26 Января. -40. Тихо. Солнечно.
Только хотел было отдаться радости солнечного утра, как вдруг среди лесных снежных фигурок узнал одну, и она напомнила мне наши охоты с Петей, и я спросил себя: - Где же Петя? - После того я уже не мог так просто по-детски, как это я мог раньше и как хотелось теперь, вглядываться в эти снежные фигурки, рисовать про себя, и эти сотворенные формы переделывать в словесные образы. Я истратил порядочно времени, чтобы снять с себя вину за прошедшее. Когда же снял, все-таки прежнее простое детское чувство не вернулось. Так вот и Ляля постоянно говорит мне, что после пережитых ею страданий детское чувство природы стало ей недоступно.
Как нет в природе безвоздушного пространства, так нет и полного молчания. Если же всякий звук стихает, то деревья, кусты, облака, а то и запахи принимают говорящие формы. Так однажды весной я слышал в ароматных почках благоухающую беседу березы с черемухой.
Если человек, желая сделать людям добро, отказывается от Бога и заявляет, что Бога нет, то он неминуемо сам становится в положение Бога. И сделавшись Богом из человека, человеко-богом, он как человек неминуемо должен страдать, принимать все страданья, как будто настоящий Бог не пострадал за грехи наши. Почему же неминуемо? Не потому ли, что человеческая душа не терпит пустоты.
След белки вышел с полянки к сосне на опушке: белки на этой сосне не было, но он и не спускался на снег. До того тяжело было кронам от нависшего снега, что высокие пятидесятиметровые сосны, склоняясь друг к другу, так удерживались от сильнейших и может быть роковых изгибов. Белки свободно шли по этим склоненным друг к другу кронам вдоль всей боровой гривы и до болота. В начале Блудова болота сосны того же возраста делались вдвое ниже и тоньше. Но зато они были тут такие частые, что стояли прямо и кронами смерзлись в один непроницаемый потолок. Белка бежала по верху крон, как по лесной полянке. Только в глубине Блудова болота на совсем кислой земле сосны стояли маленькие, разнообразнейшей формы, отдельно стоящими старушками. Белке пришлось прыгать, а то и спускаться на землю.
Вчера на морозе не ветер был, а будто легкое жгучее дыханье Севера. На лесных полянках от этого дыханья все-таки было перемещение мельчайших снежных пылинок, и от этого сложилась нежнейшая матовая поверхность. Одна тропинка, ранее еще много раз переметенная, теперь от вчерашнего дыханья стала только намеком на тропинку, и по этому намеку какая-то птичка прошла - так далеко это видно.
Бор. Молодая сосновая поросль всегда видна, это молодежь: у всех у них одинаково верхние мутовки задорно торчат вверх. Да и в спелом бору то же самое, верхние мутовки, выражающие стремление дерева двигаться вверх, к солнцу, гордо высятся вверх, хотя по всем другим, согнутым книзу ветвям, можно видеть, как тяжело достается дереву это движенье вверх. В лесу старом это общее молодое движенье вверх нарушено: каждое дерево привлекает своеобразием своей отдельной формы, отчего, сравнивая старый бор с молодым, думаешь, что растут деревья все одинаково, а умирают по-разному. Особенно это можно видеть на деревьях по болотам, на этих маленьких старушках, из которых нет ни одной друг на друга похожей.
27 Января. -40. Солнце. Тихо.
Люди слова - празднолюбцы. Люди дела - деловые. Теперь время Дела («бытие определяет сознание»), господства экономистов. Слабо и бледно прозвучало слово «Бог» в устах Рузвельта. Распущенное слово 17-го года и дело 25 октября. Алпатов - человек Слова, Ефим Несговоров - дела («Кащеева цепь»).
Восход солнца в Блудовом болоте, и весь день до вечера светлей, и особенно по вечерам это заметно стало: такого светлого дня еще не было, и нынешний день надо считать началом весны света56.
Скажите, если человек делает большое дело, ведь должен же он себя в нем забывать? Вы это признаете, он должен из себя выходить и себя забывать. Но если рядом с ним человек его любящий, то ведь должен он охранять его, если тот забывает себя, напоминать ему о себе, о здоровье, и вообще возвращать его к себе. Тот в своей большой правде творчества для «дальнего» должен забывать себя, этот в маленькой правде любви «ближнего» неминуемо возвращать его к себе и ставить на путь нашей будничной жизни.
У нас у всех на памяти семейная драма Льва Ник. Толстого, когда он со своей большой правдой ушел из дому и умер, а маленькая правда его жены Софьи Андреевны потеряла всякий смысл после его ухода. Уход Льва Толстого у меня на памяти, я как сейчас вижу все общество того времени, расколовшееся на две стороны. Огромное большинство было на стороне Льва Николаевича за большую правду большого человека, меньшинство во главе с [журналистом] Дорошевичем стояло за маленькую правду семейственной женщины Софьи Андр. Я и теперь остаюсь как тогда на стороне большой правды и крайне сожалею, что Толстой бежал, а не сделал уход свой обдуманно, когда еще был полон сил. Но я понимаю и Дорошевича, что он вступился за женщину. Бывает, по-моему, в жизни такое положение, когда в борьбе с правдой большой любви к «дальнему» торжествует малая правда любви к «ближнему».
Было это в 17-м году, когда большевики только что взяли власть, один либеральный профессор заболел серьезно какой-то язвой в кишечнике. В то время был голод, кое-как доставали черный хлеб, но как достать белый хлеб, необходимый при болезни кишечника? Софья Яковл., жена профессора, подала какое-то заявление, и очень скоро Илья Николаевич, больной профессор, получил извещение о том, что ему назначен академический паек, включающий белую муку. И. Н. возмутился, подозревая, что назначение пайка произошло не без влияния Софьи Яковлевны. Но нет, она решительно отстранила это от себя и ссылалась на каких-то друзей профессора. - А впрочем, -говорила она, - тебе белая мука абсолютно необходима. - Никогда от них не возьму, - ответил он, - лучше умру, но их муку есть не стану. В то время не один И. Н. был такой, и тогда эта борьба была понятна. С. Я. спорить не стала, но потихоньку от мужа получала пайки, и сказала, что ей удалось продать на муку какие-то вещи. Белая мука помогла И. Н. еще год поработать, но не спасла его: он умер от прободения кишок через год. Ну и пусть хоть год, а пожил благодаря маленькой правде любви к ближнему С. Я. В кругу друзей и знакомых профессора не нашлось ни одного, кто осудил бы С. Я. и сказал бы, что из солидарности с его любовью к дальнему она должна была бы ускорить кончину мужа отказом от белой муки. Да, я думаю, бывает такой случай торжества маленькой правды любви к «ближнему» против большой любви к «дальнему».
Я забыл сказать, что одна девушка, бывшая с нами, не согласилась со всеми, вернее - согласилась, но только внесла свои разъяснения: в отношении С. Я. и И. Н. что умно, трогательно, прекрасно поступила она, но только не согласна она, что есть правда большая и правда маленькая - любовь к «дальнему» и «ближнему». Правда одна и любовь одна. Кто любит «дальнего», тот трудится в любви и к «ближнему», кто знает правду большую, тот заботится, сколько хватит сил и ума, о правде малой. - А как же вы назовете отношения С. Я. и И. Н., разве это не любовь? - Нет, это любовь, только любовь древняя - женщины, подчиненной мужу: любовь супружеская. А если бы они были равные, то и мыслили бы равно, и не стали бы друг друга обманывать. По-старому это любовь, по-новому...
28 Января. -35. Тихо. Солнце. К вечеру ветер. % месяца, светлые дни и ночи. Хороши в борах поляны при лунном свете. Снег лежит белый и по белому резкая черная тень сосны со всеми-то своими сучками, закорючками, веточками, мутовками. Груда замыслов самых фантастических вложена в эти оснеженные ветки крон, склоненных под тяжестью одна к другой. Приглядеться - чего там нет, кого только нет, и среди всего выберешь себе самое загадочное и узнаешь в нем свое, как узнаешь по тени восковой фигуры свое будущее в гаданье. Вон под этой белой поляной, пересеченной черной тенью сосны, огромный орел с раскрытыми крыльями клювом своим норовит попасть в глаз крокодилу. А вверху над поляной в окошечко между уснеженными вершинами собираются звезды.
Дальний отманивает от ближнего, а тот цепляется слепо и становится врагом ему со всею своей слепой любовью.
Враги человека домашние его57, которых надо оставить. Но бывает, оставить нельзя почему-нибудь, вот тогда бывает труднее всего: приходится у «Дальнего» занимать любовь, чтобы любить «ближнего».
