) Игнатовым
9) Иванову Р.
11) Воронскому
12) Филимонову
13) Пильняку
14) Менделеевой
15) Авербаху
16) Ценскому
17) Шкловскому
18) Слетову
19) Семашко
20) Ворошилову
21) Новикову-Прибой
22)Петряеву
23)Федосову
24) Юдину
Автор просит Вас прочитать эту книгу и, если найдете в себе охоту, прислать о повести свой отзыв по адресу...
Умница.
Жена сказала: – Какая умная собака наша! – Я спросил: – Какая? – Она: – Бьюшка. Как же... сегодня ночью воры выломали у нас доску в заборе, а она, умница... – Я подумал глупо: а она взяла да эту доску прибила... – А она, умница, – продолжала жена, – нырь в эту дыру... – Я подумал: умница Бьюшка догнала воров и задала им перцу. А жена говорит: – А она, умница, понюхала следы и вернулась домой – В чем же ум? – спросил. – А что дверь свою знает: не ушла, а вернулась.
Завтра 6 Фев. (23 Янв.): 61 год.
7 Февраля. Метель. Сдан «Колобок». Свобода!
План: изучение темы «Дорога» (молчание!). Завтра бумагу из Оргкомитета. Добиться гаража в Москве. Научиться ездить в Москве. Сдать экзамен. Осмотр заводов. Подготовка поездки в Нижний.
Страшный шофер: чуть опасность – Павлик от страха смеется; я думал, что он человек особенный, но храбрый; но я рассказал ему, что у меня человек исчез под автомобиль и оттуда раздался крик: папа! – это был мой сын. Павлик и тут засмеялся, захохотал. Тут мне стало страшно.
Метель. Дорога: это чей-то след в кружке. По следу. Повалило. След исчез. Горы: о машинах. Застряли. Мужики: пора бы бросать на машинках ездить.
1/2 8-го утра. На вокзале в Москву.
Невозможно нигде найти такую страну, как вырезал ее гравер-мороз 8-го Февраля 1934 года на окне вокзала в Загорске, когда мы стояли в очереди за билетами к местному поезду, уходящему в Москву в 8. 10 утра. Как раз в это время чистый голубой восток озарился, и гравюра на окне стала цветной, из голубого и красного.
Гронский точно так же заедает Ценского, как и меня чуть не заел, только вот что я его подавил (или он подавился мною). Ценский упал в обморок, сердце... Такие личности теперь похожи на те высокие сосны, которые ветер легко валяет, потому что они стоят без защитной среды. (Малейший укол – и всю ночь не заснешь, и так вторая, третья ночь...) Так срезало Белого.
«Ученый еврей».
Ученый еврей, страдающий от самолюбия до... маленький человек...
Шкловский, когда Горький одобрил мою работу, «Канал» – сказал мне: – Это лучшая работа из всех. А когда моя работа провалилась, на вопрос Филимонова, почему работа Пришвина не пошла, ответил: – В ней есть одно только живое место.
<Приписка:> Шкловскому: – На всякого мудреца довольно простоты.
Записался на ионизацию руки, начиная от 9-го по нечетным дням до 1-го Марта.
Получил от Оргкомитета бумагу к Свистуну. Вечером у Замошкина.
Гений Белого <приписка: рассеянный гений>
Мысль о снежной метели: мужик сказал: пора бы на машинке ездить бросать. По-прежнему, как это Толстой, это стихия, а у нас смерть: (неизбежность) но и то: героическая смерть (стратосфера).
9 Февраля. Хлопоты о гараже. Ионизация – обед (1ч. – 3 ч.). Чернила Брюсов пер. ГИХЛ: «Колобок», «Красная Новь», 30 дней, МТП: Мой очерк, «Жень-Шень».
10 Февраля. 30 дней и ГИХЛ и Влад. Влад. Ермилов. 1-я ионизация. Добывание медиц. свидетельства. Неудача у Свистуна. Визит Григ. Ильича Именитова.
Все яснеет тема смерти: мужицко-толстовская и героев стратосферы (две дороги: снежная метель), борьба и смирение: когда тонешь, то борьба.
Новая дорога до известного предела, а потом: дело не стоит борьбы: в этом и есть старая дорога и новая дорога.
NB. Я тону и борюсь с волной, и вот граница борьбы и ясное сознание: жизнь того не стоит – и смерть! А там (стратосфера): до конца.
Нашел человека, который не верит в войну, а вооружение понимает как накладные расходы на ночного сторожа...
Дела на 10-е: отправить в 30 дней «Строитель Кондри-ков». Позвонить в 8 у. Ракову; в Автоснаб и обратно в «Огонек» (около 12 д.). Звонок Вороненому. Дальнейшее само скажется.
Появление Евг. Ив. Ракова (шофер): романические приключения: фактически жена, а не расписались, а она: расписались, но фактически не живем. «Жук» (в смысле жулик).
Узнал, что «Машкой» нельзя назвать: жизнь – 3 года; Бьюик увезли: нашли с помятым буфером, сломанным крылом и в крови.
Появление Савина.
Город, улицы как реки и на реках машины.
Совет Н. И. Савину: бросать старый дом и родной город и все это сохранять в себе, воспроизводить и так воскрешать: тогда старое сохранится в новом и новое нельзя создать без этого старого... Где же мера, как узнать – что надо бросать и в себе сохранять, или защищать имущество (ведь и защищать-то надо): это каждый раз надо самому чувствовать.
