27 Июля. Утро после грозы и ливня с градом, серое и прохладное. Жду приезда Ляли.
Вчера читал Исаака [Сириянина] о его наставлениях в отношении простоты обращения к Богу и борьбе с «ведением», которое стремится подменить собою чувство к Богу. Вспомнилось, что эта борьба за простоту с «ведением» была мною проделана очень добросовестно и этому была посвящена жизнь моя с Павловной. Искусство мое писать явилось именно при переходе от ведения к простоте. Вот почему и теперь на пути сознания надо мне отнестись к этому по-детски, без всякого умствования и вообще «про себя».
Ефр. Павл., Лева и Петя, даже Аксюша вовсе не дурные люди, как думает Ляля, но я их разбаловал, мой грех в том, что не вел себя с ними, как Старший, не утруждал этим себя...
Быть внутри себя «как дети» - это надо, но с детьми также надо быть Старшим, и заповедь «будьте как дети» в отношении взрослых людей к детям должна быть выражена: «Будьте с детьми как Старшие». Эта заповедь, конечно, относится не только к детям «маленьким», а вообще к людям, стоящим в отношении духовного развития какими-то ступенями ниже тебя. Нельзя быть с такими людьми «запанибрата», и грех этот не меньший, чем обратный, т. е. быть заносчивым и гордым с низшими.
Любовь это не добродетель, а совершенно такой же талант, как всякое художество, и тоже связана, как и искусство, с искушением обмана.
Искусство и любовь это самый край бездны, на котором бьются между собой Конец и Начало123.
Я обладаю талантом в искусстве, Ляля, несомненно, обладает талантом любви. Она тоже, как и я, может своим талантом пользоваться и может обратить его к Богу. Но и Бог тоже не обрадуется, если талант возвращается, каким был дан. Между тем, чтобы увеличить дар, надо подвергнуть себя борьбе...
Наша любовь с Лялей дается нам в оправдание прошлого. В сущности, мой талант писать есть форма любви, а у Ляли талант любви есть форма искусства. На борьбу за оправдание прошлого у нас поставлено все на карту, вот чем мы держимся: все.
Поэзия - это форма любви (для себя). Давно ли это было, она сказала мне, что не любит меня, что если бы она любила, так могла бы бросить свои «долги».
- Я напишу поэму, - ответил я, - и вы бросите свои долги.
- Это может быть, - ответила она.
И не прошло недели после этого, я написал нечто, и она пришла, и я целый вечер не решался ей написанное прочитать, все равно как влюбленный не сразу же решится обнять возлюбленную. И вот я решился, прочитал. И она плакала и говорила мне:
- Ну вот, вот, я плачу, вот и все, - не бросай меня, помни, что я тебе во всем, во всем пригожусь.
Тут вот я узнал, что поэзия - это форма любви.
В 4 вечера появилась Ляля, бесконечно усталая, но довольная тем, что, во-первых, приехала домой и что война наша кончилась: мы победили.
- Ты, - сказал я, - рада, что домой приехала, разве тут твой дом, а не на Лаврушинском?
- Наш дом, - ответила она, - везде, где мы вместе.
Никогда наша любовь не была на такой высоте ясности, уверенности и полноты. Меня только чуть-чуть смущало, что наши чувственные отношения потеряли прежнюю заманчивость, как было неодетой весной. Я спросил об этом, и она мне так ответила:
- А как же иначе? Тогда мы были телом разные, и нас влекло телесное чувство, чтобы слиться в одно. А теперь мы достигли всего, я твоя совершенно, и ты мой. Теперь стало, если заниматься тем, что было Неодетой весной, - это заниматься с самим собой. Разве ты не чувствуешь, что нам теперь так
Рассказ о Мих. Серп, о том, как она надеялась перевоспитать его, соблазненная его чистотой, как еще до сближения где-то на лавочке вдруг ее насквозь пронзило, что это не то, что она ошиблась. Как создалась неизбежность этого шага из-за его доброго поступка и пр.
Рассказ о невозможности жить с Александром Вас. просто потому, что захочется иметь от нее детей, она же от него детей не хочет.
- Но разве нельзя взять с него обещание?
- Можно, но только он будет мучиться на моих глазах, и мне это будет невыносимо: из-за чего мучиться? Мне - тьфу, а ему мука: невыносимо.
Одна из замечательных черт Ляли, если не самая главная: это что она, в глазах большинства чуть ли ни блудница, всегда, везде сознает в себе замечательную женщину, осужденную на муки за жажду настоящей любви. В этой жажде она перепробовала достаточно колодцев, и все они оказывались исчерпаемыми до того, что ведро ее не могло погрузиться и забрать для утоления жажды довольно воды. Сила ее в том, что она сохранила в себе ясное сознание того, что они для нее все исчерпаемы, а она для них неисчерпаема, и что она с ними в вечном неравенстве.
Вот так точно я чувствовал себя в поэзии тоже неисчерпаемым родником, и когда оказалось, что моя поэзия есть лишь форма любви и сразу при встрече с Лялей превратилась в любовь, притом в единую и единственную, тогда-то Ляля и стала моей, т. е. решилась реализовать свою всегда ею сознаваемую женщину с неисчерпаемыми дарами.
Самая главная трудность в любви, как и в поэзии, - это удержать ее, когда получается первое признание, чрезвычайно похожее на дьявольское искушение. Только уж самые жалкие не получают ответа на свой первый поцелуй, но в огромном большинстве случаев с этим поцелуем они и уходят, потому что соблазняются, превращаются в собственников, претендентов на трон и тем ограничивают, даже исчерпывают свое чувство.
28 Июля. По случаю «тяжина» сидит дома за детскими рассказами, а на улице деревня справляет годовой праздник Кирика и Улиты.
Этот гражданин утверждал, что новый закон о рабочем дне124, этот новый «Юрьев день» является благодетельным: «пролетариат» будто бы (он называл это «обезьяной») и надо держать в узде, раз ему дана свобода всему научаться, а для человека верующего нет никаких препятствий: верующие повелевают горами. Он говорил еще, что Победоносцев ясно понимал «фабрику обезьян», но не имел в распоряжении своем средств фашистов и большевиков.
Птицын спросил Лялю: - Знает ли М. М., с кем он дело имеет, кто Вы?
- Знает, - ответила Ляля.
Но мне самому уже давно кажется, будто я не совсем знаю и только узнаю постепенно. Я ничего не узнаю плохого, узнаю только хорошее, и так Ляля все растет и растет.
29 Июля. Единственная женщина, с которой могу я сравнить Лялю, это Маша (Марья Моревна). Ляля мне говорила при засыпании, что в любви своей ко мне быстро движется вперед.
- Чем же это кончится?
- Это не может кончиться... впрочем, смертью, конечно. И все от Господа.
Ляля не рожала детей, не воспитывала, но если бы пришлось родить, она знает вперед, как надо быть, и знает, как будет выхаживать и воспитывать. Мать ухаживала когда-то за ней - и это она помнит, и она ухаживала за матерью. И отсюда знание.
31 Июля. Perpetuum mobile.
Нат. Арк.: - Вот ты нашла же человека по себе.
Ляля: - Но все равно я не жена, какая я жена, если.. Если он остановится, я его брошу. А настоящая жена... Возьми Долли, или Трубецкую, или...
Дела: 1) Составить V том и отдать в Госиздат. 2) Устроить в журнал «Мой Дом». 3) В Советский писатель «Мой Дом». Через 5 дней 4) Машину получить. Составить книгу т. V «Мой Дом» - 10 лист. Серая Сова - 11. Неодетая весна - 7. 28 диет. Лисичкин хлеб - 1. Дом в Загорске - 1. 30 лист.
Аксюша уносит последние вещи и превращается в ласковую, святую: «Вы чудесная, Наталья Аркадьевна»... церковный хамелеон (обнажение: 2-3 тысячи - обидливые деньги! - А пять? и пр.). Персонаж для «Падуна» и к ней пара (симпатичная) та, которую мы видели в автобусе. (Так начинается Падун, возвращение к «Падуну»125.)
Были у старшего нотариуса: все стало ясно: «обязательство» не есть обязательство. Передал Чувиляеву для передачи Леве, и все кончено. Совершенно! Вот счастье! До того хорошо, что и писать вовсе не хочется.