В моей любви к ней есть чувство ревности к Дальнему, в свете которого она черпает любовь для меня. Иногда мне кажется, что не для меня самого она делает что-нибудь, а для Него, что я тут только повод, я - освещенный солнцем предмет, привлекающий глаз для восхищенья светом. Когда же приходится обойтись с ней, как только с женщиной, то получается удовлетворение: кроме чувственного наслаждения, тут где-то в душе таится расчет с Дальним в пользу себя. В этот момент она становится бесспорно моей, и тут всякий мужчина обретает состояние довольства, почти непонятное женщине. В лучшем случае она понимает его в тот момент, как своего младенца, которому она дала молочка. Она счастливо улыбается его довольству, он же наслаждается как победитель в борьбе с Дальним: больше не надо бороться, все достигнуто, и меч, и перо, и [женщина], ничего не нужно, все тут рядом, все близко и ничего нет дальнего. Так он и засыпает у нее на руке, она же мало-помалу освободившись от тяжести его головы, с улыбкой смотрит на него, как мать на своего довольного ребенка. Улыбается же она именно этой детскости души победителя, через которую она приходит в себя, в сущность свою, как женщина-мать, потому что ведь и это достижение своего ребенка пришлось за счет проникания [ею] в Дальнего.
В ней загорается страсть, когда он чем-нибудь выступает героически, именно духовное его состояние, героизм, когда он меньше всего думает о достижении ее тела, зажигает в ней страсть, и эта страсть приводит к удовлетворению и прощению героя.
«ближний»), и создается сказочная среда Дальнего, возбуждающего страсть. Христос или Люцифер - это безразлично, пусть даже Папанин или [челюскинцы] на льдине около Северного полюса, только бы не серый «ближний» с его повседневной назойливостью.
С чем же мы боремся и о чем новом из своего опыта хотим поведать людям? Первое - мы против культуры той семьи, которая основана на довольстве, на достижении, удовлетворении, достигаемом ограничением пути к Дальнему. Одним словом, мы не удовлетворяемся браком, который борьбу «Дальнего» с «ближним» решает в пользу «ближнего». Мы устанавливаем брак на пути к единомыслию двух, сближению в Дальнем: мы становимся Ближними друг ко другу на пути к Дальнему. Значит, брак есть творчество Ближнего в Дальнем. Это чувство радости о ближнем заложено в основу любви: всякая влюбленность сопровождается таким чувством, будто все люди хороши, и всем хочется добра, и все ближние.
29 Января. - А не думаете ли вы, Алексей Мих., - сказала Ляля дезинфектору, - что Бог нас оставил уже, и мы находимся в аду в полной власти нечистой силы? А. М., выслушав вопрос, некоторое время помолчал с таким видом, что из его молчанья сам собой складывался у каждого ответ: - О чем вы спрашиваете, когда оно по всему видно: мы живем именно в аду. - Да вот вам, - сказал он, нарушив, наконец, свое выразительное молчанье, - вот вам пример: беру с себя самого. Иду ночью один при месяце, или без месяца, во тьме по дороге ли, в лесу ли по тропе или без тропы и ничего не боюсь. - Ну и что? - Как что, значит, того самого, кого я раньше боялся на стороне-то, уже и нет, а он тут, мы с ним рядом живем, работаем вместе, спим, едим.
Помолчав еще и опять так выразительно, что мы на самом деле почувствовали близость антихриста, он продолжал: - Вот у баб еще остался немного страх чего-то, и то не когда они две-три, а когда в одиночку. Было это еще в октябре, пришла ко мне одна баба здешняя с валенками и порядились мы с ней так, что я подошью ей за 30 рублей, только не деньгами, а молоком: 10 крынок по З р. Хорошо, принесла она мне 5крынок и говорит: - Я запустила корову, как отелится, принесу еще пять. - А когда, спрашиваю, отелится? - Да сама хорошо не знаю, как отелится скажу. Проходит месяц, начинается другой, моя баба не кажется. Прихожу к ней, спрашиваю: - Ты чего же не кажешься? -А чего, говорит, казаться: когда мы рядились, молоко стоило 3 рубля, а теперь десять. Я же, значит, тебе все занесла, да еще с остатком. Мне с тебя получить, а не тебе... Поглядел я на нее: в уме ли, вижу в уме и рожа сытая. - Может быть, смеется? - Ты что, спрашиваю, смеешься? - Вот бесстыдник, - отвечает, - у меня муж на войне, два сына на войне, а я буду с тобой смеяться. - Ну, говорю, не смеяться, так ладно. Если у тебя муж на войне и сыновья на войне, то тебе надо Богу молиться, а ты вот каким делом с молоком занимаешься. Неужели не боишься? - Молчит. А я встал и ей поклонился и говорю: - Ну так ты молоко можешь не носить мне: твое дело. И меня ты не бойся, я даже, когда встречаться будем, кланяться тебе буду. - И еще раз поклонился и вышел. Ну и, конечно, в тот же день принесла мне вечерний удой, потом утренний, и в два дня весь долг уплатила. И не одна она такая, в бабах еще это осталось, особенно, когда они в одиночку. Только и это я считаю все пустяки и все само собой перейдет, и бабы тоже скоро ничего не будут бояться. Повторять не буду почему: сами знаете.
Ветерок, несущий снежную пыль. Встречая даже былинку на пути своем, обносит пыльцу так, что вокруг былинки получается кругом впадинка. А что делается с младенческой сосной! Падающий снег, наседая на пальчиках мутовки, отгибает их так, что получается крестик. Лишний снег, сваливаясь с дерева, образует холмик, а поземица обносит вокруг пыльцу и кругом холмика получается канавка. Такая искусная могилка получается, и с крестиком.
Все, что стремится к солнцу, принимает форму прямой, все, что падает с неба на землю, старается принять круглую форму. Вот пень горизонтально подрезанного дерева, снег, падая на его плоскость, принимает форму лысой головы. Сила падения создает из каждого пня лысую голову.
30 Января. -25 со злым восточным ветром, солнце. У лесничего в полдень на солнце между рамами в окне была капель (первая).
Переворот сознания. Если уже дезинфектор, верующий в Антихриста, рассказывает, что будто бы в Клину немцы всех детей собрали в деревянный дом и сожгли, то, значит, германская ориентация советских фашистов провалилась. Теперь стало всем ясно, что немцы несут нам не благо. Что же касается советского сопротивления вообще, то, конечно, оно рождается не из одной только механизации власти, а также из естественной жажды жизни народа способного, недряхлого и выносливого. Милые мои знакомые выбросили немцев из головы и впервые ориентируются на сов. власть.
Домашняя хозяйка. Понравилось, как теща вяжет чулки. Вздумалось поучиться. А она говорит, что я не одолею этой премудрости. - Как же, - говорю, - автомобиль одолел, фотографию? - То легче, то просто, а это дело женское. И тут я понял, что раздражает меня всегда в теще. Она усвоила себе ложную мысль, что женский труд требует особого женского ума, который отсутствует у мужчин, и на чем женщины и основывают свою власть. Помню эту зависимость мою от Е. П. в городе через белье, в деревне через еду. Скорее всего теща умней и способней, чем нужно для домашнего хозяйства. По невозможности выйти из этого круга, она сгущает значение этого труда и, как все подобные маркизы прежних времен, устанавливает в этом свое достоинство. В наказание за это теще моей дана дочь Ляля.
Снежинки (шестигранные звездочки), падающие с неба, в совокупности своей Ма1ег'ия, падая на сучки, на ветки деревьев, обнимая каждый изгиб, засыпая каждую лапку, трудятся, чтобы все округлить, все похоронить и над каждым покойником насыпать круглый холмик-могилу. Над этими бесчисленными могилами высится могила могил: небесный свод и в нем с прямыми лучами Солнце, отец жизни. Всякое существо живое на земле стремится навстречу Солнцу, и так создается рост жизни по прямой: каждая веточка стремится прыгнуть из своей могилки и воспрянуть в движении к Солнцу, и вся жизнь в совокупности стремится выбраться к Солнцу из-под своей могилы могил небесного свода.
Смотрел целый час на Mater'nro снега, обнимающую каждый сучок с тем, чтобы устроиться на нем шариком. Сколько лысых голов, сколько мячиков, черепов. И всюду и во всем одна цель этой снежной материи облепить, округлить и похоронить. Я вспомнил женственность Ляли, которая от всякой общей женственной материи отличается выбором: она не все попавшееся обнимает и хоронит, а то существо, которое, как ей верится, являет собою божественную сущность, стремящуюся ввысь. Вот почему ее материя есть святая материя.
Очень многие маленькие елочки под тяжестью снега сгибаются целиком до земли и принимают форму насекомого со множеством ножек и усиков: ножки и усики - это веточки дерева.
Сегодня ветер с востока, деревья скрипят, стонут, всюду обвалы, иногда падают целые веточки. На вырубке березы были аркой. Сегодня они встали.