13–I5 Февраля. Салончик Тальникова. Соблазн или надо: начинает тянуть всмотреться в природу «обыкновенного человека» и до конца выявить его подлость. Надо ли это в смысле того сосуда с гадами, который надо было проглотить апостолу (как Гоголю пришлось, да не осилил), или же это соблазн от чтения книги Белого («Начало века»): тот соблазн из потребности сохранить хорошее самомнение, унижая относительно себя среду?
Еврейский пессимизм (Именитов, Тальников): на него натыкаешься, как на стену в тупике: напр., в разговоре о РАППе они объясняют сущность РАППа стремлением группы захватить в свои руки «листаж» и самим только печататься и т. п., т. е. объясняют не идейными побуждениями, а личными или групповыми потребностями; как будто действуют личности без лиц, в лицах они видят одно только личное: вероятно, такого рода «пессимизм» характеризует большую группу марксистов.
Сегодня 1) – ½ 10-го рукопись: проверить и сдать в «Краcн. Новь» 2) – в ½ 12-го – до ½ 1-го – визит Кольцову 3) – в 1 ч. – ½ 2-го – электризация.
1) ½ 10 – ½ 12-го проверка 2) ½ 12 – ½ 1-го телеф. Кольцов 3) 1 ч. – ½ 2-го электризация 4) 2 часа – «Новь» и Лукин до 2. 45 м. 5) Обед от 3 ч. до ½ 4-го 6) 3 У2 – 4 ½ – отъезд.
На 16-е: 1) Сборник для детей. 2) О «страничке» 3) Фото для «Огонька».
18 [Февраля]. Воскресенье (Прощеное).
Блины. – (Петя, Лева).
Разговор с Костей: Тракторист: каждую борозду продувает карбюратор, губы от керосина облезли, выхлопная труба задушила газами, стук мотора, дым, – отошел в сторону: летят журавли! проклятие машине (виновата не машина, а колхоз), нет хозяина машине: керосин не процежен. Генрихсону надоело чинить, стал пахать: машина ехать хочет и наслаждение делом – пахотой.
19 Февраля. (Вел. пост).
«Вставить машину».
20 Февраля. Видел в Москве из окна первые кучевые облака.
Закрепляюсь в автоклубе. Беседовал с инженером Балль Степан Станиславович. Порядок знакомства с делом: I) Гараж с профилакторием (1-й и 2-й ремонт) II) Станция обслуживания (Гладышев) III) Рем. мастерские и заводы (Гараж № 1 и Г. № 2)
Ремонт: части для замены сношенных должны быть не те, что в проекте первом. Такого завода еще нет.
1) Психотехнический институт. 2) Институт охраны труда (институт Эрисмана). Дашкевич занимается историей автомобиля.
Коробка скоростей – главная причина расстройства здоровья шофера. Заменяется дизель – электро.
Баранка (руль).
Психика шофера по себе: машина вынула душу из человека (семья, водка, земледельческое прошлое).
Инженер должен внушить шоферу, чтобы он себя понимал за одно с машиной.
Конференция областная 27, 28, 1-го Марта, всесоюзная – 9 Марта.
Вот еще тема: география дорог – в песках, по чернозему, по глине, в жаре, стуже и т. д.
«Влип в тормоза».
Итак, пока Новая дорога разбивается на три отдела для изучения: 1) Машина 2) Человек 3) Дорога.
Сюжет:
Костя тракторист и поэт. Не любит машину: каждую борозду продувает, керосин сжег губы, вонь, грохот, и вот летят журавли. Плуг оставил с проклятием. Отходит покурить: журавли... А мотор остановился, и не может завести. Выбился из сил... Механик Генрихсон с утра до ночи чинит тракторы. Чтобы не сидеть в мастерской, решил сам пахать, и тут явилось счастье в пахоте (как быстрая езда: наслаждение властью, мощью).
... можно: Костя не может завести; Генрихсон находит причину и радуется: машина чхает, машина ехать хочет, и машина – это лючче всего!
Два последних лета я не жил на Журавлиной родине из-за трудности переезда от меня из Загорска туда, хотя весь переезд сорок верст! С вещами на паре рублей за двести, пожалуй бы, и отвезли, да ведь и назад двести, да раза два-три надо за лето все-таки съездить и за провизией, и для связи в делах. Очень дорого выходит, да так вот и остался дома сидеть, и прошло два года, я стал тосковать по болотам, как будто действительно, как журавль, заблудился и потерял свою родину.
Однажды ночью и даже прямо во сне мне пришла в голову мысль о том, что выходом в моем положении будет машина: сорок верст для машины какой-нибудь час – один час – и я на Журавлиной родине. Эта мысль, как бывает во сне у охотников, растворилась в особенно острорадостном чувстве природы, где уже не журавли летали и не обыкновенные синицы, а какие-то прелестные птиницы. Утром, сохранив в себе одно лишь чувство приятности сна, я мало-помалу от птиницы до птиницы, как по лестнице, добрался до мысли о машине, и мне показалось, что ведь это возможно: теперь их делают у нас, и, если я теперь заявлю, меня запишут в очередь и рано или поздно дадут.