1 Августа. Сдал в Госиздат «Мой Дом». Посылал Аксю-шу к Павловне за велосипедом. Не дала. Завтра Аксюше отдаю деньги - и конец старой жизни и борьбе за новую. Ночью впервые после 16 января (наша встреча) явилась тоска, вечный спутник старой жизни. Что же это? Последний привет старого, или же новая, став действительностью, включает в себя и тоску? Передумал о Ляле все возможно-плохое ее характера, ее привычек, вычел из нее все это, и получилась все-таки замечательная женщина, замечательный человек. Когда утро настало, и она проснулась, я перешел к ней в постель с обычной любовью и неколебимой уверенностью в нашем хорошем будущем. Что же касается наших разногласий, неровностей характера, то это в наших руках и ничего серьезного из этого выйти не может.
2 Августа. 4 веч. Москва. За эти дни передана рукопись «Мой Дом» 1) В Советский писатель (Замошкину), 2) в Гослитиздат V том, 3) В «Новый мир», 4) 6 рассказов в «Дружные ребята».
Вот был у нас утром в 6 ч. спор. Она видела меня во сне очень нехорошо и была очень огорчена этим сном. А снилось ей, будто меня тянет в Загорск, в свой домик, где растут огурцы и виноград теперь обвил всю веранду.
- Ты остарел, тебя тянет на печку, - сказала она, - а меня тянет путешествовать.
- Вздор, - ответил я, - это в тебе ревность поднимается, а я вовсе не хочу на печку, и путешествовать могу лучше тебя, и никакой старости, ты сама знаешь, я не чувствую.
С этого начался разговор и перешел в обычный спор, сущность которого в том, что для нее Бог есть любовь, а для меня Бог есть больше, чем любовь, а Бог есть Творец, и между прочим в творчестве есть и любовь.
- Но любовь есть единственное свойство Божье, посредством которого человек может постигать Бога.
- Какая любовь? - спросил я.
Тут мы еще немного поспорили и поняли: это любовь, как творчество: творческая любовь.
Среди вещей нашлась резиновая куколка, та самая, с которой Ляля играла девочкой. Куколка была отброшена без внимания.
- Можно ли так обращаться с такими драгоценными вещами?
- Я отравлена жизнью, - ответила Л., - я не могу к детству вернуться (это один из мотивов ее бытия).
А земля, разве и земля живет не по тем же законам, как любовь и талант, разве не для всех она служит, и в то же время разве тоже не дерутся из-за нее и не...
у нее от меня никаких тайн, не остается ничего неизведанного, и все не могу надивиться чудесному сочетанию ее душевных свойств «как раз для меня», и не вижу никаких преград, могущих остановить наш общий душевный рост.
Лева привез велосипед, сидел у нас за обедом, и мы с трудом находили тему для разговора. Узнал, что Левины дети живут как раз против Ефр. Павл., что у Пети 15 Августа отпуск, и он будет жить с матерью, охотиться. Я почувствовал, что в обыщем им хорошо, и то, чем мы с Лялей живем, из-за чего и боремся, им вовсе не нужно. Видел во сне в ночь на 6-е, будто приехал я в Загорск с собаками и вижу, что возле нашего дома стоит самовар, налитый водой, и угольки насыпаны, и лучинки лежат, и коробок спичек - только поджечь. Но я не стал поджигать лучинок и в дом войти не решился, а пошел по липовой аллее. Оказалось, моя детская липовая аллея из Хрущева перешла как-то в Загорск, и я шел, шел, и мне становилось все более и более неприятно идти в дом к Ефр. Павл. Так я вернулся назад. Самовар с лучинками стоял по-прежнему, но я решил ехать назад, не повидавшись с Ефр. Павл., и егерю велел собак увезти обратно.
Самое замечательное, что я нашел в Ляле, это ее религиозность и как раз в той форме, в том тоне и напряженности, какая соответствует моему идеалу. Благодаря этому соответствию я сам признал себя человеком верующим и стал на этот путь. Вся разница в нас, что я чувствую Бога больше как Творца видимых и невидимых, она же - как Бога человеколюбца. И замечательно, как соответствует то и другое понимание полу мужскому (творчество) и полу женскому (собственно любви).
Ощутимость факта жизни сейчас у меня столь велика, что параллельный процесс сознания приглушен и кажется не очень-то нужным: мне очень хорошо! Вот и все.
6 Августа. Утром приходила прислуга наниматься, Марья Васильевна, самая настоящая.
В «Смене» с восторгом приняли мой рассказ «Лесной ручей» и «Фацелия».
Примерили костюм и назначили 2-ю примерку на 15-е. И тоже на 15 назначили приезд Диноры {Динора - кличка новой собаки.}.
Просматривал материалы к «Падуну» - великолепно!
Говорили о Кристи: тетерева и утки от поздней весны запоздали. Охота на тетеревов трудна из-за множества грибников: распугивают. Заказали на завтра в 4 веч. машину в Тяжино.
Итак, за этот приезд, за неделю: 1) Вручение Леве обязательства. 2) Уход Аксюши. 3) Найм новой прислуги. 4) Распределение «Мой Дом» по журналам, издательствам. 5) Выход «Октября» с «Неодетой весной».
Сегодня отыскался Александр Вас. Выслушав от Бор. Дмитр. всю историю нашего романа, он сказал: «Надо признать факт совершившимся». И будто бы повеселел.
В этот приезд Ляля показала, как она может обходиться без прислуги. Я понял происхождение ее комически приказательного тона в отношении нас: это происходит из того, что она больше всех делает и как-то чисто матерински печется о своих. Понял я еще, что Ляля богата душой, что полюбить ее и уйти от нее никому невозможно. И если бы случилось такое невозможное, что тот, кого она полюбила по-настоящему, оставил бы ее, - она бы умерла. Я сегодня мысленно вводил ее в круг моих лучших людей: мамы моей, Дунички и др., и как-то плохо выходило, но когда я представил ее в Шамордине с Марьей Николаевной Толстой, Хрущевой, Ростовцевой, то это было как раз.
При чтении Иоанна Лествичника об отречении от мира и плоти, как скверны, Ляля предложила мне это психологически и в личности, даже в себе: «Без твоего полного отречения, -сказала она, - от жены, сыновей ты не мог бы во мне найти себе новый путь».
Такое замечание мне очень помогло освободиться от обычного протеста аскетизму, навеянного всеобщей борьбой человечества с церковным аскетизмом начиная с эпохи Возрождения.
7 Августа. Зову Лялю Балдой за то, что она, как Балда в сказке Пушкина, все делает, и рассказы мои подсочиняет, и корректуры правит, и в очередях стоит, и белье стирает, - настоящий Балда. Я же, как поп, ожидаю щелчка.
8 6 в. выехали и в 8 в. приехали в Тяжино. Проезжая мимо церкви в Кривцах, вспомнили, как я провожал сюда Лялю неодетой весной, и дивились силе влечения, способного вести вместе незнакомых людей.
За неделю нашего отсутствия успели сжать рожь. И этот сбор урожая вполне соответствовал нашему душевному состоянию, мы тоже теперь собираем, - все, все закончено.
8-9 Августа. Ляля в Москве переутомилась, простудилась, охрипла. Но здесь по-прежнему работает: и рассказы мои выправляет, и готовит, и стирает, и пуговицы пришивает, и смотрит за мною, чтобы я выспался, вымылся, не забыл бы гимнастику и т. д. Я прозвал ее Балдой, который все делает попу за три щелчка.
Больную Лялю привел в лес, расстелил зипун, усадил ее и рассказал, наконец, содержание «Падуна». Так я, создав из материалов «Падуна» «Неодетую весну», завоевав Валерию, вернулся к своей теме. Буду Лялю посвящать ежедневно в свою работу, и вот увидим, возможно ли при наличии любви ее соавторство. Верю, очень верю, что так будет.
- Знаешь ли ты хоть кого-нибудь, кто бы хоть приблизительно жил, как мы с тобой?
- Как это удивительно мне, что 30 лет сожительства с Е. П. и детьми ничего во мне теперь не оставили и все стало мне теперь как пустырь, на котором с трудом находишь следы жилья человека: там кирпич, там уголек. Быть может это оттого, что все мое в тебя перекинулось?
- А как же? ведь я-то одна у тебя, назови хоть кого-нибудь, одна я у тебя...
Так, беседуя о «Падуне», мы уговорились в том, что искусство есть форма любви и в любви человеку можно и нужно трудиться, что любви человеческой не бывает без труда и страданий. Но форма любви, искусство, зависит исключительно от таланта, значит, от Бога («Дух веет, где хочет»), и вот отчего истинное творчество сопровождается чувством свободы и радости.
Поэты юные исходят от удивления, старые от мудрости. Но бывает наоборот, что юный питается мудростью (Лермонтов), старый же удивлением (Пришвин).
