2 Марта. Метель. В Информбюро о работе к 30-летию.
В этом году я намерен закончить многолетний свой труд, педагогическую поэму на материале строительства Беломорского канала. Эта работа по замыслу должна иметь значение большого разговора с читателем всех возрастов и всякого образования.
Продвижение работы у меня сопровождалось опытами создания сказки-были, моей формы. Последний из этих опытов, известная теперь многим сказка-быль «Кладовая Солнца» окончательно убедила меня в возможности осуществления «большого разговора», и я уже начал было уверенно подходить к концу своей педагогической поэмы. И вдруг мне явилось предложение со стороны кукольного детского театра написать по материалу «Кладовой солнца» пьесу, после кукольного театра то же предложение сделал театр мультипликации, потом Мосфильм, и после кино сам собою возник вопрос о возможности «большого разговора» не с читателем, а со зрителем драматического театра.
На этом пути, увлекаясь совершенно новой для меня формой, я подошел было к тому моменту работы над пьесой для экрана или сцены, когда автор расстается с читателем для удовлетворения зрителя. Мне было трудно <приписка: я просто не мог в силу привязанности к материалу> расстаться с читателем, и я свои драматические картины «Большая семья» написал сначала для чтения с намерением после опубликования приспособить их путем соответствующей переработки и распределения агрегатов1 для сцены и для экрана. «Большая семья» сейчас закончена и передается в печать.
В ближайшее время я надеюсь возвратиться к своей основной работе и в этом году закончить свою педагогическую поэму.
Кроме того, этот год начался для меня зарей возможности близкой моей душе общественной деятельности, приглашением на руководящую роль в оргкомитет Общества охраны природы и предложением Педагогической академии участвовать в создании Большой детской энциклопедии, один из томов которой будет посвящен природе.
5 Марта. Метель.
3-го Марта в понедельник читал сценарий Игреневу, двум Елагиным и Шильдкрету. Определилось название формы произведения: «киноповесть», сделаны поправки. 4-го снес Леночке в переписку. Сегодня, 5-го, получу, сделаю поправки и 6-го вручу работу Еремину с такими словами: – Дмитрий Иванович! я совершенно уверен в вашем добром расположении ко мне и готовности во всем мне помочь. Но с самого начала я заметил в вас некоторую робость, как будто я, мальчик от литературы, должен пройти невероятное испытание по назначению Бабы-Яги. Имейте в виду, что этой робости в отношении Яги я совершенно не чувствую. Мне заказан был сценарий литературный, но не режиссерский, т. е. я должен создать вещь для читателя, вещь, из которой режиссер сделает сценарий для зрителя. <Зачеркнуто: Я написал киноповесть, которая интересует меня своей литературной судьбой, но не сценической.> Свою киноповесть я не составлял для сцены, как делает большинство, а создавал литературную форму киноповести, имея в виду главным [образом] читателя от кинематографа. Я не предвижу требований поправок... Еже писах – писах!2 <3ачеркнуто: и поправок никаких я делать не намерен под давлением, как не делал никогда в литературе.> Моя работа закончена, и я должен получить полное вознаграждение за этот мой честный труд и совершенно исключаю требования поправок в нем со стороны. Если же сценарий будет назначен для постановки, то я, конечно, готов всецело отдаться в распоряжение кинематографа.
6 Марта.
Фауст под конец задумал устроить земной рай, и в высший момент его восторга: – Прекрасное мгновенье, остановись! – его мечта о канале превращается в факт могилы: творчество и действительность распадаются. Однако, несмотря на положение Филемона и Бавкиды, Фауст находит себе высшее оправдание, точно такое же, как в «Медном всаднике» находит себе оправдание Петр: – Красуйся, град Петров! – Там и тут проблема личности и общества. разрешается в пользу общества, причем исключительно благодаря скачку авторов: Гете скачет через Филемона с Бавкидой, Пушкин через Евгения.
Приходил Глеб Удинцев и исповедовался Ляле. Он говорил, что когда слушает родных, нападающих на большевиков, то не понимает, во имя чего они их отвергают: ведь он же не знает того положительного, с точки зрения чего они обвиняют.