Недолго думая, написал я Молотову, мотивируя невозможностью при современных условиях транспорта заниматься своим краеведением и что, может быть, самая машина увлечет меня и сделается предметом моего изучения и описания. Переписав на машинке это короткое письмо, я решил прогуляться по городу и занести на почту это заказное письмо. Когда я через полчаса, отправив письмо, возвращался, то увидел на своей улице как раз против моего дома несколько сгрудившихся грузовиков и среди них нечто маленькое и подобное легковому автомобилю. Это, оказалось, наш известный механик Генрихсон, сам собравший себе из какого-то хлама машину, столкнулся с грузовиком, вернее, грузовик налетел на него и, конечно, разбил вдребезги небольшую самодельную машину и сам тоже свалился в канаву. Другие машины собрались помогать.
Дома я рассказал жене об этом совпадении: отправил письмо с просьбой машины, и как раз машина разбилась у меня перед окном. Жена не стала толковать это печальное событие в худую сторону: она просто не верила, что из моего письма что-нибудь выйдет, и больше значения придала не письму к Молотову, а сну моему о птиницах на Журавлиной родине. <Приписка: – Какие же это птицы такие? – спросила она, – синенькие, или какие? – Да, синенькие, – ответил я, – как ты узнала и на что это тебе? – Она задумалась и ничего не сказала.> Только уже через три дня, когда пришла бумага от Совнаркома с распоряжением Молотова дать мне машину, она приняла всерьез совпадение сна моего, решения написать и столкновения перед окном. Однако, она не надеялась, что я раздобуду 5000 р. для уплаты за машину, и не стала толковать это в худую сторону. Я не суеверный человек, но бороться с собой приходится, и это всегда неприятно. Вот почему, когда я через несколько дней, обегав издательства, наскреб необходимую сумму для выкупа автомобиля и жена этому обрадовалась и не вспомнила о печальном предзнаменовании, я очень обрадовался и стал даже толковать все обратно, к хорошему, как предупреждение об опасности: постоянно, мол, думай о случае с Генрихсоном у тебя под окном, и с тобой никогда ничего не случится.
Одновременно с получением письма от Совнаркома я, вообще по природе своей бесконечно далекий от машин, стал понимать себя в положении земледельца или кустаря, которому достался по билету лотереи автодора автомобиль: это может быть отличным сюжетом рассказа, в котором можно будет изобразить психологию земледельца и нового для нашей страны человека, водителя машины. Много раз я к этой теме старался подойти и с этой целью не раз осматривал большие заводы. И нет! я не мог найти случая, чтобы не одной головой, а всей личностью, цельно соприкоснуться с машиной и отсюда, из этой новой среды понять нового нужного нам человека, пролетария, хозяина и повелителя машины в его отношении к своему земледельческому прошлому. Теперь же так выходило, что машина как волшебная сила, могущая в любой момент переносить меня к птиницам на Журавлиную родину, входила в состав моей творческой личности.
Понимая себя самого в образе земледельца, выигравшего автомобиль, я стал представлять себе возможные последствия такого начала. Пусть этот крестьянин не вошел в колхоз из-за старинной вражды с некоторыми своими односельчанами и примазался скворешничком на краю города: пусть в своей высшей природе он коммунист, но жизнь заставила быть единоличником. Получив машину, он сначала выдумал превратить ее в грузовик и много зарабатывать. Но такое положение невыгодно утверждало его как единоличника. После долгой мучительной борьбы с самим собой он не хочет отдаваться во власть своего «счастья», а, напротив, решает сам владеть счастьем своим: он будет по-прежнему скромно жить своим огородом и молоко от коровы менять на хлеб, а машина ему будет только любовь, только счастье: он с женой будет ездить летом на этой машине за грибами и клюквой. Вот эта мечта в будущем самому овладеть машиной, чтобы ездить за малиной, грибами и клюквой, мало-помалу вовлекает бывшего земледельца в серьезное изучение машины и, начав с пустяков, с мечты о клюкве, он входит через машину в круг больших вопросов всей современной культуры.
Зачем выдумывать, сочинять, если можно прямо жить как в сказке: не на бумаге будет у меня, а в жизни, и только свой действительный роман с машиной я буду записывать.
26 Октября. Как мы получили машину.
22. Смазка машины с Петей – 2524. в Пушкино – 80
1350 Из бочки в 150 лит. взято 22/1 б. бидон в 17 лит.
24/117 + 2 малых.
27. Первый раз самостоятельно (один) завел Машку с горячей водой и горячим маслом.
29. Второй раз завел, без нагрева масла.
30. Третий раз завел. Поставили спидометр на 3313000 <приписка: + 1350>. Ездил к Переславлю: 33203 33130 = 73 к.
80 клм.
220
30
30
30 к.
15 к.
30
100 1245 к.
3/П. Поездка в Москву 33381 - 33203 = 17812/11.
Поездка с Петей 33414 33
3881 389Итого 1245
389=1534
11/111 с Петей накат, маш. 33500
12/111. с Левой 21 килом.
17/111. За Петей 33611
Жизнь машины.
26 Октября получена машина, по Москве – 20 клм. 28 по Москве и до Загорска –30 до Москвы и обратно – 150
1 ученье в городе 10
2 Москва - Салтыковка и обратно
6 с Петей учеба 20
7-го с Павлом С. 30
12 с Петей
16-го с Гагинским (1-й урок)
17 – второй урок Гагинского без машины
18 – третий урок Г.