Снежная материя хоронит живые существа с целью их сохранения: под снегом они не вымерзают. И та святая женская материя, о которой я говорил, есть добрая мать.
Хоронят нас все женщины, но одни хоронят как мертвых, а другие - чтоб сохранить.
Весь спор Ляли с тещей в том, что Ляля свою Mater хочет понять в ее изначальной и неизбежной ограниченности и подчинить ее Богу. А теща свою Mater принимает за начало начал, отчего и происходит ограниченное чувство собственности, властность, надменность, упрямство и т. п.
31 Января. - 19. Солнце и ветер.
Общество людей, обнимаемое словом «все», для кого и есть социализм, с точки зрения человека религиозного, признающего за общество людей в полном смысле слова только церковь, должен смотреть на «всех» людей, как на детей. И отношение его к ним должно быть строго любовное и воспитательное, как к детям. Это чувство, преодолевающее злобу, живет в моем существе, но я не могу справиться с чувством неприязни к евреям, возбужденное их наглым поведением в эти годы. Я это говорю не в смысле прямой вражды (Бог с ними!), но что именно не могу смотреть на них, как на детей. Легко смотрю на Ленина, как на упрямого, лобастого ребенка, но не могу так смотреть на Троцкого. В чем тут дело - не знаю, но оно так58.
В лесу сегодня меня охватило странное чувство: все эти фигуры из снега повернулись, как из воска, в гаданье, со своим значением, и я увидел множество людей и животных...
останется тем же, но более углубленным. Впервые теперь после встречи с Лялей начинаю обретать утраченное внимание к природе. И в то же время Лялю еще больше люблю. Вернее всего она вошла в меня, обогатила, и я вовсе перестал думать о ней со стороны. Через это «я» мое освободилось, и я вернулся к своему чувству природы. На эту борьбу за нее истрачено два года.
Ночью бушевал, свистел ветер, как осенью. Так кончился январь этой суровой зимы. Остается один месяц, а там весной никто не знает, что будет. Мне блеснула счастливая мысль вступить в связь с охотниками в Слободке и с ними эвакуироваться, если немцы пойдут опять на Москву.
1 Февраля, -19. Ветер, ясно, полнолуние. Волчье время. Я родился в то время года, когда начинается весна света и любовь у волков, воронов и лисиц. Суровое время...
Вспоминал вчера с гордостью свое безумное предложение Ляле 5 февраля 40 года (день рожденья).
Из семьи зав. почтой Захарова под секретом сообщили, что в Германии революция. Почему под секретом? Мы, конечно, не верим (как был слух о десанте в Гамбурге), но независимо от веры - очень приятно, и на все лады обсуждаем приятные выводы из такого факта.
- Ничего нет в этом невероятного, - сказал Н., - немцы, не как мы, - они все-таки же культурный народ и у них не как у нас: у них долготерпению есть конец.
Наш мороз и их революция - вот и вся наша надежда.
Вечером Ляля мыла мать и, увидев, что та сильно похудела, принялась в повышенном тоне точить, упрекать. Все ее упреки сводились к тому, что она мало ест и на себе экономит. Это была неправда, теща худела не от того, что экономила. Но под этим предлогом Ляле можно было ругаться на мать и довольно даже и крепко. Со стороны послушать, сказали бы даже, что злобная дочь поедом ест свою мать. На самом же деле это был способ проявления любви, матери это было приятно. Так может быть самые-то любящие дети матери России всеми нехорошими словами разносят мать свою.
2 Февраля. Вчера в раздумье о возможности революции в Германии и конце войны я сказал: - Разбаловался я за войну. Помнишь, сколько у меня уходило времени на заботу о хлебе насущном: целый день телефон, заказы, просьбы, договоры. А теперь выдают 400 гр. хлеба, кое-что припасаем, картошку, мясцо, - вот и все, и пишу я, о чем только мне захочется. - Милый, - ответила Ляля, - как это ты не поймешь, что то навсегда кончилось: мы теперь всегда так будем жить, в пустыне, и писать только то, о чем хочется. Ты благодари судьбу, что со мной сошелся: я тебе обещаю свободу твоего писания.
Собираемся навестить Москву, купили для этого мяса по 55 р. кило. А если бы с осени знать, могли бы запасти мяса по 3 р. кило. И так все и у всех, никто знать того не хотел, что война затянется. В ту или другую сторону говорили, а война должна скоро кончиться. Но это больше для приличия говорили «в ту или другую сторону», внутри же себя каждый имел в виду одну сторону, немцев.
Не очень думается, что немцы весной опять к Москве подвинутся. Чувствуешь, будто они потеряли моральное основание для нового наступления. Раньше нам всем казалось, будто немцы - это люди высшей культуры, что они ведут большую идейную войну против нашего неразумия. Теперь, когда они показали свою слабость, все содеянное ими обращается во зло, и крестоносцы становятся просто злодеями.
План для ведущих и Pflicht { Pflicht (нем.) - долг.} для ведомых - вот основание немецких успехов в завоевании. А слабость их, как оказывается, в том, что этим «План» и «Pflicht» они себя ограничивают. За пределами этих категорий творческого расчета и священного повиновения немцы беспомощны, между тем, как высокое творчество требует еще вольного самоопределения в духе за пределами разума. Так, они растерялись, когда победили Францию, и не нашлись, чтобы мгновенно победить Англию. Так же не нашлись перед Москвой 16 октября, нужно было прийти и взять, а у них это, вероятно, с планом не сходилось. И тут-то слишком уже поздно оказалось, что план был построен на неверном основании, т. е. на предположении случайности власти большевиков и наличии морального сопротивления им народа.
Приходил Юшков С. А. Все яснее становится, что он маньяк. Его idie fix в том, что способом учета в производстве можно спасти страну (Мессия-учетчик). Тут не Бог, не Слово, не Дело, а Цифра. Тут что-то от Ленина («социализм есть учет»). А в конце концов это воинствующие рационалисты, характерные для нашей страны. У Тургенева это Хорь, но и Калиныч тоже тип. Хорь и Калиныч - гениальное произведение59.
- Так это и запомни против «суеты сует»60 и вечного повторения одного и того же, что ничто не повторяется в природе и людях. И само солнце изменяется, неизбежно приближаясь к концу. Всякое повторение только кажется, и потому кажется, что берется в отношении и себя...
Предрассудки времени: жизнь солнца настолько больше жизни отдельного человека, что в отношении к человеку какому-нибудь оно - вечность.
А если бы у солнца было сознание, то человек весь даже для него был бы не больше шевелящейся и существующей плесени.
Следовательно, длящаяся в веках повторяемость одного и того же явления, вроде восхода солнца, есть только с точки зрения существа с укороченным веком повторяемость.
металла.
Итак, длящихся повторений, как нам кажется, в природе вовсе нет и быть не может.
Это есть даже не реальность отношения нашего, а скорее -настроение от усталости (для молодежи нет повторяемости, для старости все повторяется).
Значит, понятие «законы природы» включает в себя нашу ограниченность восприятия жизни временем: на наш век солнце всходит и заходит, как ему должно заходить, как ему положено «законом». И мы, пользуясь этим «законом», считаем часы, минуты, секунды. Но сущность жизни совершается не по часам и законам, И все в природе неповторимо, все беззаконно и совершается в первый и последний раз. Весной света мы даже и совсем забываем о времени, и нам кажется тогда, будто солнце не по закону пришло в повторение, а единственный раз.
Весной света пробуждается такое чувство жизни - все это космическое (творческое) беззаконие. В этом состоянии всякий «закон» (и церковный) отменяется. Это состояние духа и называется благодатным. Законы создаются для детей («всех»). Солнце восходит в первый раз.
Местами, где реже деревья с востока, поземица так заделала мою тропу, что приходится ее вновь протаптывать. И вот когда я с мыслью какой-нибудь иду по тропе и вынужден бываю топтать, мысль моя уходит в силу топтания и так основательно, что когда освобождаются ноги на не занесенной тропе, я с большим трудом иногда возвращаюсь к прерванной мысли.
Вот так и война теперь мне кажется, как будто люди топчутся и мыслить не могут.
До того не можешь мыслить о войне, что ничего не выдумаешь... а сердце - по самому умному сердцу ничего не скажешь. Сердце нигде-Когда рук не хватает, чтобы дотянуться до чего-нибудь, человек хватается за ум и что-то в помощь себе придумывает. Вот эта способность хвататься за ум себе в помощь и создает таких людей вроде Ленина, строящего на этой способности человека благоденствие всего общества.
Вот так и создается наш век воинствующей индустрии. Бедное, оставленное на произвол судьбы человеческое сердце! Как мне на тебя положиться?
Итак, повторяемость явлений в жизни есть субъективное чувство человека, признак усталости. Но штампованные вещи надоедают (утомляют) именно благодаря своей повторяемости (всюду один и тот же шкаф или пепельница). В природе ничего не повторяется. Бог един и по образу своему созидает новую тварь, как особь единственную в своем роде и неповторимую. Откуда же является у человека машина и стандарт?