День прекрасный! думаю все о тебе и все богатею тобою!
Она была так измучена и так ей надо было любить, что, казалось, я тут был ни при чем. Но теперь, когда, дивясь своему счастью, я говорю, не понимаю, за что мне это пришло, она отвечает, заслужил, наверно.
В Москве встретился Вальбе, я знал, что он ненавидит Гитлера, он же робел передо мной, возможно, подозревая во мне сочувствие Гитлеру. Чтобы сделать ему приятное как-нибудь, я сказал:
- В этих событиях надо нам разбираться по вечным ценностям. Идет борьба государственно-общественного начала (Германия) с личным (Англия). Поскольку необходимо государство - победит Германия, поскольку личное - победит Англия. Без личного начала человеку тоже ведь и незачем жить на земле.
- Совершенно верно! - воскликнул Вальбе, очень обрадованный, - возьмите детей, жену, дом: человеку всякому хочется вернуться в свой дом, к своим детям, к жене...
Так и раскрыл Вальбе все корни свои: в этом вся сила разложения еврейства и есть («Другой уют, другая крыша126, и тот же самый человек выходит на голову выше» (Уткин), через этот «уют», возможно, произошла и вульгаризация материализма, инквизиция РАППа).
Везде и всюду в материализме, и в коммунизме, и всяком возможном «изме» еврей есть скрытый индивидуалист. И даже эта всеобщая подмена личного индивидуализмом есть дело чисто еврейское.
В Союзе писателей вывешен лист с перечислением разных экскурсий, в том числе была «экскурсия за белыми грибами».
10 Августа. В лесу собирал грибы. Застала гроза. Теплый дождь.
Мы с Лялей теперь достигли такой степени сближения, когда «удивление» (от первого глаза) больше уже не открывает друг в друге нового, но зато и нет больше тревоги за то, что из-за чего-нибудь весь союз разлетится и все сближение окажется ошибкой. Мы вступили в тот фазис, когда найденное в друге каждому становится необходимостью для существования, входит в привычку, в повседневную потребность. Ничто во внешней форме каждого, красивое или некрасивое, больше не влияет на отношения. Мало-помалу складывается такое постоянство, как в планетах и их спутниках, способных до конца жизни вращаться друг вокруг друга не в силу очарования видом, а силой тяготения. Можно без всякого первичного очарования, влюбленности, удивления, а просто так сойтись, чтобы потом уже жить не по любви, а по закону этого тяготения. Но я думаю, что при первичной удивленности друг другом, любви закон тяготения будет служить воле вошедших в союз, тогда как в другом случае он станет привычкой... и, может быть, в ней будут жить бессознательно до тех пор, пока что-нибудь извне их не оторвет, и они не увидят, что жили не по любви (свободе), а по привычке.
11 Августа. Ляля внезапно выздоровела и тем открылось, что болезнь ее от переутомления в городе: такая натура - то зарывается в работе, то ленится. Это я знаю: такая работа с перекалом целиком происходит от лени. Но как бы там ни было, Ляля работать может во всех отношениях, и я напрасно боялся...
Твердо решено писать «Канал» всю зиму до весны света 1941 года...
Хотел написать Пете письмо-обвинение, но Ляля не советует пока, потому что в ответ на мое письмо напишет скорее всего письмо хулиганское. И вообще время возобновления каких-либо отношений еще не пришло.
12 Августа. Ездил на велосипеде в неведомый лес и промахнул мелкими дорожками всего верст 20. После того Ляля училась ездить и с успехом.
Ляля говорила сегодня, что как бы она не поступала, не делала, хорошо или дурно, внутри ее остается существо, особо думающее... У меня это тоже есть.
Ляля напомнила мне о послушании, порождаемом любовью (это они с Олегом придумали). В этом естественном послушании я теперь и нахожусь. Через эту мысль о естественном послушании, о естественной любви и природе понял происхождение у Руссо и Толстого их мыслей о природе, как существе всего человека127: все есть в природе и нет только сознания и что сознанием своим человеку не очень-то надо гордиться и им отделяться от природы... Так «природа» стала убежищем свободно верующих, но биологизм пробрался сюда и подточил Руссо и Толстого.
В учении о. [И.] Брянчанинова есть указание, что в наше время нельзя подчинять свою волю другому, потому что в наше время люди измельчали и без риска нельзя никому доверяться. В этом интересен учет современности, сознания движения жизни, необходимости изменять правила.
Старчество держится на совете: старец дает совет, но не приказание...
Ляля говорила, что счастливым в любви своей она сделала меня одного. - А я счастлив, - ответил я, - тем особенно, что ты со мной отдохнешь.
Во всем мире наступает эпоха последнего изживания идей революции и восстановления идей государственных. Идеи революции, как паразитирующее растение, лианой опутали когда-то здоровый капиталистический индивидуализм, и так создалась «демократия». Вот и это теперь рушится. Начинается всемирная реакция под началом Германии. Хуже всего* от этого евреям.
Приехал Петр Акимыч и рассказывал, что там, в Москве, они с Алексеем С. Новиковым-Прибоем болтали обо мне, как «революционере брака в 70 лет». И этого довольно было, чтобы и я, и Ляля расстроились. Вечером в кровати Ляля высказала свою ревность к Ефр. Павл. через «Домик в Загорске», и я ее успокоил тем, что «Домик» не очень мне нравится, и я его сниму. Обменялись резкостями с обеих сторон и помирились.
Думаю о ревности, что бывает ревность как усиленная любовь и ревность как себялюбие. Но спрашиваю себя: бывает ли ревность не как себялюбие и не включает ли в себя любовь и преодоление ревности, и не будет ли справедливо сказать: «Какая это любовь, это ревность: чистое себялюбие».
13 Августа. Собираемся сегодня в Москву с тем, чтобы 15-го с прислугой и Динорой, может быть, и на собственной машине вернуться домой. Предстоит узнать ответ о «Мой дом», распределить рассказы: 1) В «Натуралист», 2) «На море и на суше», 3) «Молодой колхозник». Надо бы сделать для рассказа фото, примерка, купить спирту.
О, дорогая моя, прости меня, что допустил в душу свою сомнение по ревности, по самолюбию и малодушию. Буду просить Бога каждый день, чтобы это искушение не входило больше никогда в мою душу.
Только в 7 ч. вечера мы собрались в Москву. По пути стало невыносимо, мы сели в копну сжатой ржи и объяснились. Зародыш этого объяснения был еще в самые наши первые встречи, когда, бывало, надумаешь о ней со стороны, когда же она появится сама, то все это надуманное исчезает, как туман при появлении солнца. Этот мотив проходит через весь наш роман.
В Москву мы так и не уехали, а вернулись домой, и как всегда после ссоры Ляля почувствовала желание восстановления единства. Это единство было в раю, а после грехопадения человек разделился на мужчину и женщину. Только в первое время нашего романа Ляля испытывала чувственное влечение, а когда через любовь было достигнуто единство, она перестала испытывать чувственность... Когда же мы ссоримся и, значит, расходимся, то надо бывает вновь сойтись, и она вновь испытывает страсть...
14 Августа. В10 у. выехали в Москву. Хорьками порылись в продуктах Гастронома, кое-что добыли, состряпали сами обед.
Вечером ходил с Лялей в кино смотреть «молодежную» пьесу «Закон жизни»128, и я понял, что Ляля по юношеской чистоте своего понимания любви есть комсомолка, т. е. базис ее остается таким, и над этим основанием надстроилось сложнейшее и гениальное здание любви. Отчасти и я тоже такой, мы с ней в этом чудесно сошлись.
- Вот увидишь, - сказала она, - нас когда-нибудь поймут и оценят...
15 Августа. Разнос моего «Дома» у Ставского129. Задержка в Москве из-за Марьи Васильевны (прислуги). Собаки не приехали.
«Мой Дом» развалился: «Фацелия» стала поэмой. Весь день работали. Был Замошкин.
17 Августа. Дмитриев поехал в Горький за «Машей». «Фацелию» направили в «Новый мир». Работаю над «Лесной капелью». Ляля со мной работает, и наша дружба растет, и любовь наша святая, чистая растет, и создается новое детство и настоящий «Дом». Даже поэзия стала на второй план, как «хлеб наш насущный» в смысле совершенного смирения (а Бог даст, будет и не только хлеб).
Ляля говорит, что «Ручей» - это произведение «бессмертное»130, и пусть! и это все-таки «хлеб».