2 раза по 30 клм. 60 к.
28? Туда же с Павлом Супко
24 с Генрихсоном до Софрина 60 к.
28 в Москву
1Янв. с Петей
6 Янв., нефтесклад, пожар 10
8 Красная сторожка
12 Селково 80
18 Переславль
22 Февраля. (1-я неделя).
Вчера N. в 30-днях привел цитату Маркса о машине (из «Die heilige Familie»), где будто бы Маркс хочет понять машину вроде как бы некую человеческую сущность (колена, зубчатки, шестерни – с человека). Найти это место.
Есть что-то страшное в машине, когда она застывает без работы, и то же, но по-другому, когда она работает. Чтобы машину понять, надо иметь особое чувство (вероятно, общественности), подобное чувству природы. Свой мускул? нет, – это чужой мускул в некровной связи со мной... некровная, неродовая, неродственная связь с моими предками...
Я не считаю это в себе за невежество, если я о чем-нибудь не знаю и молчу: невежда – это кто говорит о том, чего не знает. И я даже лично для себя усвоил правило, имеющее значение личной гигиены: не очень беспокоиться о своем незнании, тем более ни в каком случае за это не упрекать себя; необходимость в том или другом знании подсказывается ходом жизни моей, и когда жизнь поспеет для данного знания, оно усваивается с большой радостью.
Быть может, надо иных людей охранять, беречь от поверхностного удовлетворения любознательности до того момента, когда это бывает надо. Знание как залежь торфа или угля, и не тот образованный, кто использует ту или другую залежь, а кто чувствует себя способным использовать всякую залежь. Человек должен скопить в себе такое нечто, чтобы оно в соприкосновении со знанием давало огонь (сознания).
<На полях:> дырочка
государство как машина
Весна света: <зачеркнуто: запах снега на солнце>. Зимняя одежда поизносилась. Едем в автобусе, держимся от качки за поводки вверху, – скоро, скоро весна: у всех женщин под мышкой открылось по дырочке.
Государство как машина, и если мы видим трудный переход земледельца от сохи к трактору, то ведь еще труднее переход его к новому механизму государства. Везде родственная личная связь заменяется знанием: хозяином положения являются «спецы» всякого рода. Не сученой ниткой, как раньше, сшивается наше государство, а машинной...
.
Москва–Ташкент... 3950 км, из них только 432 машины шли по шоссе. Остальное – суглинистый тракт, с крутыми подъемами, черноземный и песчаный проселок, солончаки, овраги, зачастую только очертания дороги в условиях песчаной почвы, где совершенно отсутствует вода, заболоченные места, высохшие арыки, верблюжьи тропы, заброшенные еще в прошлом столетии почтовые тракты, голая степь-целина, сыпучие барханы с крутыми откосами.
22 Февраля. (продолжение)
В третьем часу дня за мной прислали машину из Москвы «от ЦК». Я думал, еду чуть ли не к Сталину, а оказалось, к Стецкому, и там оказался Шумяцкий, и все «от ЦК» было подстроено, чтобы поймать автора и заказать ему фильм для кино. Приемчик! а между тем, нам с Левой из-за этого приемчика на дороге плохо пришлось: шофер «вставил» машину.
Лежит гора бревен, вдруг покатилось сверху бревно, шофер от бревна бросил машину, а там человек, – кто поверит, что причина гибели человека было бревно, а не шофер?
Мы спешили попасть в Москву к 5 ч., полагая, что в ЦК – раз за мной в Загорск машину прислали – какое-то решающее заседание о положении сов. литературы. Машина летит по 80 кил. в час. Впереди шлагбаум. Поднята правая сторона, и через нее проходит грузовая машина, и наша идет тоже по правой ей навстречу. Наш шофер после 80 килом. снижает скорость до 40, но после 80 ему кажется, будто он едет очень тихо. И это (главное), и что, может быть, на скользком пути тормоз не сдержал, и, возможно, отблеск солнца с дороги ослепил, – шофер наш вставил машину в заднее левое колесо грузовика. Раздался скрежет машины и стон человека: это Лева ударился лбом о толстое стекло и навзничь упал... Буфер сломался, погнута ось, громадная шишка на голове и в глубине души, на самом дне как бы глухая боль о потере себя в суете, в ненужном стремлении. И после в Москве среди моря машин все кажется, что они все так, что и их вызвал в суету какой-то пустой дух... Так мы приехали в ЦК, и оказалось не заседание, а просто Стецкий под маркой ЦК вызвал нас, чтобы заказать сценарий для кино... Пустой дух...
Дети любят ужасно машину, но, попав в нее, засыпают.
Из машины человек выходит, как рассидевшаяся курица, клуха, когда ее сгоняют с места и она глумная, ошеломленная начинает ходить по двору. Так мы ходили вокруг ЦК в поисках пропуска...
В зеркальце виднелись бледно до бесцветности голубые глаза шофера, устремленные в странной неподвижности в одну точку: как будто это были не живые глаза, а специальные объективы для целесообразного фотографирования пути и последующей сигнализации двум пятерням, вращающим баранку руля. – Можно ли его спросить, способен ли он вникать во что-нибудь, не относящееся дороги и машины? Мы рискнули спросить, и, к удивлению нашему, со стороны руля глухим человеческим голосом... [шофер должен быть в единстве с машиной] –
«Колобка». Появление Пяста. Совещание у Шумяцкого о сценарии с Филимоновым: у Пудовского грипп. Так пусть и будет: делать не буду, а если хотят – пусть из моих вещей делают.