3 Февраля. Вполне весна света. -26. Тихо. Солнце.
Аникин вызывает в город. Начинили газетами, и не поумнел. Но как будто проведал, что немцы становятся злодеями. Немцы взяли обратно Феодосию...
4 Февраля. -33, в полдень на солнце +2. Ходил в Новоселки заказывать лыжи. Беседа с И. И. Фокиным.
Поземица, встречая на пути своем мельчайшую пылинку, сучок или всякую мелочь, не поддающуюся движению, так насаживает на нее снежинки, что получается вид маленькой снежно-застывшей волны. Семино озеро теперь не узнать, что оно озеро. Но вся поверхность его теперь покрыта такими снежными, голубеющими волнами.
Огромные холмистые надувы в перелесках, вероятно, происходят тем же путем, как округляются и ветки деревьев. Догадываюсь, что причины образования таких форм находятся в самой форме снежинок, т. е. первые две-три так ложатся, и потом остальные на них наседают.
«Бог», о котором сказал в речи Рузвельт, был понят как нечто очень хорошее и самое хорошее, чего ждет русский человек, это признание личности. Так что Бог стал связываться даже у малокультурных людей с личностью. Крестьяне даже богатых колхозов ждут освобождения от [них], только чтобы стать личностью.
Фокин Ив. Ив. рассказывал о своем страдании на войне. С ним было две буханки черного хлеба и два куска сахару. В бараке от беженцев смрад, стон, крики детей. Человека не было. Он отрезал ломоть и дал. Тогда показались признаки человека и лучезарной благодарности. Это понравилось ему, и он отрезал еще, и так обе буханки отдал и жил двое суток на двух кусочках сахару. В Ярославле зашел к ученику своему, председателю Облисполкома. У того сыр, масло, яйца. - А ты не знаешь, что делается в бараках? - Нет. Я не был. Когда тут? Весь день в канцелярии. - Надо бы посмотреть. - Схожу. - Сходи. Через некоторое время, отведав всего, Фокин спросил: - А ты это как получаешь? - По ордеру. Хочешь, тебе устрою. - Не стоит, как-нибудь обойдусь. А ты в барак-то сходи. - Схожу. В передней, когда прощались, председатель еще спросил: - А то я тебе устрою. - Не стоит, ты только в барак сходи. - Схожу.
5 Февраля (мое рожденье, 69 лет). Предложение Л яле в 1940 году. -33. Солнечно, тихо. В полдень в тени -19.
Представил себе, что я остался без Ляли и ясно увидел себя на пути аскетическом и радостном. Я бы тогда, как мне кажется, истратил бы все силы, чтобы возместить утрату свою общением с Богом и через Бога с людьми, как с детьми. Из этого вижу, как глубока моя связь с ней и, значит, . нельзя мне унывать, а смело и спокойно и расчетливо бороться за нашу жизнь.
Время ставит перед человеком выбор: или делайся начальником и бей своего ближнего, или же тебя возьмут и будут бить (и скорее всего убьют). Пример трудности среднего положения, т. е. оставаться на месте и делать свое дело - это жизнь И. И. Фокина.
Зашли в гости к «Минину». Дочь его поставила на стол самовар, принесла хлеб, молоко. - А сахар? - Вот, сахар еще. - На нас поглядела. - Ты еще пирожных спроси. - Ну, ну, ничего, давай. - И она принесла сахар. После того они сели чай пить, а мы встали, думая, что они хотя бы для приличия нас пригласят. Но они принялись за чай и нас не позвали. Когда вышли, Ляля спросила: - Бывало ли так с тобой? - Хуже бывало, у черносотенцев, - ответил я. - Помню, студентом привез из Ельца билеты на благотворительный вечер. А он спустил собак на меня, сам же не показывается в окне: - Берите его, прощелыгу.
с закрытыми глазами. Я же повторил ей рассказ с собаками и дал объяснение: - Какой-то оттенок дикости, чурания - чур! чур! - лежал на всей нашей консервативной партии, они так и не вышли из этого состояния. - Но тогда, - сказала теща, - надо же это обдумать, все принять во внимание и может быть в самом деле, партия благороднее всего этого, и тогда поступить в партию. - Очень хорошо, - весело сказала Ляля, - ты, мама, начни, а мы за тобой.
По слухам, немцы дела свои поправляют, и революции у них никакой не начинается. Будущее попадает во тьму.
Женщина ездила с клюквой за Переславль и меняла клюкву на рожь. Эту клюкву крестьяне парят со свеклой три дня в печке. Получается сладость взамен сахара.
6 Февраля. -32. Ясно. Ветер воет.
Мало надеются на победы наши. Немцы везде переходят в контрнаступление. Надеются больше на перемену у нас, потом надеются на революцию у немцев и меньше всего надеются на решительный «второй фронт» у союзников. Деньги теряют всякую силу. В Переславле молоко 20 рублей литр. Мясо покупаем по 50 р. кило и то считаем за счастье. Дьявольская фигура «Минина» (Юшков С. А.).
В полдень повышается до -19. Солнце ласкает щеки.
Весна постепенно движется полднями.
Переметаемые дорожки местами по открытым надувам метели не проваливаются, но еще вовсе нет наста. От ветров в лесу много попадало фигур снежных, и снег стал рябой. Кое-где обломились сучки с сосен. Но еще много сохранилось на деревьях примерзшего снега.
Почему снег, падающий на всякое ограниченное пространство, стремится принять форму шара? Догадываюсь, что все происходит от формы снежинок. Сцепление первых двух-трех определяет форму нарастания последующих. Большинство хвойных деревьев, на которые не падает снег, стремится принять форму церкви: верхняя мутовка обращается в крест, а нижележащие сучья сгибаются куполом.
7 Февраля. -25. Облачно. Сильно ветрено.
Речь Черчилля после поездки в Америку. Отложим попечение о близком конце войны.
Посещение Митраши.
Нимфа Калипсо61. Иногда мне кажется, будто я как Одиссей, живу на острове, обвороженный нимфой. Раз было в Москве, в одну из первых сильнейших бомбардировок. Мы попали в бомбоубежище на ул. Фрунзе на всю ночь. Что-то хлопало снаружи, но нам сказали: это двери хлопают. А нам вдвоем было хорошо: дверь, так дверь! и мы шептались, смеялись, дремали. Ночь прошла приятно, весело. А утром, когда вышли из убежища, кругом по всей Москве поднимались пожары. Одна бомба упала даже возле самого нашего дома. - Похоже, - сказал я Ляле, - на Одиссея, обвороженного нимфой. - Нет, - ответила она, - мы все и всегда над бездной, но это ангел-хранитель.
Теперь вот речь Черчилля62, в которой он говорит о возможности войны даже и в 1943 году. Из той же речи видно, что наш фронт имеет серьезное значение, но не как нечто самостоятельное, а только ответственная часть всего фронта, раскинутого на весь земной шар. В этом свете наша победа какая-нибудь (например, взятие Ростова) является огромным делом; напротив, в нашем болотном свете с ожиданием перемены в своей судьбе ничего не значит. Ляля именно смотрит по-местному, и речь Черчилля прочла без впечатления.
Напротив, мать ее очень взволнована. - Вот видите, - сказал я, - как длительно еще может быть война. - Ну, это ведь для англичан, - сказала Ляля, имея в виду тревожную душу своей матери, - а у нас неизвестно еще как. Я не понял ее уловки и сказал: - И для нас то же самое, мы только часть фронта и отдельного выхода для нас нет: если переменим правительство и пойдем с немцами - жизнь наша под немцами тоже не сладка будет. - Безобразие, - воскликнула Ляля, - перед тобой душевнобольная, у нее одна мечта вернуться в свою квартиру на Лаврушинском, а ты ей так говоришь. Она же худеет ежедневно, она же скелет. - Напрасно ты так представляешь меня, -ответила теща, - может быть, правда мне очень хочется вырваться из этой ссылки, вернуться в свою квартиру, и худею от этого. Но как бы то ни было, а еще хуже в обмане жить, ведь не обманешь меня так, чтобы я потолстела. Гораздо лучше, я думаю, взглянуть правде в глаза, во всем разобраться и решительно стать на сторону Советской России.
8 Февраля. -19. Ветер сильный, меняющийся, метель. Считают, что серия упорных морозов без оттепелей при солнце и восточном ветре оканчивается. Снег мелкий, иголочками, крестиками, редко звездочками.