18 Августа. Ляля рассказывала об одной старушке, которая ищет случая ухаживать за страдающими и в этом видит свое призвание и оправдание. Это один из этических уклонов христианства, принесших много вреда христианству. «Не ищите мученичества», справиться у Павла131. Из этого уклона выходит борьба христиан с красотой, а может быть, и всего того течения, направленного против всякой земной страсти, плохой или хорошей. По-настоящему же страсть, если она может быть благодетельной силой для человека, во Христе должна процвести: пример любви моей к Ляле, и, надеюсь, и искусство тоже, как любовь, будет примером.
Пришел человек и принес книгу, написанную моим другом132, а подпись на книге была посвящена другу Ляли. И тот человек принес, ничего не зная, а только чтобы продать ее и помочь бедному.
Розанов боролся на два фронта, один фронт ему была безбожная интеллигенция, другой - суеверие церковное133.
Из разговора со Ставским почувствовал ограниченность обычной своей аргументации сократовским «познай самого себя» или «будь самим собой»134. (Ведь враги советской власти аргументируют тем же.) Вообще, надо пересмотреть все коммунистическое как «веру».
Был доктор Раттай, и мы обошлись хорошо, и вспомнилось, что и со Ставским обошлось хорошо, и мелькнуло, что, может быть, я навсегда освобожусь от дураков, пользуясь методом Ляли, и что если так будет, исчезнет мой труднейший враг - дурак.
Зашли к Иоанну Воину (всенощная, завтра Преображенье). Думал, что это нечто неподвижное, как Петр (камень) есть наша общая смерть - страдание и разлука наша, и что это и есть то, на чем создается Церковь... И как это просто! Точно так же просто и беспрерывное движенье, рост живых существ, всего живого...
Ляля впервые увидела самолет в Парке Культуры, и, как я ни просил ее, не прошла под крылом огромной машины, и не стала ей удивляться.
Что же это?
Война, конечно, война «камня» с безудержным, бесчеловечным и безбожным движением (цивилизация).
Камень и самолет в отдельности, однако, бездейственны, то и другое получает смысл во взаимном проникновении.
Ляля обратит внимание на самолет, когда он будет предназначен для строительства дела любви. Тогда она с благоговением посмотрит на него и перекрестится. Теперь же самолет и не должен возбуждать ее удивление.
Еще я думал о дивной этой находке: как мы друг друга нашли и теперь не перестаем думать друг о друге, хотя все дни находимся вместе... Я подготовлен самой природой, чтобы создать «Песнь Песней», я теперь больше ничего настоящего и написать не могу, как только «Песнь Песней», но это будет истинное чудо, если я ее напишу...
19 Августа (6 Авг.). В обедне: пре-ображение: свет до света... (о. Даниил, молясь, записывал мысли свои на стене угольком).
смотрел на Валерию и видел, что наша любовь не исключение, а все так, и «любовь» моя (рассказ) - это самая суть любви. И что я очень богат, как поэт, я могу теперь людям показать то, чем они живут.
В этой любви нет устали, и когда станет трудно, то поглядишь на друга и подумаешь со скорбью: «друг мой устал». Так свою усталость на него переведешь, а когда справишься, то оказывается, он оттого побледнел, оттого у него глаза стали большие, что тревожился за меня: не устал ли я.
Евг. Ник. баловала детей, росли баловниками, но когда явилось всем им страдание (Вас. Серг. опять взяли), то баловство переменилось на любовь, за баловство дети благодарили мать любовью. И сама Евг. Ник., избалованная благополучием, свое баловство сама переменила в любовь: так вот теперь она работает, как каторжная, смысл работы своей видит в том, что пролетариям теперь жить стало лучше, чем раньше.
Исчез мой дорогой фотоаппарат, сколько я с ним нянчился, сколько времени потратил, чтобы наладить его, и так и не успел с ним поработать в природе. Я ли не заслужил этого права обладания своим инструментом, и вот он не у меня. Почти не остается надежды на то, что я сам отдал его кому-нибудь на сохранение.
Вся моя поэзия вытекала из утраты, но теперь, когда «Ина»{«Ина» - имя главной героини автобиографического романа «Кащеева цепь», прототипом которой была Варя Измалкова, первая любовь Михаила Пришвина.} эта нашлась, из каких же родников будет являться поэзия? Я думаю, из благодарности, из жажды славить жизнь и ее возможности. Это будет песнь песней, всех песней, бывших на земле до сих пор.
«Фацелия» сдана в «Новый мир», как поэма на 2 1/2 листа, остальное переделывается в дневник: «Лесная капель».
Не аппарат, а подозрение мучит, и гадко становится. Но + в ту сторону: я туда умер, испытав нечестивые похороны.
И еще о фотоаппарате: вещь дорогая, тысяч десять стоит, а когда вспомнишь, что все из-за Ляли, то и обрадуешься: ведь из-за Ляли все, даже мое искусство и, значит, вся моя жизнь, если должно ей пропасть, то пусть!
20 Августа. С 16 января (7 месяцев!) я прошел большой путь, мне было и мучительно и сладко. Теперь оглядываюсь, далеко, далеко позади осталось прошлое (от слова «прошел»). Смотрю на себя того и понимаю в себе язычника, и так теперь ясно вижу, что это чувство целостного мира, а радость от этого есть чисто языческое чувство.
Умирают только безбожники, в Боге живущие не умирают, а присоединяются к действующему прошлому, составляют основание, благодаря которому и заметно движение мира...
Евг. Ник. Карасева рассказала нам, что муж ее Вас. Серг. догадывался о том, что я в семье своей несчастлив, но что я умею виду не показывать, и за то он меня уважал (кажется, это был единственный, понимавший меня человек). Сила же моя была в том, что я свое горе скрывал сам от себя. Последний самообман был «Домик в Загорске».
21 Августа. Собрались и после обеда переехали в Тяжино. С нами Марья Васильевна, заместительница Аксюши. Узнав о пропаже фотоаппарата, она помолилась Ивану Воину, и я сейчас же нашел аппарат в секретере, где хранится запас чая. И так на всякий жизненный трудный случай у Map. Вас. есть какой-нибудь святой: прямо к Богу она не всегда смеет обращаться, но у святого попросить всегда можно. Ляля думает, что Марья Васильевна и сама святая. Не ошибиться бы ей, бедной, как ошиблась в Аксюше.
Сколько было друзей, сколько времени было у них всмотреться в мою жизнь, и вот до чего невнимательны люди! За 35 лет только один Василий Сергеевич Карасев понял, что я играю только в счастливого человека. Последняя игра моя была: «Домик в Загорске». Ревность помешала даже и Ляле понять мою горькую игру...
И вот самообман: конечно, временами я и сам верил, что у меня хорошо и во всяком случае не хуже, чем у людей. Это лишало меня зрения на человеческое счастье и отводило глаза на природу, где я находил соответствие тому, чего был лишен.
Но тогда почему бы и это отношение к природе - не самообман?
И моя поэзия?
И что же есть не самообман?
Ляля - не самообман: она - желанная женщина, которую ждал я всю жизнь.
Пришел влюбленный в Лялю, как в святую Деву, некий Петр Иванович (лагерь Коми) и радовался о том, что Ляля прочно устроилась.
- На земле ничего нет прочного, - ответила Ляля.
- Конечно, - ответил Петр Иванович.
- А железо прочнее камня?
- Прочнее.
- А сталь крепче железа?
- Крепче.
- Ну, так будьте же спокойны за Лялю: Михаил Пришвин крепче стали.
Меня трогает, что этот П. И. вполне серьезно подозревает, что Ляля не человек, - это прекрасное чувство. Я сам часто догадываюсь, что она не совсем человек. Во всяком случае, я чувствую, что там, где всякий человек ограничивается и является как бы замурованным в иную материальную среду, от которой нельзя спрашивать ничего человеческого, у Ляли вовсе нет никакого ограничения. Без всякого эгоистического смирения человеческой сущности, она как бы разрежается и расходится постепенно на нет...
Как человека обычного я ее знаю только в ее ревности, да еще во второй половине ночи, когда разоспится до того, что толкается, задевает руками, ногами и прижимает к стене. Еще она бывает человеком, когда ссорится с матерью. Но даже и эти мелочи надо принимать с оговоркой, что все это происходит где-то на поверхности.
22 Августа. У Л. «тяжино». Разговор о девочке и о том, что настоящий мужчина всегда ждет мальчика. «Девочка» - признак духовности.