24 Февраля. Статья в «Литературке» «Михаил Пришвин»: бездарная и сдержанно отрицательная: ни рыба, ни мясо, и отвечать нельзя. Приходится работать, «не обращая внимания», но, конечно, если удастся найти благоприятный поток, надо воспользоваться: на очереди, значит, если предоставится возможность, надо подобрать своих людей.
Проект письма в «Лит. газету».
Уважаем, тов. редактор, в № помещена статья Л. «Михаил Пришвин», не содержащая никаких новых мыслей о моем творчестве, а имеющая замыслом умалить «идею» автора до охотничьего домика с умными собаками. Эта статья является отрыжкой рапповской травли моего творчества, прекращенной статьями Горького, отводящими мне определенное и видное место в общем советском творческом литературном пр[оцессе]. К этому имею сообщить, что или вследствие ориентации Горького, или вещь моя сама за себя, повесть нашла себе сочувствие в ЦК партии: Культпроп в самое последнее время предложил мне создать фильм, отражающий природу именно в моем понимании. Вместе с тем, я также знаю, что одно лицо, чрезвычайно авторитетное для нас с Вами, высказалось о необходимости создания действенного пейзажа как раз в том духе, как это делаю я. Вследствие всего сказанного прошу Вас наметить о моем творчестве статью, все равно для меня, за или против, но дающую мне импульс к творчеству и ответу, содержательную, а не пустую, сознательно умаляющую значение моего творчества и по своей бессодержательности и совершенной бездарности не позволяющую мне взяться за ответ.
Постановили: Не посылать этого, а послать Леву.
«Колобок».
Вечер Литвинова. Спокойное отношение: будут крепко цепляться – да, нет – и нет: на нет суда нет.
Кому «Жень-Шень»?
1) Сестре Анне Артем. Свечиной за чудесное исцеление руки +
2) Алекс. Арк. Литвинову +
Ваше письмо об этой вещи понимаю как от Марьи Моревны и в свою очередь, Катеринушка в Красной шапочке, примите легенду мою о Жень-Шень себе как завет от Ивана Царевича <зачеркнуто: найти> <зачеркнуто: беречь свой Жень-Шень>.
4) Борисову Троф. Михайловичу
5) Арсеньевой Марг. Ник.
25 Февраля. 9-я процедура и последняя.
За 2 ½ месяца (1/2 июня) вещь должна быть окончена.
<3ачеркнуто: Либретто:> «Природа» и враг (японец): первое и наверху и у меня, второе лишь наверху.
27 Февраля. В 1 ч. д. предстоит разговор с Шумяцким и потом с Литвиновым. 1) Отстранение Филимонова: я буду сам: выйду из своей работы, поеду на съемку, словом, до конца работаю (арт. подготовка к «сумме»). 2) Фильм посвящен природе и охоте Приморья Уссур. края, включая в обстановку действия и чувство близости врага. 3) Исходным материалом для сценария берется сочинение автора «Новая Даурия» и «Корень Жизни». Историч. обрамление: война 1905 г. – строит. 1934 г. <Приписка: 29 20 + 29 = 49 л.> 4) Режиссер Литвинов 5) Технический консультант 6) 1-го Марта Литвинов у меня с консультантом.
Тема.
Природа южно-уссурийского края в историческом обрамлении войны 1905 г. и тревоги на границе с Маньчжурией в последнее время.
Внутренний план: жизнетворчество в образе корня жизни Жень-Шень.
Еще более широкий план: природа приморского края как условие строительства, враги и друзья пантового хозяйства: тигр, барс, красный волк.
Обрамление: Тигровая сопка во Владивостоке.
1 ч. дня. Сговорились: Шумяцкий, Орликова, Литвинов: 3-го Марта окончательный договор с директором. Над Литвиновым тяготеет подозрение в документализме «сов. гражданин должен любить и за нее стоять и показать ее иностранцам не стыдно». Как раз тут вот и есть мое Приморье. «В общем» только сейчас понимаю, что заказ ЦК мне фильма есть событие.
1 Марта. Разбирая с Пястом Бальмонта, я вспомнил из Белого («Начало века») о том, как Брюсов, оскорбленный, побил Бальмонта и как на другой день Бальмонт пришел к Брюсову: «добр!» – сказал о нем Брюсов Белому. Так вот и я сказал Пясту теперь: «он – добрый». Пяст принялся хохотать, удивленный, что на Бальмонта можно смотреть с этой стороны. И вообще качество «добрый» ныне выцвело, как, бывает, красный флаг становится от времени белым: добрый теперь почти значит слабый.
Вчера в лесу встретился человек с рыночной корзинкой и остановил меня: – Я, – сказал он, – целый год искал встретиться с Пришвиным: правда, что вы сказали, что от нас, от черни, от простого народа одна лунь останется? Позвольте, гражданин Пришвин, ведь я тоже защищал планету: у меня и бок, и нога болят от войны. Мне говорят: «твоя война империалистическая», а я им отвечаю: это все равно, человек идет на войну не по своей воле, все равно я планету защищал, получил рану, и на вот: одна лунь. А как верно вы сказали, будто вырезано: останется одна лунь.