Под влиянием речи Черчилля впервые стало ясно, что «мы» -это уже не большевики, а часть многонародного фронта против фашистов (и что Сталин больше не «вождь», а «премьер»). А немцы, наши учителя, теперь больше не учителя наши, потому что мы их школу окончили. Да, их школа была хороша при царях, когда и сами цари были немцы. И еще совершился переворот в мыслях относительно евреев. Как ни была ненавистна их культурно-паразитная диктатура, фашист оказался страшнее. И еще страшнее фашистов германских тот современный «Минин», который их ждет. После знакомства с «Мининым» еврей или пусть жид становится благодетелем человечества.
В существе мира создающегося есть только две силы - это Я и Ты (Бог). Взаимодействием этих двух сил порожден весь мир, видимый и невидимый. Если это знать, то все люди становятся понятны в существе своем с первого взгляда: все они распределяются между двумя полюсами - Я и Бог. И весь путь человека определится в самораскрытии Бога.
Бывает все-таки на короткое время, я чувствую, нравственное стеснение в отношении своей бывшей семьи. Но как только я вспомню, что Ляля со мною, стесненность исчезает, и вся вина за разрыв переходит на них.
расти.
Очень хочется мне передать еще: иногда бывает у меня что-то вроде суеверной оглядки на Лялю. Тогда мне кажется, будто она не просто женщина с обычными женскими слабостями. А что она?.. - Что? - спрашиваю сам себя. И вот тут мне намеком встает Ангел-хранитель, не как в молитвах произносится, а как есть он сам. А потом уж через это «сам» я как нечто второе, произнесенное людьми, понимаю и молитвенного Ангела-хранителя.
Вот, наверно, тоже как «сам» настоящие большие верующие чувствуют Христа возле себя. Я уверен, что Ляля так именно чувствует. Но мне большое счастье, что я в ней живу и расту.
Вспоминал Софью Павловну63, ее агрессию и сравнивал с Лялей и спрашивал, почему-то с той не вышло и чем взяла эта. Та была во власти пола и все у нее полом кончалось. Сила этой была в борьбе с полом путем преодоления его эросом.
9 Февраля. -9. Ветер к югу повертывает. Летит редкий снег.
У колодца встретил «Минина». Грозился уехать в Ярославль, будто бы по телеграмме Сталина, но вот не уехал. - Почему же? -Буду я спешить, пусть подождут. - Прямо какой-то окунь на сухом берегу, прыгает на хвосте и хоть бы что. Политически он, с одной стороны, громит всех чиновников и писателей, и все «среднее» между властью и производителями, а ограждает себя от них своей связью будто бы с самим Сталиным. Будто бы дает ему телеграммы. По-видимому, пришел предел долготерпению ярославских чиновников, не посмотрели на его угрозы Сталиным и выслали64.
10 Февраля. -14. В 8 утра вышли пешком по шпалам в Переславль и в 2 дня были в Райисполкоме. Обратно приехали в субботу 14-го вечером на паровичке. Всю эту неделю стояла мягкая погода, метель, и ветер дул юго-западный. Только в субботу вечером стало морозить, и ветер опять подул с востока.
Люди, которых мы встретили: 1) Аникин Сергей Иванович, предрайисполкома. Честный, прямой и умный человек, из рабочих. Такими людьми устлан путь революции (вспоминаю Кондрикова)65.
2) «Зина», зав. общим отделом. (Ляля у нее с первого раза ватки попросила, и женщина дала ей прямо из своего письменного стола. Ваты, кроме как у Зины, нигде не достать.) Удачливая барышня. Повезло. На этом пути и Ляля была и вот-вот бы, но...
3) Кондратьев, отв. секретарь Райкома.
4) Листов Н. Ф., директор Горторга.
5) Витюков В. А., директор Райторготдела.
6) Кусин В. С., зав. столовой, свой дом в Переславле.
7) Жена Кусина, сын на войне, видит сны о конце войны, рассказывала в Сберкассе сон, и когда в столовой рассказала его, мы узнали: та же самая! Так и узнали по сну (три гроба). Муж коммунист, зав. столовой, сын в НКВД, у нее особое достоинство, выражаемое капризностью, тонкостью переносицы и как-то особо тонко в глазах, что-то вроде вечно гордо преодолеваемой обиды: «Знаю, вы все меня презираете, а мне на вас наплевать».
8) Романов А. А., директор фабр. «Красное эхо», сквозь него мы увидали Ноду, и это нам открыло, что их «нод» много, и наверно, у многих просвечивает 30 %.
9) Кармен - Дуся - налоговый инспектор, предлагает купить нам дешево мясо (10 р.). - Как это делается? - Очень просто (рассказ о «гражданине» злостном неплательщике: когда приходят за деньгами, жарят яичницу, ставят вино, и кто попробовал - его соучастник. Так он доводит недоимку до суммы, которую списывает. Рассказывал агент по заготовке масла).
10) Петя, летчик с аварийного самолета (самолет лежит возле Куротни, и Петя при нем). Дуся в пять минут его очаровала на диванчике под радио. Нырнула в его комнату. Возмущенье хозяйки. Радио бормочет, ничего не понять, а спать не дает.
11) Маруся Вейнер с Симакова.
12) Две женщины с санками возвращаются в Москву, потому что отказано в хлебе: хочешь хлеба - работай в колхозе.
13) Власов Ник. Вас., оформитель, мать старуха, сестра ненормальная, жена без ног - вопрос о пребывании в Москве решен.
Она везла на санках пуда три. Я попросил ее взять мой мешочек фунтов в 5. - Я же не лошадь! - сказала она. - Милая, -сказал ей дедок, - ты везла пуда три и ничего, но почему ты станешь лошадью, если человек тебе прибавит 5 фунтов. - Потому что, - ответила она, - своя ноша не в тягость.
- Возможно, всю панику на фронте 16-го октября остановили несколько истинных героев.
- В таком случае это очень хорошо: эти люди действовали не по указке партии, они свидетельствуют, что воюет сам народ.
- Может быть, но история припишет победу не им, а...
- Причину паники 16-го октября я не могу вам здесь назвать, но в Москве вы узнаете. - Это вы о том, что должен был сказать по радио Пронин в 4 ч. дня...
- Причина зверств немцев понятна: хотите тотальной войны - вот вам. Им тотальная война в России прямо невыгодна, но она прямолинейна. - А чем же им это невыгодно? - Тем, что русские в плен перестали сдаваться.
Директор полу Нода (Романов) замечательно изображал «патриотизм» народа, перебирая те невероятные его страданья. - Причем тут героизм, если нет выбора личного. Все падает... на человека. Выноси или умри. Вам кажется - это героизм, может быть потому, что вы сами герой? Вот вам и хочется, чтобы все. Так, бывает, влюблен человек, и ему тогда все хороши.
Узнал, что Афиногенов погиб от фугасной бомбы, попавшей в ЦК. Некролога и даже малейшего сообщения о смерти не было. Но так и о всех теперь: личности нет.
Беседовал сам с собой, да именно: какой-то Сам беседовал с Собоем. Сам говорил Собою: - Мне хочется все пережить и поглядеть, как после всего заживут! - Понимаю, - отвечал Собой, -тебе просто хочется жить, и в этом нет ничего выразительного: каждому хочется выжить. (Неприличие радости жизни: как я стыдился масло просить и махорку.)
Кармен с дешевым мясом. Мы пришли в свой номер, нам встретилась выходившая из номера девушка. - Вот вы и пришли, - сказала она так, будто мы давно знакомы. - Ну, вот как хорошо. - Хорошо? - А то как же: я не могу одна сидеть в номере, скучно мне. - Мы вошли, осветили комнату. На столе лежал кусочек сахару, весь изгрызенный. - Это я вам оставила, - сказала она, - пейте чай. - Спасибо, у нас есть сахар. - Нет, не стесняйтесь, кушайте, я все равно больше не буду: напилась. - Да как звать-то вас? - Зовите Дусей. Мы разделись. - Погодите! -сказала она. - Я вам могу дешевое мясо найти по 10 р.
Семена лип с желтым сухим листиком для перелета по ветру сохраняются до весны и понемногу падают на снег. Беременная толстенькая и голодная коза на тоненьких ножках идет и, останавливаясь, поднимает их губками: до того голодна. И почему-то очень жалко козу. - Скажи, люди так страдают теперь и сам страдаешь через это, но когда смотришь на каждого в отдельности, то не жалко, а козу беременную и голодную жалко. Почему это? - Потому, я думаю, что в козе ты человека жалеешь, представляешь ее себе как человека. - Так я же об этом и спрашиваю, почему козу, пусть она, как человек, представляется, -жалко, а когда появляется сам человек, то не жалко. - Я думаю потому это, что для чувства жалости нужно увидеть предмет состраданья: мы же, люди, так пригляделись друг ко другу, что и не видим.
15 Февраля. (Прощеное воскресенье) - (2 февраля Сретенье.) -22. Тихий вост. ветер. Днем на солнце +2, в тени -10.