Намечен план на будущее: 12 Сент. -12 Окт. для Нат. Арк. -«Узкое», мы до 1 Окт. или раньше в Лавруш. До 1 Сент. закончить «Лесную капель». С 1-го Сент. по 1 Окт. (переезд), приближение «Падуна». С 1 Окт. по 1 Апр. 1941 г. жизнь в Лаврушинском и работа над «Падуном». С 1 Апр. мы вдвоем в Малеевке по 1 Мая. С 1-го Мая втроем по 1 Июня на «курсовке». С 1 Июня путешествие на Кавказ по 1 Ноября 1941 г.
Теперь посмотрим, сойдется ли хоть сколько-нибудь наш личный план с судьбой.
Сегодня Нат. Арк. сказала нам с Лялей: «Ваша жизнь только начинается». А Евгения Ник. тоже, увидав нас, сказала: «Это медовый месяц». Нам же самим кажется, будто мы давным-давно живем вместе...
23 Августа. От неопределенного страха молятся Михаилу Архангелу, чтобы вещь нашлась потерянная или человек пришел из разлучения - Ивану Воину, от избавления от уныния -просят Богородицу. Это все знает Марья Васильевна и ничего не боится на свете: не всегда посмеет прямо Бога просить, но святые заступники за нее всегда попросят.
Вспоминаю весь героический путь Ляли при достижении своей любви (со мной), ее силу воздействия на меня с первых дней, ее настойчивость в проведении своей идеи во время споров - все теперь кажется как путь восхождения на гору.
И тоже Ляля в любви своей к матери, и Алекс. Вас. - тоже любовь, но только издали; жизнь вместе с «любимыми» - томление, унижение, скука. Так что повседневная близость - вот корректив любви. И когда эта близость совершается не по личному влечению, а по влиянию любви-добродетели, вот тут-то и появляются язвы, к которым так тяготеет христианское сердце. В любви по влечению язвы исчезают незаметно для любящего, когда любишь, то все хорошо в любимом. Когда же любишь только издали, то язвы вблизи преодолеваются лишь особым самовоспитанием.
Так что корень любви есть любовь естественная (по влечению), а листики, получающие для всего растения питание от света, - листики дерева христианские. Условие святости -цельность (целомудрие), источник греха - разделение на плоть и дух.
... существо целомудрия при настоящей любви по влечению может сохраняться, укрепляться и расти в браке и переходить на детей, как спасение.
Может быть, в том и есть путь спасения: в охране и восстановлении целомудрия. Возможно, и желанную сущность художественного творчества следует понимать, как человеческую деятельность, направленную к восстановлению целомудрия и связанной с ним красоты.
Тот путь, о котором я писал вчера, наш путь [героический], изнутри должен быть как путь к целомудрию: через нее, и она через меня (это надо подробнее записать).
Тайны творчества.
24 Августа. - Что мне твои уверения в любви, если во всех твоих доказательствах нельзя разобрать, действует ли в тебе любовь-пристрастие или любовь-добродетель? Ты можешь сказать, что рядом со мной любишь Ал. Вас.
- Это верно!
- А завтра сойдешься еще с кем-нибудь и будешь его уверять, что больше всего на свете любишь меня...
- Нет, я ни с кем не сойдусь, - это до самой смерти.
Ночью мне снилось, будто она опутывала меня шелковой нитью, и я постепенно превращался в кокон.
Языческая любовь с поэзией, страстью и собственностью создает иллюзию красоты и счастья, а христианская любовь-добродетель приводит к мукам и язвам (развить).
Выправляя «Лесную капель», вздумал перечеркнуть один кусочек двумя чертами накрест и двумя параллельными. При этом вдруг мне пахнуло чем-то знакомым и бесконечно милым. Так часто бывает, но догадаться, чем пахнуло, обыкновенно не успеешь: пахнет чем-то милым из детства и тут же забудется. Но в этот раз из черточек накрест и двух параллельных сложился мне змей, как я клеил его, бывало, сам из деревянных планочек и листа белой бумаги. Так вот милый запах сейчас - это был мне запах клейстера из пшеничной муки, каким я обыкновенно тогда змея клеил. И было это тому назад больше полстолетия. Вот как помнится, вот как влияет на жизнь нашу то, что с нами в детстве бывает. И сама-то вот «Лесная капель», разве не есть это все пережитое мною с детства: цветы, [запахи], птицы...
Германия идет, как один человек (так говорится, чтобы выразить силу: ). И этот один называется Гитлер. В этом и есть основание монархии: все как один. Напротив, основание социализма, демократии: один как все.
Итак, монархия - все как один, коммунизм: каждый как все.
Ночью Лева привез Динору с дочкой. С машиной окончательно неладно.
Ляля переносит поправки, и с «Лесной капелью» будет покончено. Приступаю к «Падуну».
25 Августа. С этих страниц, написанных полторы тысячи лет тому назад135, веет таким осязательным добром человеческой натуры, такой любовью и такой силой духа, что наше время является как несчастье, вызывающее глубокое сострадание, -до чего пал человек!
Машина не пришла - и ничего: так - хорошо, и нет - не заплачу. Да так вот и устанавливается в себе ко всему так, кроме Ляли: этого одного нельзя лишиться, остальное все - пусть! И вот тут острие борьбы, кончик иглы, направленный в сердце...
Все игрушки отошли, и все внимание на кончике иглы..
На ночь читали опять авву136, и опять я наблюдал во время чтения оживление Ляли, доходящее почти до границы чувственного, когда одинаково, с той и с другой стороны, бывает, приходишь к тому же самому, с одной стороны, снизу - это пол, сверху - потолок.
Думали вместе, да, мы теперь много думаем вместе.
Мы думали вместе о таланте, как характере самовыражения. В этом смысле я, как художник слова, мало чем отличаюсь от Марьи Васильевны, нашей домработницы. Молясь, Map. Вас. создает свою личность в доброте (то есть красоте), точно так же как и я, конечно же, я не книгу создаю, не славу, признание и т. п., а себя самого выражаю, мне самому в творчестве только это и дорого, чтобы выразить себя самого, создать через книгу, через дело, через творчество свою личность. Итак, ссылка на талант, как на преимущество перед всеми, неверна и лжива на поверке: талант в смысле характера нравственного самовыражения, находится в распоряжении каждого нормального человека.
Мы думали вместе о том пути вдохновения, по которому проходили порознь. Теперь эти пути пересеклись, и мы вместе пошли. Но этот путь вместе не похож на тот путь вдохновения, это путь труда человеческого, это путь, на котором ты вечно думаешь о другом, а не только о себе самом...
- Как бы там ни было на этом новом пути, - сказала она, -тебе на старый путь стать уже после этого невозможно. Я вспомнил Загорск, семью, игрушки и ответил:
- Да, невозможно.
Мне бывает, будто чья-то рука опутывает меня тончайшей шелковой ниточкой, и мало-помалу в этом клубке я становлюсь не только неподвижным, но мне даже вовсе и не хочется вылезать из клубка. Со стороны Ефр. П., сыновей, охотников и всяких любителей жизни это, как смерть: человек постепенно отходит. Но изнутри это путь к свету и радости.
Спросил Лялю о «думаем вместе», и она ответила, что единомыслие и есть главная цель литургии.
Для сыновей я как будто умер, и они умерли для меня. Теперь можно решить вопрос, существует ли загробная жизнь: едва ли существует, если так умирают, как мы; и существует, если смерть преодолеть, т. е. если друг друга любить.
Глядя на горы зеленых свежих огурцов, я сказал Ляле:
- В тебе так много содержится душевных богатств, так много, мне кажется, из них могло бы родиться талантов, что я со своим талантом чувствую себя бедным, и мне иногда думается, что я не в силах тебя удовлетворить.
- Нет, мой милый, - ответила она, как всегда, - с тобой я чувствую себя удовлетворенной, но это правда, во мне много, очень много того, о чем ты говоришь. Зато у тебя совесть чистая и до того чистая, что ты большую часть времени можешь играть чем-нибудь, как ребенок. А я не могу, у меня совесть нечиста.
- Вздор! - сказала Нат. Арк., - у тебя совесть тоже совершенно чистая: ты сделала шаг, который оправдывает все твое поведение.
- Ал. Вас. меня мучает, это человек, с которым я неразрывно связана, которого я люблю.
- Любишь, а жить не можешь.
- Не могу жить и не могу быть спокойной, не могу играть...
Она стала на путь возвращения к мужу, понимая это возвращение, как отречение от личной жизни. Возможно, такое отречение не помешало бы родить ей, не для себя, а для мужа. Случись, умри тут ее мать, она, может быть, в таком «отречении» нашла бы себе полную замену утраты. Еще бы лет пять, и в морщинках стареющей женщины, может быть, и трудно было бы узнать мятежную Лялю: она бы стала, как все порядочные женщины, и Ал. Вас. был бы счастлив. Но встретился я, личная жизнь вспыхнула со всей своей силой, множество нераскрытых душевных дарований нашли себе применение, личность получила яркое выражение, и путь определился...