Контрреволюция приближается по трупам людей, погибающих от голода, и первое страшное ее нападение – это что не дай Америка продовольствия и оружия, война бы кончилась в пользу немцев в 42 г. <приписка: и еще, что хлеб у нас был, но его правительство за границу отправляло>.
Поправляю переписанную «Большую семью» и теряю суждение свое о ней: оба чтения ничего не дали. Буду просить прочесть Федина.
7 Марта. День просверкал.
С утра ничего не поймешь, куда пойдет день, на ясно или опять пойдет снег.
Замечаю, что весна в душах людей современных стала раньше наступать, чем в далекие времена, когда жизнь была спокойная. Тогда в феврале никто в городе не говорил о весне, а теперь (по старому сейчас только февраль) со всех сторон слышишь: весна.
Вчера сдал «Большую семью» в киностудию, Еремину, Федину и сговорился с Перцовым: он возьмет читать 11-го. После их чтения дам в «Октябрь» и Михайлову.
Сегодня мысль, прикованная к волкам с 21-го Января, освободилась. Итак, сценарий отнял 1/2 месяца (около 4-х листов).
С неделю тому назад на какой-то улице я услышал этот первый звук первой моей ранней весны: это воробей чирикает невидимый.
8 Марта. Женский день.
Кулешову Льву Владимировичу: – Художественное произведение многопланно в отношении автора и безгранично в отношении читателя, зрителя, слушателя: сколько читателей, столько и «планов». Расположение этих планов делается автором в строжайшем порядке под воздействием неизвестной нам силы, которую в просторечии называют «талантом», порождаемой природой, или Богом (художник по природе своей, художник Божией милостью). Вся тайна этой неведомой силы, по-видимому, состоит в размещении планов. Использовать художественное произведение можно всесторонне, но малейшее прикосновение к размещению планов расстраивает произведение и лишает его влияния. Формализм и есть вмешательство разума в расположение планов.
«Большую семью», он признал ее отличным художественным произведением, но малограмотным в отношении кинематографа. – Как же быть? – спросил я. – Нужно, – ответил он, – взять три полоски, выписать на них все сцены и потом по-новому кинематографически разместить. Я испугался и не дал ему размещать.
Думаю об этом смещении планов и представляю себе, как сеятель, подготовив почву удобрением и взрыхлением, бросает в нее семена; после того он уходит, предоставляя каждому зерну бороться за жизнь свою самостоятельно. Так делает все сила божественная, а сила демоническая нарушает эту гармонию, вмешивается и смещает планы творчества, подменяя волю Божью своей (искушение Христа). У демона тоже что-то получается (механизация).
Истощился идеал, стали мы с голоду все эгоистами.
9 Марта. Утро пасмурное, к вечеру солнце, весна ослепительная. И есть переулочки в Замоскворечье, где сохраняется тишина и в какую-то минуту перед самым вечером в сумраке можно встретить себя самого в детском виде и наслаждаться счастьем детства под чудесный говорок засыпающих галок.
Все Замоскворечье рушит снег с крыш. На крыше дома в снегах таится Агафон, и оттуда слышится: – Ёб, ёб! – Девушка с лопатой внизу ожидает падающий снег. К ней подходит с лопатой другая: – Ну, что Агафон? – Что Агафон, – повторяет эта, – ёб, ёб, кричит, а снег не дает.
Наконец освободили мою машину, и Ваня увез Жульку к Пете.
День раздачи щенков, вечером пришла Раиса и взяла своего, кличка этой сучки будет «Муза Пришвина».
Воспоминание с явлением смысла нашей встречи с Кулешовым: формализм – это попытка рационализировать самые истоки творчества, это мефистофельская потеха, это форма явления духа, идущего сотворить зло и творящего против воли добро (т. е. зло его идет в пользу творчества и тем становится добром, а сам дух отрицания остается ни с чем).