Целую неделю была метель, а к верхним веткам сосен и елок не только ничего не пристало, но напротив, от ветра слетело все зимнее богатство и те мутовки, у которых под тяжестью снега веточки сложились крестом, теперь эти веточки, похожие на пригвожденные руки, поднялись вверх, как будто деревце просит пощады. Комья снега, намерзшие зимой, теперь остались только на более низких ветвях, и тут на них падающий снег нарастает, и обыкновенно ветер, обвевая ствол, образует круглую мисочку. Может быть, скоро от солнечных лучей потекут в эту мисочку капли живой воды. Я тогда не забуду напиться этой воды с верой, что буду участником в создании радости людям, так измученным [зимней] борьбой.
16 Февраля. (Начало Великого поста.) -25. Солнце. Тихий вост. ветер.
Дорогой А. А., думаю, что письма моего вы не получили и повторяю его. Я жил все время в Усолье (20 км от Переславля Залесского). Пока давали бензин и моя машина не была сломанной, держал связь с Москвой. Но вот уже месяца два потерял всякую связь, и теперь явились новые осложняющие обстоятельства: необходимость пропуска в Москву. Я, конечно, за это время много работал, но без всякой оглядки на приспособление написанного к текущей прессе. Впрочем, при достаточно хорошей ориентации в современности, наверно, мог бы из написанного кое-что сделать полезным и для текущего времени. Одним словом, мне надо побывать в Москве с тем, чтобы наметить там план работы на ближайшее время и вернуться назад. Прошу Вас для переговоров об этом вызвать меня в Москву и обеспечить возможность возвращения без особенных хлопот. Имейте в виду, что я не молодой человек (69 лет) теперь в эту зиму прихварываю, и без жены, моей помощницы, в Москве мне мыкаться совершенно невозможно. А потому вызовите меня вместе с моей женой В. Д. Пришвиной.
Нас догнал по пути на почту кассир и сказал: - Помните, что сегодня начало поста? - Знаем, - ответила Ляля и спросила: - А вы помните? - Что я помню? - Она прочла: «Господи, Влады-ко живота моего...66 и т. д. Аминь». После этого Ляля пришла в восторг как девочка и сказала: - Если бы пережить это время, как же будет потом хорошо! - Мы этого не увидим, - ответил кассир. - Вы маловерный? - Нет, может быть, и увидим, но мне об этом теперь думать нельзя, что есть на сегодня, за то и спасибо.
Как легкомысленно вышло у Пушкина переложение великопостной молитвы67 в стихи, и как тоже невозможно себе представить, чтобы Пушкин, как Лермонтов, мог написать: «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою»68.
Вот вопрос: так ли глубок Пушкин, как его размалевали?
скорбь, любоначалие (властолюбие) в борьбу за священное первенство, празднословие в веселие («веселыми ногами» {«Веселыми ногами» - слова из Пасхального канона.}). Да и вообще всякое зло, взять ту же зависть, превращается в добро, если его отнести к Богу: что, в самом деле, лучше зависти в делании добра в красоте, побуждающей идти самому по этому пути.
Значит, в Боге «все можно» и даже убийство, если оно предназначено высшей силою. Весь вопрос в познании высшей воли: как, например, сейчас узнать, с кем Бог, с Гитлером или с Черчиллем. Мало того, даже победа той или другой стороны не решает вопрос: победа может быть делом злой воли. Значит, единственное свидетельство о Боге личная совесть и разум. Конечно, и ты можешь ошибиться в своей совести и разуме: ты, как личность, действуешь за свой страх и риск. Но если ты со мной и у тебя тоже есть ты, и так вместе получится Мы, то... «с нами Бог» сказал Рузвельт, или: что «папа непогрешим». И опять не то, и опять выходит, что веру свою доказать можно лишь в борьбе и война неизбежна. Но разве кто-нибудь знает теперь, за что мы воюем?
Там, где под метровым снегом под землей где-нибудь таятся живые существа, пребывают они там в полусонном состоянии. Но пусть какая-нибудь улитка выползла теперь на поверхность снега, на мороз и сколько-то времени куда-то ползет. Может ведь она сколько-то пожить так и поползти. Так теща теперь похожа на такую улитку, когда она выйдет на улицу за молоком.
Всюду искрится на солнце снег, звездочки и звездочки. И везде по звездочкам проходят нежнейшие цепочки двойных следов. Это мышки лесные по ночам стали бегать друг к другу.
17 Февраля. Солнце, но еще наст не назрел.
По радио: пал Сингапур69. По слухам пали Кронштадт и Ленинград. Но что мы у границ Литвы и что 23-го (день Красной Армии) нам будет поднесен хороший сюрприз. Всюду разговоры, что немцы приходили хорошо, а когда уходят, то грабят и жгут.
Вчера ждали Власова Н. В. Вспоминали Дусю и ругали порядочного интеллигента, пропустившего свое счастье (дешевое мясо).
Как будто небо на землю сошло и звезд еще много прибавилось, и все звездочки стали на земле много веселей играть. Так после Страшного Суда, может быть, как обещают, звезды упадут на землю и станут новыми беспорочными людьми, а люди праведные поднимутся на небо и будут покойниками сверху глядеть и радоваться на новых людей.
Почти все верхние мутовочки освободились от снега, оправились и выпрямились и повеселели. Сложные фигуры все пропали и остались только почти одни комки, имеющие форму черепов. Так на каждом дереве навешаны белые черепа, и сколько их, таких деревьев с черепами, никому не пересчитать.
Я стал покуривать. Ляля протестует.
18 Февраля. -25. Солнце. Тихо. На солнце в 2 часа дня +11. И капель.
Солнце раньше восходит, свет великий и все как будто жил в курной избушке с дымным небом над головой, а теперь потолок с этим небом стал подниматься, дым расходиться, и душа, своя собственная курная душа стала шириной на весь мир.
делает Весна света! Я скачу, не обращая внимания на как будто неминуемую смерть, и в такое утро и восход солнца уверен, что я проскочу. Вот на моей вырубке группа оставленных сосен, одни поближе, другие подальше, так расположились передо мной в своих вершинах, будто это колонны поддерживают единый полукруглый купол. А сзади моего храма из синеющей дымки лесов встает солнце, и каждая колонна посылает ко мне голубую тень.
(См. выше, как мышиные следы, как небо сошло на землю и кончить таянием и водой.)
(Все материалы эти обернуть в строительство храма и начать м. б. изображение своей тропы. Начать тропою, всех лиц, всю войну и кончить победой.) (Храм.)
Она меня утешала: - Не огорчайся, у тебя есть песня, у тебя я, кончится война, мы уедем на Кавказ, будем жить в саду.
В полдень под нагревом солнца (+11) там и тут, куда не глянешь в бору, вылились примерзшие фигурки и в воздухе рассыпались пылью. И так много этой пыли оставалось в воздухе, что лучи, просвечивающие лес, быль дымные, и в лесу от множества проникающих лучей было серо и дымно.
краснеет, а другое в тени белеет от холода. И руки зябнут в перчатках, а когда снимешь перчатки и руки поднимешь против солнца - согреваются.
Вечером на закате за стеною сарая на голубой, лазоревой как небо снежной окружности горело золотое пятно. И я, очарованный, глаз не мог оторвать до тех пор, пока не потускнело золото в лазури. Мне было так, будто это кусочек неба далекого лег на землю, и я мог наслаждаться им вполне и дивиться близости его.
В здоровом теле здоровая душа - это было в древнем мире, а теперь довольно посмотреть на парад матрешек в голубых физкультурках, чтобы подумать обратное: только при здоровой душе может расти красивое тело.
Достал табаку и сегодня вечером принесли 2 литра, и я буду так получать ежедневно. Все рады этому ужасно, и особенно бедная теща.
Весна света делает с тобой что-то, чего трудно понять: то представляется, будто давящий сверху на темя потолок поднялся и дымкой разошелся в небесах. А то будто руки такие и дыханье такое стало, что взмахнешь руками и охватишь весь свет. Но главное, как будто утверждаешься в радости - и так отчетливо. И так ощутимо это было сегодня, что я даже про молоко подумал: не оттого ли это, что с нынешнего дня мне получать две крынки молока. Но нет, оказалось, я утверждался радостью оттого, что глядел на голубеющий снег возле сарая: в свете было мое утверждение.
Проходят, возрастая в красоте, святые дни весны света. Каждое утро из голубых теней между деревьев строится скиния {Скиния (др. -греч. шатёр, палатка; ивр. обиталище, местопребывание) - походный храм иудеев.}.
Агент по заготовке материалов для торфопредприятия едет на машине, берет с собой торфу, мяса, картошки и устраивается в Москве как дома. Продает картошек мешок за 1000 р., покупает каракулевые воротники (какие дураки, продают по 175 р., по прежней цене).