Вздохи же о нечистой совести, возможно, появляются и от удовлетворенности, возможно, и при некотором упадке чувства.
Вечером отдыхали на копне сена и продолжали разговор о Нат. Арк., о «выживании из ума» и о преодолении склероза способом, который описан у Иоанна Лествичника.
Каждое утро собираюсь на охоту и не могу оторваться1 от Ляли. Можно бы, конечно, и ее утащить с собой в природу, но как-то не могу тащить, она же сама к этому до последней степени неспособна. Так и выходит, или она, или природа. Но думаю, что это не от ее неспособности, потому что с самого начала природа стала меня отталкивать. Очевидно, выход мой из природы был необходим для собирания моего единства в ней: это так надо. Придет, я думаю, время (и скорей всего - это придет на Кавказе), когда мы к природе придем вместе (для этого надо пройти школу единомыслия).
27 Августа. По пути в Москву. Дума в окошко. Вспомнилось, что вот самое время охоты, и с 30 лет (т. е. 37 лет) не было ни одной осени, и осенями этими почти не было дня без охоты, - а теперь вот совсем не охочусь. А Ляля даже и вообразить себе не может - чего я лишился!
Ведь моя вся жизнь была организована, как непрерывная охота, в эту жизнь, как нечто подсобное, входила и моя семья. Эта моя охотничья жизнь была построена по форме своей строго эгоистически: я со своей затеей, как «enfant terrible» {enfant terrible (франц) - несносный ребенок} стоял на вершине пирамиды, и все было для меня. В такой бедно-эгоистической форме было большое богатое содержание, почти целиком уходившее не на меня, а на всех. Семья моя видела только форму моей жизни, и когда содержание мое вышло из формы, то все мои «любящие» бросились спасать ненужную мне больше форму, совсем даже не обращая никакого внимания на меня самого.
Особенно странно было, когда они справляли именины мои без меня и тоже вот отбили у меня машину, и ездили на охоту в то время, как я сам не мог и смотреть на ружье. Так, может быть, и в космосе была какая-то форма: она разбилась когда-то, и обломки, как бледные спутники, освещаемые горящим живым светилом, вращаются вокруг него. Может быть, оттого иным так неприятно бывает смотреть ночью на восходящий месяц..
Смотрю на бедных этих своих людей, по-своему как-то любивших меня, и чувствую свою вину и одновременно и не-вину, потому что мне надо было выйти из пережитой формы, и если бы я не вышел из нее, то погубил бы все свое содержание.
Моя форма стала их содержанием (эгоизм), а содержание моей формы им было недоступно, они его не поняли и упустили. Содержание же мое, личность, они понимали как форму и сводили ее к материи. И вот почему борьба за меня была борьбой за имущество.
28 Августа. Москва. Как на море в тишину было на душе этой женщины, в ней было все: и небо, и берег, и цвета, и глубина. Не было одного того, от чего начинается движение. На море появляется ветер - вода приходит в движение и тогда силою своей действует. Для этой женщины то же самое нужно было, какое-то мысленное начало со стороны, чтобы мысль всего ее существа, мысль, большая, как море, приходила в движение. Мне кажется, про себя она даже не могла вовсе думать, ей нужен был вопрос, ей нужен был кто-то
демонизма. Странническое блуждание по неустроенной стране в костюме охотника с дикаркой и детьми, вызов мещанскому обществу и т. д. - все до точности происходит от ницшеанского сверхчеловека в русском издании. Вот в таком жизненном оформлении развивался талант из его нравственных посылок вовсе другого происхождения, чем эта форма охотника и ницшеанца.
Эта точка зрения на себя, открывшаяся благодаря выходу из этой формы, вместе с тем открывает перспективу и на жизнь Олега и Ляли. Индивидуалистический эстетизм в этом случае принял не брачную форму, как у меня, а, напротив, форму аскетического целомудрия (гнушения браком). В результате этой формы индивидуализма, целомудренного явилась жертвой Ляля; в результате моего брачного индивидуализма-эгоизма -моя несчастная семья.
Мой рассказ «Любовь» является одинаково приложимым выходом из индивидуалистического эстетизма как ко мне, так и к Олегу; этот рассказ содержит весь поворот от эгоистического самоудовлетворения к общественно-брачному состоянию. К тому же самому непременно пришел бы и Олег.
29 Августа. Опять «мысль из окошка» по пути из Москвы в Тяжино: эта мысль была о процессе создания «единственной». Так вот, Ляля мне представляется единственной, что на свете другой подобной быть не может. Но сегодня на почте я видел одну барышню с глазами, похожими на Лялины, и мне подумалось: «А может быть, это я создаю Лялю, как единственную в мире женщину, на самом же деле такие "ляли" встречаются?» Может быть, и все так, кто любит, порождают из себя те прелести, которые я приписываю одной Ляле? Может быть, это любовь ее кажется такой исключительной только потому, что я никакой любви не испытывал, и мне «все благо»? Принимаю, что так, но вместе с тем и утверждаю, что на земле, у людей существует великая любовь, единая и беспредельная. И в этом мире любви, предназначенной человеку для питания души в той же мере, как воздух для крови, я нахожу единственную, которая соответствует моему собственному единству, и только через это соответствие единства с той и с другой стороны вхожу в море всеобщей любви человеческой.
Вот почему даже самые примитивные люди, начиная свою короткую любовь, непременно чувствуют, что не им одним, а всем хорошо на земле жить, и если даже очевидно, что хорошая жизнь не выходит, то все-таки возможно человеку и должно быть счастливым. Итак, только через любовь можно найти себя самого как личность, и только личностью можно войти в мир любви человеческой: любви-добродетели. Иначе: только путем личной любви можно приобщиться любви-добродетели...
А что есть личная любовь? Это есть открытие (откровение?) в себе существа единственного в своем роде, которое единственный раз пришло на землю и больше никогда не повторится. При своей неповторимости эта личность-мгновение содержит в себе весь мир, всю вселенную и стремится за момент своего существования раскрыться как вселенная.
Навстречу этому самоопределению личности движется поток уравнительный, предъявляющий всякому «Хочется» свое «Надо». Этот уравнительный поток размножения, безнравственный сам по себе, вызывает свое внутреннее «Надо» исключительно при столкновении с Личностью и ее «Хочется»: любовь и начинается только в момент столкновения этого «Хочется» с «Надо», и в этой борьбе рождается то, что называют талантом, и самое творчество есть превращение личного «Хочется» (любовь личная) в общественное «Надо» (любовь-добродетель).
Мы присели в лесу. Над нами летали мельчайшие мошки.
Ляля спросила:
- Эти мошки живут один день?
- Меньше, - ответил я, - это мошки-мгновения.
- Взлетят и умрут?
- Возможно. Только им эти мгновения как вечность. Если бы удалось сознать всю совокупность сил, определяющих взлет этой мушки, нам через это раскрылась бы вся тайна Вселенной.
- И мы тоже так?
- И мы взлетаем на то же мгновенье, только у нас есть человеческая задача вспыхнуть мгновением и так остаться: не умереть.
Ляля сказала о себе:
Ляля увидела в простой мгновенной пятиминутной любви скрытую в ней «всю-любовь», и стала ту любовь переделывать на эту, и через это себя понимать, как женщину переделанную.
Еще мысль в окошко: любовь наша теперь отвечает человеку, приведенному в постоянное движение, и совсем не похожа на прежнюю любовь, рассчитанную на создание уюта. В точном соответствии с этим находится нынешний «вождь» и прежний «монарх» (там и тут «все как один», но тогда в постоянстве, здесь - в движении). Вождь - это монарх мобилизованного человечества. В соответствии с мобилизацией монарха находятся и орудия передвижения (телега и автомобиль).
К обеду мы вернулись из Москвы в Тяжино и успели застать последнее движение на мордочке Диноры. Собачка прожила у нас всего 4 дня, была прекрасна и осталась мечтой. Дочь ее назвали Норой.
30 Августа. Начинать дневник надо, как молитву, т. е. как будто в своих поступках и мыслях даешь отчет Богу. Но я не знаю, возможно ли это. Вспоминаю, однако, что о. Даниил, когда во время молитвы приходили ему разные мысли, записывал их угольком на стенах своей кельи. Так и тут надо молиться и потом главное, что приходит в голову во время молитвы, записывать.