<На полях:> Я за планету воевал
Обсуждали с Любой разделение людей нашего времени на бесчувственных (строителей) и терпящих: нужда бесконечная! Дальше и дальше отходит «народ», глуше и глуше жалобы, все это замирает вдали... Спасайся сам! Всякий слабый за твою доброту ужалит.
Действ, лица
Сапер-химик 20–45 л. Илья Астахов (с Арсеньева)
Невеста – женщина превращается в Хуа-лу – олень-цветок
Лувен – искатель корня жизни
Пациенты Лувена: разные народности Дальнего Востока.
2 Марта. Вчера вечером у Бострема поднялась тема о жизни на лезвии между луною и планерами: если с луною, то проваливаешься в прошлое, если с планерами, то теряется то высшее чувство мира как целого с конечным своим заключением: «да будет воля Твоя!» И так вот живешь на острие, как акробат, по чувству утраты, пустоте догадываешься, что клонишься в сторону дельцов, или, наоборот, поднимается сочувствие к безвинно терпящему человеку с гневным протестом вплоть до готовности к концу и возмездию... если взять анализ чувства, возникающего при управлении машиной и работе на огороде, да будет воля моя и да будет воля Твоя, то это как раз и выразит нынешнюю антиномию.
Вопль земли достигает все-таки верхов, и одним из ответов на это, вероятно, и есть попытка расширить тематику литературы включением «природы».
3 Марта. Лорх Александр Георг. Улица Новослободская, д. 31, к. 24. Агроном-картофельник: приходил за советом ко мне как к автору лучшей книги по картофелю, написанной 30 лет тому назад; почему радио, аэроплан за это время выдумали и еще больше – государственный механизм советского строя, но книга моя по картофелю так и осталась единственной?
– черновой сценарий, а они: – организованная группа во главе с человеком, который будет сноситься со мной.
Мой метод работы: сценарий должен быть произведением словесного искусства, но не шпаргалкой для режиссера. Я работаю с режиссером и труппой, начиная от этого заседания кончая постановкой.
<Приписка:> Арсенъева Марг. Ник. Владивост., Федоровская, 7, кв. 4.
Дело с кино покончено: я в седле. Пункт б) параграфа 1-го договора принимаю как свидетельство исторического поворота в отношении искусства: «... показ без нарочитой предвзятости и голой агитационности; идейность произведения должна вытекать из его внутренних худож. свойств». Ефр. Павл., услыхав это, ахнула и сказала: – Вот бы так и во всем: кому нужно мученье людей в этих маленьких колхозах? пусть бы остались большие и образцовые, а маленькие жили бы как знают, и у них от большого само бы по себе все переменялось к лучшему. Да верно раз у вас наверху перемена, это и до них дойдет.
Разговор с Шумяцким о кинозайцах и многолетней борьбе с ними за идейность фильма.
Сюжет для рассказа: девочка, выросшая в городе, услыхала в граммофоне пластинку, в которой между прочим поет канарейка; услыхав канарейку, городская девочка, зная, что всякий раз перед пением в граммофоне заводится пружина, спросила: – А кто птичку завел?
Видел, как маленькие дети на улице смотрели на солнце, под которым ветер нес облака: детям казалось, что солнце мчится и то ныряет в летнее уже, кучевое облако, то вырвется и летит по голубому. Дети заметили даже, что облако это новое, не как зимой, и восхищенно смотрели на небо и обсуждали все вместе.
По-видимому, людей мучить можно сколько угодно: поэзия остается в детях, в зародышах...
Приступая к мысли о чем-нибудь серьезном, нам теперь необходимо, как при запоре, касторку принять: освободиться от «незыблемых» начал, усвоенных в либерально гуманное время.
поэму), и уже после создания этого найти драматургическое ядро и дать сценическое оформление?
Конец думаю вывести к пониманию зрителем в строительстве оленьей фермы всего нашего строительства с догадкой, что Япония находится близко. И закончить надписью: «Ни пяди чужой земли не берем и своей не отдадим ни вершка».
Вечером Петя приехал.
5 Марта. Разряжали, заводя, Машку и накатывали: 30 килом. Чувство тревоги всегда сопровождает шофера, а если она его оставляет, то скоро бывает авария... Вообще скоро перейдешь к деловым поездкам...
Пристрелка маузера: постоян. мушка на 70 мет., тогда на 100 шагов бить полной мушкой под цель (испытать), на 70 шагов – 50 – 30 мелкой мушкой под цель-Работа над сценарием: человек вынужден оставить свою родину и создать новую. (Новая родина).
узнавать это, расспрашивая, и вести себя потом, считаясь с этим, но обо всем ему никогда не узнать, и всегда, может быть, явится такой человек, который в нем увидит такое, чего никто не видел. Надо жить, помня всегда об этом «всевидящем» глазе.
6 Марта. К лыжам липнет снег, лисицу нельзя обложить. Продвигаю 1-й акт. Читаю сценарий «Крестьяне» про колхоз и свиней: нет языка, нет воздуха, но зато много страшной правды.
7 Марта. Утром закончил 1-й акт. Знаю, что напишу хорошо, но сказочно, <зачеркнуто: слишком> поэтично и тонко: возможно, что выйдет не ко двору и лучше заранее быть готовым к провалу. Но работается чудесно.
После работы три часа бродил в снегах на солнце. Вечером наметываю второй акт: любовь.