скипидарщик, занялся самогонкой. Конюхов дал ему два пуда муки, а тот притворился, что сжег. Конюхов остался в дураках.
Конюхов женился. - Хорошо живет? - Очень хорошо. Кровать из Москвы привезли за 500 р.
Два энкеведешника из Ярославля в общежитии в Переславле спрашивали Власова: - Что это за писатель Пришвин, пишет о каких-то зверях. Зачем это? Вот есть Лебедев-Кумач, это писатель! -Почитайте Горького, - ответил Власов, - и вам будет понятно.
Пришел человек, кто его знает, какой, и стал мне нашептывать, что Можайск взят немцами обратно и что Кронштадт пал и что, кажется, пал Ленинград. А женщины в бараке рассказывали, что никаких зверств в Клину не было, что какой-то немец отобрал у нее белье и она пожаловалась офицеру. Узнаешь его? -спросил офицер и поставил всех в ряд. Она узнала, и он тут же на ее глазах велел его расстрелять. - Вот бы вам, Мих. Мих., взять бы да и к немцам. Вам они ничего не сделают, вы для всех желанный. - Милый мой, - ответил я, - у них меня будут, конечно, читать и почитать, но ведь у них же правды нет.
Самое замечательное в нашей русской истории наступило время: госуд. власть осталась, как шарики жира на молоке, сливки. И все разделилось на «у них» и «у нас». У них все есть. -У нас... и т. д. «У них» - это партия, власть. - «У нас» - это народ, вернее, чернь. Откуда это?
А вот откуда. Я, как русский, когда вижу представителей другой народности, чувствую превосходство их перед русскими, пусть то будет англичанин или татарин, или удмурт: чувствую, что те все обходятся без какой-то нашей непонятной единственной в мире и сокровенной гадости. И в то же время это искреннейшее чувство гадливости к себе самому определяет границу чего-то такого ценнейшего, чего нет ни в одном народе70.
Свет весной действует так, будто ты выходишь из себя и вне себя уже утверждаешься в той бесспорной радости, которую у тебя никогда не отнимет никто.
От вчерашнего полдневного тепла (+11) везде на южной стороне снежные фигуры и деревья дали сосульки: у моржа выросли клыки, у Мефистофеля - зубы. Всякое темное пятнышко на снегу, листик, стал погружаться, каждая хвоинка теперь в колыбельке, и вокруг веточек в снегу теперь блюдечки.
Как бывает начало весны света, такой какой-нибудь особенный час в каком-то особенном дне еще в декабре, так точно и весна воды начинается в феврале, и вчера это было самое первое начало, когда в полдень при +11 закапало со снежных фигурок («блюдечко» живой воды).
20 Февраля. Пасмурно, ветер меняется, утром -25, вечером -9. По-видимому, кончилась серия лучезарных дней и будут метели.
(личного начала в человеке). Но это, конечно, было известно и понятно теоретически давно, только мы-то сами теперь были свидетелями и невольными участниками этого процесса, и потому это кажется таким необычайным.
Усиливаются опять прогерманские настроения и, главное, те же люди, которые говорили о зверствах, опять говорят, будто это неверно. Сколько наговорено о погибели немцев от морозов, а мы продвигаемся на куриный носок. Понятно, кончается доверие к словам.
N. объяснил наше положение немецкой провокацией, погубившей в свое время всех даровитых и образованных офицеров. Теперь отсутствие образованных командиров дает нашей войне будто бы партизанский характер.
Половецкое и Скоморохово. Мне пришло в голову спасаться в случае весеннего немецкого нашествия не поездкой куда-нибудь на Урал и не оставаться в Москве, чтобы не попасть в положение ленинградцев, а устроиться в глубине района в Половецком или Скоморохове. Это действительно единственный разумный выход, и если выйти так за порог смерти не удастся, то значит так и надо. После поездки в Москву поедем с Лялей на разведку.
Не забыть рассказа агента продовольствия о той яичнице и вине, прикосновение к которым освобождает от платы злостных неплательщиков.
Вода и лодочка. Ляля, я не скажу, чтобы мудрее меня была, нет. Вот в том-то и дело, что мы не разные с ней, а равные и не сливаемся. Но я часто чувствую в себе упрек себе самому в том, что Ляля иногда, как мне кажется, не движется вперед. Этот упрек я всегда обращаю к себе самому, потому что Ляля во всем всегда мне отвечает: стану я - и она стоит и дожидается, движусь - и она движется и даже пойдет вперед. И это не потому, что она зависима, а потому что любит, и такая уж ее женская любовь: похоже на любовь воды к плывущей по ней лодочке.
Разговор с Михаилом Ивановичем:
- Признаюсь, я за это время и Бога оставил.
>
- Колхоз работал, я взял за свой труд.
- Ты работал, а откуда семя картофеля?
- Не знаю, откуда брал колхоз семена, кажется, свои оставались от прошлого года.
- Я не о тех семенах, а о самом происхождении картофеля, первоначальном его семени.
- А кто дал?
- Не знаю, может быть, Бог засеменил, только мне-то что: он семенил для себя, а не для меня. Есть Он или нет, такой Бог -мне все равно. Меня беспокоит Бог вездесущий, всемогущий и всемилостивый. Я сомневаюсь в таком Боге, потому что мыслимы ли такие бедствия, если Он всемилостивый. Ляля много и хорошо говорила о Боге-Слове и Боге-Мысли, но Мих. Ив. все повторял:
- Слово ваше справедливое, все это может быть так, да вот темнота-то наша, никак не сообразишь, никак не поймешь: ведь если Он вездесущий, значит видит наши дела, а если Всемилостивый, так как же ему не пожалеть теперь невинных людей, не вступиться за правду.
- А может быть, - сказала Ляля, - правда не в том, чтобы ваш невинный награду получил и жил бы благополучно, может быть, правда в необходимости страданья, приводящего к новой мысли. Бог есть Слово, есть Мысль, мы от Слова начались, Словом посеяны, и новой Мыслью через страданье возвращаемся к Богу.
Видя безнадежное положение спорящих, я сказал:
- М. И., да ведь у нас разговор идет не о том Боге, которому в церкви кулаки молятся. - Он повеселел и сочувственно отозвался. - Иконы тоже - это только образ для верующих и совсем не важно молиться, глядя на икону или на небо. А для них, кулаков, это идолы.
- Правильно, Михаил Михайлович, я об этом самом и говорю, что все это я оставил, а то, что вы говорите - Мысль, Слово -мы тут в темноте ходим, нас это мало касается.
После этого признания даже и Ляля унялась и спорить перестала: Мих. Ив. действительно говорил о Боге, который ничего общего не имел со Христом.
Природа, как божий импульс человеческому творчеству, или же природа, как идол. Есть здоровье, которое дается от природы, и есть здоровье, создаваемое изнутри самим человеком: красота эллинских богов именно так создавалась, именно усилием творческого человека, преобразующего внешнюю природу. Напротив, наш физкультурный парад, эти матрешки в голубых гимнастерках, есть рабское следование внешней природе.
21 Февраля. -12. Пасмурно. Будет снег, несколько дней уже вороны весну зовут.
В обед пришел Кононов, принялся за машину, и значит, скоро состоится наше путешествие в Москву.
Мишка поступил в Радиобудку. Это наводит на мысль, что поступил он по просьбе отца {Речь идет о П. М. Назарове, которого Пришвин знал с 1920-х гг.}. А на отца у меня подозрение еще с далекого времени. («Я за тобой гляжу».) Кроме того, будка находится под ведением А., который отчаянно демонстрирует свою контрреволюцию. Я от себя не высказывал никакого мнения ему, но: «ты виноват уж тем, что слушал». Вот почему сегодня я ему сказал в мастерской нечто и при следующих обстоятельствах: вошел рабочий и сказал, что он не может взять бочку с маслом из снега. - А народом? - И народом, похоже, не возьмешь. - Ну ладно, сейчас я сам приду. Когда рабочий ушел, я сказал: - Русский народ столь талантлив на такие придумки, когда он хочет. Вот тут-то я и стал говорить то, что хотел. - Да, когда он хочет. И он сейчас должен хотеть победы над немцами. Подумайте, ведь русский человек по природе своей умней и талантливей немца, и француз талантливей, и англичанин во всех отношениях лучше немца. Так неужели же можно допустить мысль, что немец будет господствовать над миром? - С этой точки зрения я с вами согласен, - сказал он. Я же, воспользовался паузой и вышел, исполнив свой долг.
для победы не довольно моторов, как думают англо-американцы: простой [силой] не победишь. Требуется кроме моторов еще может быть национальная воля, как у немцев и японцев, и вместе с этим национальный героизм, дерзновение, риск.