Ляля присела на ходу, и я спокойно смотрел, как шевелятся травки под нею и сверкают орошенные и удобренные.
- До чего мы дошли! - сказал я, - и как все пристойно выходит и хорошо: мы живем, как в раю.
- Не знаю, от чего это у тебя так выходит, - ответила она, -от натуры твоей или от старости.
- Ты же знаешь, - сказал я, - как мы живем: так я и всегда жил, моя страсть переключалась на поэтическое скитание, и остаток всегда был невелик.
Этот незаслуженный намек на старость помимо воли огорчил меня, и я долго не мог изгнать из себя потоки ревности и сомнений.
- Отчего ты пасмурный, что тебя огорчает?
- Меня огорчает, - ответил я, - твой намек на старость, я боюсь, что со мной ты поступишь, как с Олегом, бросишь меня и уйдешь с акробатом.
- После всех наших разговоров! - воскликнула она, - да ты с ума сошел!
И только собралась броситься мне на шею - я засмеялся.
- Провокатор! - засмеялась она.
которое было до разделения человека на мужчину и женщину.
Новым для меня является то, что половые отношения в процессе брачной жизни совершенно преображаются и строго разделяются на 1) период сближения разных существ и 2) период жизни собственно семейный; первое назовем период любовный, второе - семейный.
31 Августа. Пишу о вчерашнем дне и мучусь тем, что так мало взял себе от его богатств. Тружусь теперь, вспоминая тот день, когда взял все и не могу нигде поравняться силой своего творчества с богатством проходящего дня. И даже то самое лучшее в моих писаниях становится жалким при сравнении с истраченным на него временем и подсчете вдохновенных минут с часами, днями, неделями рассеяния, наступающего после вдохновения...
Нет, не дни в нашем распоряжении, а только мгновения. Но даже и мгновенья даются немногим, и как подумаешь о них -сердце наполняется благодарностью. (Углем на стене.)
Маленький грипп, первый после встречи с Лялей. Весь день при вынужденном безделии рассказывал анекдоты из своей жизни.
«Былины»137, к решению вопроса - писать или бросить.
1 Сентября. Марья Васильевна поставила свечку перед иконой «Всех святых» со специальным обращением к Ивану Воину, чтобы он помог доставить мне машину. И точно так же, как неделю тому назад по ее молитве нашелся пропадавший месяцами фотоаппарат, пришла ко мне новая машина. После обсуждения решили, что человеку, ходящему перед Богом, как Map. Вас., это можно допускать, а пользоваться этим людям маловерным нехорошо.
Разговор об отношениях матери и дочери: два мира; мать -привязанность к мужу, дочь считает привязанность ограничением души.
Лучше я буду красивой и умной блудницей, чем добродетельной женой (это не из гордости, демонизма, а из религиозного чувства: я перед Богом, а не перед человеком).
138 как последнее звено в романе с «моряком». А после того встреча с Олегом.
Анализ ожидания жениха в душе девушки (тут вся Ляля) и разгадка всей ее заманки (заманивала доступностью в недоступность...)
Чудилось в тонком сне первом, весной из-под снега вытаяла первая кочка и на кочку села перелетная ранневесенняя птичка Пуночка. Ей так было хорошо на этой кочке, как мудрой и спокойно-уверенной царице весны: с этой кочки царица начала управление движением весны. В тонком сне я догадывался, что снится о нас: это мы с Лялей должны себе найти точку мудрого спокойствия и управления жизнью своей, направленной к бесспорной радости.
Замечательно, что в тот же день явилась мысль об устройстве постоянного жилья на реке.
внутри старается, как может, двигаться вперед вслед за дочерью.
Начали с Л. 5-ю главу Былины.
В природе определяется осень. Дождь шел весь день. Ляля поняла, что я не московский житель и что со мной в природе ей будет везде хорошо. Мысль об устройстве на реке крепнет все больше и больше.
3 Сентября. На стене углем заключенная в сердце женщины, тогда будет со мной. Убежище мое в боязни, сомнениях. Бесстрашие мое! Не оставь, сохрани, оправдай.
И еще: кто обманывается в ком-нибудь - тот и другого обманывает (Ляля и Мих. Серг.).
Значит, нельзя обманывать, но нельзя и обманываться.
Какое свидетельство в том, что я имел дело с гением, а не преступником, с Христом, а не с Люцифером?
То и другое по существу подобно.
И я думаю, что преступное и гениальное разделяется только перед судом Любви.
Невеста. Ждала Совершенного, и когда пришел жених, ограничилась
Другая невеста тоже приняла жениха несовершенного, но это несовершенство перед Богом приняла как долг и крест для себя.
Третья всю жизнь прождала, и не искала, и не пробовала.
Четвертая и ждала, искала, пробовала и, как Магдалина...
Ездил пробовать машину и раскрыл жульничество: машина реставрирована.
Написал 5-ю главу «Былины».
Map. Вас., как прислуга, плохая. Скорее всего и все эти церковницы на работу плохи. Рассказывала о мальчике, который просил у Георгия Победоносца победы в игре в лодыжки139 и обещался для него украсть горячий пирожок.
Возбуждается в любви лишь к Неизвестному и до тех только пор, пока Неизвестный станет близким: после этого роль полового влечения сыграна, - дальше?.. Дальше: «Лучше я буду красивой и умной блудницей, чем добродетельной женой». Но у нас происходит для нее и для меня небывалое: мы переходим не от Эроса к полу, как все, а наоборот: от пола к Эросу. Может ли это так оставаться навсегда? Не знаю. Знаю одно, что это обязывает меня стать на высоту, на которой пусть Ляли не будет: я буду с Богом..
художественного творчества и подмена Христа Люцифером - я этого остерегусь. Тогда останется лишь измена ее от жажды лучшей жизни с более страстным к жизни человеком. Возможно ли этому верить? Почти невозможно. А если... Тогда надо быть готовым остаться с полученным богатством и переработать его как духовную пищу для людей.
Наш путь - это путь сознания и мира душевного (Духа), значит, кто из нас - я или она, отходит от этого пути, он отходит от Духа, и оставшемуся на пути нужно продолжить его. Вот об этом и надо ежедневно молиться, чтобы подготовиться к возможной утрате друга и продолжить его до конца мужественно и без колебаний. Эта молитва должна обеспечить полное бесстрашие и свободу в любви.
4 Сентября. Углем на стене. На том же самом пути сближения нашего как телесного, так и духовного, из этого единства плоти и духа в любви рождаются наши дети и наши мысли. И только те мысли действительно настоящие, новорожденно-свои, а не повторение сказанного, которые рождаются, как и дети, от любви, на пути сближения плоти и духа.
«Лучше я буду красивой умной блудницей, чем добродетельной женой». Теща замерла и, не будучи в силах понять, и, не понимая, стать против Ляли, спросила: «Мих. Мих.! объясните, в чем тут дело?» Я объяснил, что у добродетельных жен муж часто заслоняет Бога, а для блудниц, как Магдалина, путь к Христу более свободен.
Ляля приехала в 5 в., рассказывала, как кромсали мою бедную «Фацелию», имея в виду нравственный уровень современного читателя. Неприятно, что Ляля исключительно по доброте своей бабьей сделалась адвокатом этого современного среднего читателя.
Укрепляюсь в писании «Былины».
5 Сентября. У Ляли нет ни малейшего интереса к жизненной игре, пробовал совершенствовать ее в писании дневника -не принимает, фотографировать - нет, ездить на велосипеде - научилась, но бесстрастно, автомобиль ненавидит, сидит над рукописями только ради меня, ради обязанностей высших высшей жены, политикой вовсе не интересуется.
Единственный талант у нее - это любовь, тут она всегда в состоянии готовности, на любовь у нее истрачено все, даже детство. Об этом еще надо подумать, но мне кажется, ее нужно к жизненным интересам. А то ведь единственное, чем она пользуется вполне для себя, это сон от полуночи до восьми утра: тут она живет для себя, во всем остальном она переделана исключительно на любовь, и самая любовь для себя принимается временно и как задача переделать этот материал личной жизни для Бога. Мне чуть-чуть трудновато идти за ней, мне нужно самому очень любить, чтобы не отставать от нее.
Вчера проводили Нат. Арк. и переехали в ту избу, где у нас была весной «неодетая любовь». От радости не знали, за какое чтение взяться на ночь, за материалы к «Былине» или за авву Макария140. После некоторых колебаний нащупал, что авва ее интересует больше: это ее личное дело, а то для меня, хотя и тоже личное, но не совсем, второй план. После Лествичника Макарий не понравился мне, какой-то Тургенев в отцах и прародитель семинарского стиля.