8 Марта. Пасмурно. Теплеет.
что Семашко засел в «Детгиз». Замечательная статья Бухарина о современных идеях Запада и проч.: ни дать, ни взять то, о чем говорит «беспредметник».
До поездки к Дуничке: 9,10,11,12,13 = 5 дней; хорошо бы за эти дни начерно сшить весь сценарий.
9 Марта. Пасмурно, весенеет.
Работа над 3-им актом. Писатель над чем думает, то самое он и есть на то время, пока пишет, а кто он, когда не пишет, что остается в нем вне воображения, в этом его обыкновенно не судят (разговор с Пястом: Бальмонт добрый – смешно; тут улыбка снисходительная, но есть пакостники, – в этом остатке обывателя в художнике производят раскопки и судят как обывателей: Вересаев Пушкина).
Незнакомка и обновки (с вещью переживаешь то же самое, что с человеком: <зачеркнуто: вещь невеста, вещь жена: живешь и живешь; вещь прожила долго и стала любимая старая вещь>
10 Марта. Постепенно становится все мягче и мягче. Бострем высказал интересную мысль (не знаю только, его ли собственная), которая не раз и мне приходила в голову: это, если я для своей книги беру материалы из природы, то критику моя книга должна быть как сама природа, и чтобы о ней верно сказать, он должен стать к ней в такое же отношение, как я был к природе.
Литературный сценарий не должен быть протоколом нумерованных кусков фильма: это худож. произведение, но в то же время должен содержать в себе возможность для [режиссера] дать себя легко разобрать на сценарные куски.
11 Марта. Всю ночь не спал: подвело «дитя природы» (держится умненько, но как только забудется и перестанет держаться, Господи веси! – куда понесет?)
– и никак не больше, никак не сам по себе. Нет разума без дела, как все равно «вера без дел мертва».
Deus ex machine стало не парадоксом, а действительно ведь появился: одно то, что в Москве погибает и уродуется в день около 300 человек от машины: deus e. га. стал трагическим лицом.
«Вторая природа» (то, что раньше было deus ex machine): [теперь] намечается некое преодоление Deus'a путем всеобщего воспитывающего детей восторга перед героями воздуха, льдов и т. п.
К этому: «заводная птичка» и противопоставление смерти толстовского крестьянина и героя стратосферы.
Deus ex machine в настоящее время должен быть раскрыт как личность: изучение машины.
(ул. Белинского)
12 [Марта] – были у нас Реформатские, Фаворский, Кожевниковы.
16 Марта. 14-го ездили с Павловной поздравлять Дунечку (1-е Марта), к нам присоединились в Москве Лева, Галина, Андрюша. (У Игнатовых. Соф. Яков. плоха). Было очень хорошо. Уговорились съехаться у нас 12-го.
Погода раскисла, автомобили обдают с ног до головы. Вечером были у меня Литвинов и Калик: «не ожидали».
«Бурундук») и добыть жену. Лувена овосточить, маньчжуров превратить в хунхузов. Изобразить Тайфун (взять в ремарки: как рушатся скалы и проч.). Подумать о титрах.
На машине, если ей самому управлять...
На машине летишь в час сто километров, но если сам управляешь, то <зачеркнуто: не только сохраняешь в себе весь труд пешехода> расходуешь...
Пусть летит автомобиль по 100 километров в час, а пешеход идет только пять-шесть: от этой скорости шоферу не только не легче, чем пешеходу, но еще много труднее. Сравнительно во столько же раз, во сколько скорость возрастает, расходуется энергия человека сравнительно с пешеходом.
17 [Марта]. В 9 у. заложил «Машку», провез Павловну до Зверосовхоза и вернулся около 12 д. с Петей.
°. Утро – сильный туман. К обеду солнце. К вечеру мелкий дождик. Наклюнулся месяц, тихонечко где-то, очень несмело для самого близкого друга журчит вода, а какое нежное небо и звезды... все старое лучшее, оказалось, живет со мной, и я думаю: именно вот в этом и есть смысл жизни, чтобы летающий 300 км. в час человек сохранил в себе весь опыт пешехода и это да: ведущий летчик сохраняет, и весь вопрос в пассажире; и так же машинист должен содержать в себе пахаря...
<На полях:>
конструктивизм
моя жизнь...
кино
О конструктивизме. Мы все понимаем и чувствуем это на каждом шагу, что всякая форма , и даже непременно рождается она в труде, в туге и прямо в мучениях. Мы тоже знаем, что форму можно заимствовать и облекать в нее любое содержание. Мы еще знаем, что подобный «формализм» или конструктивизм является вреднейшим суррогатом творчества, известным под названием «халтура», что халтурщики – это не только воры, а еще и воры с претензией на творцов. И все-таки, зная это, мы стремимся все больше и больше «открывать» методы творчества и давать их в руки ворам.
Вчера с приезда продрал акт строительства и прозы в одиночестве.
Явилась необходимость в появлении другой женщины Арсеньева, «жены», и вот вопрос: явить ее посредством кораблекрушения или естественно из той же самой жизни?
18 [Марта]. Дождь.
Пошлость, испугавшая Гоголя, возможна при некоторой сытости и застое. У нас при голоде и движении зло не является в форме пошлости, а в ненависти людей друг к другу в борьбе за существование.