В общем, мы живем умно, расчетливо и ладно, во всем чувствуется умная воля Ляли: ну, просто умница. И в то же время себя я тоже возле нее не чувствую пентюхом или каким-нибудь мужем царицы Менелаем71. Напротив, с ней, может быть, впервые чувствую свои достоинства. Больше! С нею впервые не наивным врожденным чувством природы, не по догадке (я только предполагал существование на земле настоящих людей), а впервые увидел, узнал и принял как очевидность существование на земле в человеке божественной души.
В сущности, это была моя первая встреча с человеком.
В моих писаниях, даже самых лучших, вроде «Гаечки», «Раки»72 «натуральной» природой.
Нестеров из того же чувства природы вывел своих святых людей: я это сделать не посмел, а м. б. мне это и не свойственно. Я бы хотел эту же святость увидеть не в монахах с нимбами, а в живых людях, изобразить их не как свечение природы, а как волю божественной природы человека. Не это ли самое привело Нестерова к попытке писать портреты великих людей? Вот именно у Нестерова и в его природе, и в его святых людях не хватает выражения божественной воли, святого строительства и здоровья человека, обеспеченного его духовностью. У Нестерова человек дан в излучении его святости, а не в святом деле...
22 Февраля. -10. Пасмурно и нависло.
Все старые сосны стряхнули с себя покровы зимы и все ветки, способные подниматься, потянулись кверху, а те, которые теперь не поднялись, больше уже не поднимутся и останутся висеть шатром, пока не отвалятся, и от всей ветки не останется на стволе только тычок. От этих тычков весь ствол сосны будто лестница, и другой раз это так часто, что можно лезть наверх как по лестнице. И с тех сучков, на которых сидели фигуры, все попадало. Внутри этого большого старого бора есть старая вырубка, и на ней выросли теперь молоденькие сосны, со всех четырех сторон защищенные старыми. Теперь в лесу только на этих молодых соснах сохранился снег и почему-то с одной только формой белых правильных человеческих черепов, как будто именно вот сюда смерть стаскивает черепа погибших за эту зиму людей...
Сколько раз пробовал научить Лялю заботливо писать и не мог: у нее терпенья не хватает гоняться за мыслью и, поймав, не давать ей уходить, пока не уложишь в слово, выписанное красивыми буквами. У нее не хватает терпенья даже выслушать человека, она задает вопрос и, догадавшись по первым словам и выражению лица, что он хочет ответить, перебивает его речь и задает другой вопрос, и так забрасывает, не выслушав, вопросами удивленного и огорченного собеседника. Но по домохозяйству она может целый день возиться, расставлять вещи на свои места и не гнушается никакой работой и все доводит до конца. В этой легкой и приятной работе ей не хватает терпенья, а трудную и скучную делает с радостью, как будто она беременна человеком и для него переносит тягость и тугу жизни. Я теперь понимаю, почему она расходилась с другими: ей нужно, как беременной женщине, чтобы дитя в утробе ее росло, двигалось А те люди, кроме Олега, не росли от ее ухода, и она от них уходила, как от мертворожденных...
две ночи я ночую с ним в комнате тещи. Вижу теперь, как я неправ был, ругая тещу за капризы: в комнатке действительно душно и вполне понятно, что у старушки болела голова. И вообще теща начинает в моем представлении разделяться на два существа: одно косно-мещанское, «барыня», другое - напрягающее все силенки, чтобы не отстать от дочери. Вот тут-то, в этом непосильном движении она и трогает сердце Ляли... и берет его в плен, вовлекая в борьбу с собой не на живот, а на смерть. Отсюда оказывается понятным и неприязненное отталкивание Ляли от матери, когда та показывается ей «барыней». В этом и состоит борьба: Ляле, как вечно беременной человеком, необходимо, чтобы человек, носимый ею, рос и двигался. Барыне тоже необходимо, чтобы ее дочь, ее кровное дитя вошло бы в те полные формы, в тот «порядок», предохраняющий, как ей кажется, жизнь от случайностей. И вот почему у матери с дочерью вечные споры. -Что за глупости, - говорит она, - жечь пробку и каждое утро наводить себе брови. - Но ведь так же лицо делается от этого более выразительным. - Выразительным, - злится Ляля. - Но ведь эта «выразительность» есть условность светских людей. -А почему мода плоха: для чего-нибудь существуют же светские люди? - Существуют как дань времени: теперь все советские девчонки наводят брови, а у Леонардо женщины вовсе без бровей и тоже неплохи и не менее выразительны.
собой карикатуру того «порядка», за который стоит «барыня».)
23 Февраля. -23. (День Кр. Армии.)
Сегодня должен быть, наконец, преподнесен нам тот сюрприз, о котором столько времени трубят: - Подождите 23-го. Вчера вечером Валя прибежал: - Знаете что? - Нет, не знаем. -Не знаете, а вот что, только, слышите, никому не сказывайте, не скажете? - Ну, - говорю, - не скажем, говори. - Все за мир, один только Сталин против.
Были на Болоте с целью узнать новости и чего-нибудь выспросить. Узнали, что новостей не будет, и как объяснил какой-то прохожий «майор», ничего нельзя сказать по стратегическим соображениям. Но только известно, что мы сейчас западнее Харькова и что фронт очень перепутан, и немцы местами даже не знают, где мы. Тот же майор говорил, что мы находимся западнее и Смоленска.
В 2 дня проводили С. И. Кононова в Переславль на своей машине. Наконец-то освободилось место от этой инвалидки. Поездка в Москву обеспечена73.
День прошел кристаллами, на солнце было плюс 11, сосульки растут и растут. Ходили смотреть в лесу, как с кончиков серебряных сосулек капают золотые капли и застывают хрустальными пуговицами на зеленых ветвях. Ввести в «литургию» тайну превращения кристалла шестигранной звездочки в каплю воды.
24 Февраля. -17. Полусолнце. Великолепный наст.
После вчерашней полдневной капели началось образование наста. Сегодня на солнце был от снега первый матовый блеск.
«Дай мне зреть мои прегрешения!»74 - как это чудесно: ведь это, конечно, Божий дар, если человек способен открывать свои грехи. Но можно дойти до того, что даже перед деревом будешь виноват хотя бы за то, что мимо прошел, не обратил внимания на его красоту. Окончательное полное признание своих грехов приводит к чувству рая на земле. Но бывает...
<Зачеркнуто: Мысль моя оборвалась в лесу, потому что сзади себя я кого-то почувствовал. Я быстро оглянулся и увидел огромного черного кобеля, который ухаживал за Норой. Увидев его, Норка бросилась к нему и с ним убежала. Я целый час искал по деревне Норку и не мог найти, и ушел, почти уверенный, что собачка моя погибла (или изуродует кобель, или подхватит прохожий). Но разве я виноват? Как я мог думать, что в лесу появится кобель? - Нет, - решил я, - я не виноват. И мне стало легко на душе: я не виноват. - И вспомнив о «дай мне зреть мои прегрешения» я прибавил к этому: «дай мне оправдание, дай мне в совести моей твердое сознание: нет, я не виноват» (на этом основано все богоборчество и все революции) >.
- Скажи, Ляля, вот у Достоевского в описании жизни старца Зосимы человек делается виноватым перед всем бытием, перед птичкой за то, что он мимо прошел и не понял ее песенку, перед деревом, что и т. д. Что это?
- Это истерика. Человек бывает иногда вовсе не виноват и даже это отчетливо сознает: иначе не было бы правды на свете.
- Это сказано в смиренномудрии: человек сознанием вины своей может слишком много взять на себя и это будет против смиренномудрия. Напротив, смиренномудрый такой, что человек должен иногда сказать: я не виноват.
- Значит, в это время он как бы отрывался от Бога, утверждал свою человеческую правду.
- Так и надо.
- А если в это время такому кто-нибудь укажет на Бога, а тот выругается.
Вчера от полдневного тепла снег обтаял и начался наст.
«черт» (горючее) подвел его, и он уже сутки сидит возле машины в 7 верстах от нас. Трудно было переключиться от пишущей машинки к бегу по лесу с бидоном бензина. - Заткните пробкой бензин, - сказал я теще. Она же: - А хватит бензину? - и начала рассуждать. Сразу же в ясности стал мне смысл рассуждающей тещи и почему это так неприятно: потому что она борется за дело не ради дела, а ради того, чтобы самой через дело стать кем-то. А Ляля делает всегда, думая не о себе, а о цели. И оттого, когда отдаешься делу и встречаешь рассуждение, то и делается противно. Вот Ляля спешит приготовить обед, чтобы в час дня непременно накормить меня, крайне устающего к этому времени. - Чего ты спешишь, - спрашивает теща. - Чтобы успеть к часу. - Нечего спешить, подождет.
Но все это несущественно. Как бы там ни было, но в теще есть второй человек, идущий за Лялей. Я боюсь, что у нее туберкулез и что она может умереть так не вовремя...