Расставаясь с Нат. Арк., понял ее бедную на трудном пути за Лялей и пожалел. Мне кажется, я и Лялину любовь к ней теперь понимаю в истоках, похожих на каменистые истоки горных ручьев: камни - это нарушения, Ляля идет путем нарушений, и каждый срыв оставляет в ней боль и заставляет поправлять нарушение, и это вечное стремление выправить нарушение создает ее любовь к матери. Трогательно это бесконечное доверие матери к тирану-ребенку, это постоянное усилие старой женщины понять всю сложную сеть поступков дочери, как путь к добру и правде.
«Не огорчайся, везде и всюду, и всегда Ляля с тобой»).
Подозреваю, что машина у меня ремонтированная и начал раздумывать о жуликах в том направлении, что честность есть наследство религии или необходимое условие благоустроенной жизни, у нас - от религии.
7 Сентября. Ложь есть уничтожение любви, а клятвопреступление - отречение от Бога («Лествица»).
Ходил утром на болото - нет еще дупелей. Но главное - нет прежнего охотничьего трепета. Напротив, когда с Лялей пошли вечером за грибами, то было как на охоте. Так все и продолжается во мне, будто Ляля послана
Вечером, когда мы сошлись с ней в постели и мне захотелось поиграть, я спросил ее разрешения, - она позволила. Я приступил и в тот момент, когда начало происходить, она спросила невнятно:
- Что это?
И я, не оставляя своего удовольствия, ответил:
- Смирение.
Это было жизненным концом моего рассказа «Любовь» в серии «Фацелия».
Св. Писание может быть принято, как наставление детям или же как мудрость. Но надо быть самому мудрым, чтобы понять эту мудрость, и вот отчего всякий читающий св. Писание в меру сил своих становится мудрецом. Секрет этой мудрости состоит в многопланности написанного, неисчерпаемой многопланности, приводящей к относительности всего сказанного. Ляля в этом отношении далеко ушла и может отражать любые атаки буквоедов. «Перевод» св. Писания на язык «Разума» у немоляков свидетельствует о их дерзновении с негодными средствами, о их умопомраченности.
Начала Ляля серьезно думать о покупке домика. Меня стала в связи с этим мучить мысль о «благополучии». Когда я сказал об этом Ляле, она засмеялась: - Мы, - сказала она, - вчера грибов много собрали, так я и то вспомнила, что Ал. Вас. любит соленые грибы, что вот хорошо бы ему послать. Нет, я проверена, в благополучии я не усну...
8 Сентября. Св. Наталия. Ссора. Говорили о жульничестве в связи с машиной, я говорил о том, что жуликов надо гнать от себя, Ляля, что с жуликами надо уметь жить. Я, чувствуя своей болью ее пользование услугами людей, питающих к ней симпатию, и вообще ее практический «демократизм», резко протестовал против обязательного пользования услугами жуликов.
Я взбесился от этого поворота, но овладел собой, как машиной: схватил свой гнев, переключил его на холодное пользование злобой посредством диалектики и очень скоро заставил ее взяться за последнее оружие - слезы.
Я вел машину, Ляля рассказывала о моей непрактичности.
- А я сам все делаю и понимаю, как тяжело работать, когда товарищ ждет с открытым ртом, - сказал Дмитриев. Меня уязвило это и что Ляля снижается.
- Я вообще, - ответил я, - вероятно, никуда я негодный.
«каблуковство». Ночью я все Ляле сказал, и она сделала вид, что удивляется, и указала относительно моей обидчивости на пример Алекс. Ник. Но я, не впадая в гневливость, заставил ее признать в себе, как порок, снижение себя в обращении с низшими людьми и вообще взять половину вины в непрактичности на себя. При обсуждении же смены формы злопамятности гневной на «диалектическую», как худшую, решили, что выходом из этого может быть только молитва, т. е. надо выйти из человека и обратиться за помощью к Богу.
Не удался пирог, и тем погублены были именины. На именинах были две маркизы, аристократическая пара Магницких, Анна Дмитриевна, безумный поэт (полет), безумный латыш (сошел с ума на точности), Лагунский (моряк). Узнал от Бор. Дм. о подвале в «Литературной газете»: «Родственное внимание»141.
9 Сентября. Обучение езде по Москве.. Обучение Дмитриева сводилось к тому, чтобы достигнуть спокойствия до состояния человека в «нюх собачий, слух кошачий».
В «Новом мире»: слухи об успехе «Фацелии».
Положить начало «не газуй» во все внешние отношения: положить себе, что учишься на машине и гнев - это газ, и «не газуй», значит, сдерживайся.
- Напрасно она красит ресницы, это старомодно.
- А как ты узнала, что она красит?
- На левом глазу у нее две реснички слиплись, а ты разве не заметил?
- Разве это возможно заметить?
- Почему ты сегодня со мною так нежен?
- А я сегодня перебрал в уме наше пережитое и очень много нашел в себе хорошего от тебя, как будто со времени нашей встречи я черпаю из колодца живую воду и все богатею и богатею изо дня в день.
Первое начало плана: ехать в Пржевальск.
11 Сентября. Учился ездить по Москве (Измайловская за-става, Дворец Петра I).
У Ляли болит поясница (прострел), ночью надо с ней быть осторожным. Я с любовью оглаживал ее спящую, и она это чуяла и не отвечала, потому что ей было не до того. Когда же мне попалась кисть руки, и я руку погладил, то она сквозь сон мне ответила:
- Милый ты мой!
Так не раз я замечал, что прикосновение к руке бывает прикосновением к душе, и когда телу не до того, через руку происходит соприкосновение душ.
Сегодня Ляля проговорилась, сказав: «Если только есть тот свет».
- А как же? разве я не человек? Только если приходят сомнения, я рассуждаю: не будь того света, я бы не жила: тогда бы все было бессмыслицей, и я бы с собой покончила.
- Неужели тебе довольно и такого рассуждения?
- Нет, еще и моя любовь Богу.
И такая вся настоящая вера: ни окончательное «да», ни окончательное «нет», а «верую, помоги моему неверию»142
13 Сентября. Убил дупеля и коростеля. Вечером пошли гулять, набрали белых грибов на жареное. За ужином Ляля в первый раз в жизни поела белых грибов и пришла в восхищение. Так, она все лето сушила белые грибы и не ела их, не пробовала. Сушила впрок, хотя зимой они будут везде продаваться. Думала о будущем, а о настоящем, чтобы взять и поесть, - ей в голову даже и мысль не приходила. Настоящее она сушила для будущего, и так всю жизнь свою провела! Сердце сжимается от боли, как об этом подумаешь...
Так много было грибов в это лето, что, пожалуй, сушеных в государстве нашем года на два хватит. Но кто своего белого гриба за лето не попробовал, тому зимой не понять, как они вкусны.
Последние три дня думал о любви, как самоусовершенствовании (с гарантией, что любовью, однако, индульгенций не купишь; индульгенции именно и существуют для замены любви).
14 Сентября. Весь день в лесу за грибами.
Сытые осенние воробьи сбились в стаи, и оттого у них стало все по-иному и они не такие. Зяблики, улетая, массой опустились на отдых в нашем садике, кажется, не было веточки, где бы не было птички.
Читал «Былину» свату и понял, что неминуемо (как говорит Мишка: «воленс-неволенс» { воленс-неволенс (нем - Jedem das seme) - волей-неволей.}) надо ее написать.
16 Сентября. Солнечный день. На земле много разноцветных листьев, но деревья все зеленые. Ходили за грибами и набрали белых. Вечером взошла полная луна. Перед сном были у березки «КБ». Я думал о том, что пусть сейчас в движении нашем скорость еще невелика - этим смущаться не надо: мы остановиться не можем - это раз, и второе, что рано ли, поздно ли наш ручей прибежит в океан. Я просил еще укрепления своей связи со всем Целым умершего, прошедшего люда, просил в настоящем тех встреч, в которых по человеку встречаешься со Bee-человеком. Еще просил я света на том темном пути, когда люди прощаются с жизнью, просил, чтобы страшный для всех конец мне преобразился в радость. Я молился, как молятся настоящие христиане, и знал, что все это пришло ко мне через Лялю, и не страшился. Пусть через Лялю, но ведь она-то со мной есть и будет... А если бы ушла, то душа-то ее ведь со мной навсегда.
Из разговора с Бор. Дм. стало ясно, что грех наших попов был в том, что православному человеку они закрыли путь к красоте: положение православия в отношении культуры безвыходное (вся «доброта» христианина как «Запечатленный ангел»143).