19 [Марта]. Туман и дождь продолжается. Снег оседает, дорога совершенно темная и мокрая, но воды еще нет и нет грачей. Забота о месте для Машки.
Сегодня закончил предпоследнюю главу «Хуа-лу», отлично слепив жену для Арсеньева. Остается заключение. После того отделываю в мелочах и переписываю. Останется время, сделаю фото.
20 [Марта]. Серо, тает, ночью был дождь. Отправляю завтра заказное Разумнику и Коноплянцеву. Кроме того, Разумнику «Жень-Шень», помечено 21-м.
Вредный человек все равно как клоп: его не раздавишь, пока он не напьется крови; можно сказать, что на этом оглупении сытого врага зиждется возможность нашей веры и надежды на лучшее. В наше время предупредительные меры невозможны, и оттого при появлении вредителя приходится ждать, пока он достаточно навредит и будет обнаружен, а сколько это стоит? на этом, вероятно, и наш голод стоит...
Если брать жизнь по статьям: то, другое в отдельности, то достижения наши, как это пишут в газетах, безмерны. Но если взять совокупность условий жизни, отношений между людьми однородными и разнопоставленными, т. е. тот качественный синтез жизни, называемый бытом, то жизнь эта из года в год падает. Взять хотя бы для первого примера почту в Загорске...
22 Марта. Утро. Точно то же, что и вчера: ничтожный мороз, недостаточный, чтобы заморозить воду в канаве, и стерегущий туман, – обеспечивающий днем таяние при + 3-4°.
Острия фашизма и большевизма сходятся друг против друга в семье: это ведь семья создает «органического» работника жизни, соединяющего в себе небо и землю, нового человека и древнего, внука и деда в сказке; напротив, в большевизме создается общественный человек, поднебесный герой стратосферы (вот откуда надо брать объяснение, почему жизнь процветает лишь на новостройках и прогрессивно падает в обыкновенной «провинции»).
ним вода.
Машиной надо уметь управлять, все равно если это и машина есть государство. Человеку надо чувствовать себя в отношении машины человеком, повелителем.
Вот вопрос: нужно ли проникаться техникой кино, чтобы им овладеть, или, напротив, подойти к кино приблизительно как к типографии... Сейчас со сценарием «Хуа-лу» я подхожу как к типографии: ведь я почти не бывал в кино. Параллельно этому хорошо бы взять [кинокамеру] и набрать такого материалу, который бы сам собой определил и сюжет, и тему.
Занят окончательной отделкой сценария: остается три-четыре дня (начал 4-го Марта). Сценарий как будто очень хороший, но в нем один лишь недостаток: фильм получится ниже книги: это не творчество, а приспособление к кино. Возможно ли кинотворчество, т. е. начало дела и конец его исключительно средствами кино и для кино.
24 Марта. Вчера вечером проливной дождь и потом снег: утром сегодня все белое и опять течет, грязь... Делают мост для выезда Машки. Делаю фото для сценария.
В прежнее время я был много богаче: ведь 800 р. за лист получал! Но тогда было в магазинах так много всего, что я как покупатель представлял из себя ничтожество; теперь, наоборот, я не деньги ищу, а вещей: в любом магазине ведь я все могу купить и хожу как человек всемогущий: как все относительно.
О границе сознания: есть граница сознания, за которой все как «за границей», если думать о том, что вне себя и навязано средой, и есть граница сознания, если смотреть внутрь себя: слишком далеко и не достанешь туда... В наше время действия масс определяются сознанием из «за границы».
От автора.
В тексте сценария приведены снимки, рассматривая которые, читатель может убедиться, что они являются первообразами всего сценария.
«Хуа-лу» является не простой переработкой повести «Жень-Шень (Корень жизни)». Эта же повесть была создана на основе материалов, добытых на Дал. Вост. главным образом посредством фотоснимков, сделанных руками автора. Работа над сценарием заключалась не <зачеркнуто: столько в обыкновенной переделке литературного произведения в сценическое, а скорее> в переделке как в возвращении автора к первообразам, возникшим на основе фотоснимков.
Считая отличительной особенностью кинематографа как искусства его специфическую правдивость, автор считает не лишним привести в сценарии некоторые из его фотоснимков, сыгравших определенно роль первообразов как повести «Жень-Шень», так и сценария «Хуа-Лу».
Крестьянин хороший сам не ест сахар, а дает поросенку: в этом доблесть, непонятная горожанину.
25 [Марта]. Продолжаю думать о вреде «открытий» методов творчества для всех: открывается путь жуликам, между тем как подлинный творец идет по неоткрытым путям. «Открытие» тем хорошо, что истинно творческие натуры побуждает искать новых путей.
Не оставлять мысль о «новой семье» (против фашизма). Пока что... можно опираться на «естество» (напр., если захотеть, то как легко можно жить убийством, но почему-то убийство сравнительно очень редко: человек по природной сущности своей держится за жизнь и предпочитает лучше рожать, чем убивать: «добро перемогает зло»; и так мало-помалу создадутся новые формы).
– это род с его «счастьем» и родственным вниманием.
Стол немножечко высок, стул низок – руку ломит, но ничего, как-нибудь отсижу, как-нибудь напишу, и так все, как-нибудь прожить, лишь бы поспеть к сроку, а после срока встает еще срок, и опять «как-нибудь доживу»... и так вся жизнь остается в тетрадках и книгах.