В тот момент, когда Кулешов предложил все сцены моей пьесы с помощью ножниц и клея распределить на три полосы и потом все перестроить по-новому, я понял те сцены Фауста, когда он смеется над всемогущим бессилием Мефистофеля. И чувствовал я в себе сам, как Фауст, всемогущество божественной силы. Мало того-о! я понял даже, почему, наделав на земле столько гадостей, от Маргариты до канала, Фауст был все-таки прощен: не за дела он был прощен, а за веру свою в Бога живого.
Бульдожинка (сюжет рассказа в детский журнал «Золотая медаль»).
Нора моя получает госснабжение, и если происходит собачья выставка, я должен ее выставлять. Мне было известно, что Нора моя совершенный по форме своей спаниель (описание). Но... бульдожинка.
На выставке встречается главный собачий судья Чумаков. – А. А.! – говорю я, – вы будете судить? – Нет, – говорит, – спаниелей не я сужу. Назвал судей. Посмотрел Нору. – Да все равно, кто бы ни судил, такой другой нет: золотая медаль обеспечена. – Нет, – ответил я, – у нее бульдожинка. – Он поглядел в рот Норе и покачал головой. – Золотую не дадут. – Не дадут золотую, а серебряную я сам не возьму. Не хочу ничего. Зарегистрируйте, – я проводил на выставку. И кончено. Бульдожинка не мешает быть ей производительницей, корм будут давать. – Конечно, будут, и зарегистрировать можно, только я вам не советую уходить. Я поглядел на него и вижу, он мне подмигнул. – Как?! – подумал я про себя, – неужели и Чумаков плут? А он мне, еще раз подмигнув, наклонился к уху и шепнул: – Ведите на ринг, бульдожинку судьи, может быть, и проглядят.
Я растерялся и, поглядев на него, пошел в сторону ринга.
Чумаков живет где-то за городом, чуть ли не в глиняной хате: спит на ящике, покрытом ковром, у него любимые собаки, кисть охотничьего художника, влюбленная в него жена и гитара. Человек он совершенно неподкупный, и вдруг подмигнул! Я растерялся, подумал: значит, так бывает! Нечего мне разыгрывать тоже честного дурачка. И вышел на ринг.
Мы, спаниелисты, стали один за другим и повели по кругу своих собак. Было три судьи. На первом кругу один судья всмотрелся в мою Нору и весь второй круг не отрывал от нее глаз, на втором кругу второй судья влюбился в Нору, на третьем кругу все три судьи подошли ко мне и попросили провести ее отдельно.
10 Марта. Весь день валом валит снег. Осенью листья остались на деревьях, говорили о голоде. Теперь летит снег, и говорят об урожае.
«Большая семья» читается Ереминым, Фединым, сегодня дам Перцову. На днях передам Михайлову.
Задача автора была написать киноповесть так, чтобы она, предназначенная для экрана или сцены, оставалась и повестью для чтения. Не расставаясь с читателем, автор предлагает вещь режиссеру как технически легкоприспособляемый материал.
Итак, надо решить:
1) Интересна ли эта киноповесть в чтении, вернее, есть ли это произведение искусства.
2) Пригодна ли она для приспособления к показу на экране или сцене.
3) Есть ли в киноповести «Большая семья», предназначаемой для молодежи и народа, достаточно воспитательных начал, оправдывающих усилия для широкого распространения.
<На первом развороте новой тетради Если будет вода и в ней ни одной рыбки – я не поверю воде. И пусть в воздухе кислород, но не летят в нем ласточки – я не поверю этому воздуху. И лес без зверей с одними людьми – это не лес, и тростник без диких уток, и жизнь без таящегося в ней Слова – все это только материал для кино>
11 Марта. Метель. По делам общества был в Моссовете у Лоцманова Ивана Федоровича. Просил об устройстве Вани. Наговорил на пленку «Мои тетрадки».
12 Марта. Мороз, солнце, тихо. Разгар весны света в Москве.
Даже и ранние лучи солнечные перелетели низенькие дома теневой стороны Замоскворецкого переулка и, расходясь, осветили всю красную сторону. Сосульки, захваченные горячими лучами, не сразу поддались. (1-й этап весны: воробей; 2) перекличка галок вечером; утро, полдни, вечер.) Даже от дыма на солнце на белых крышах ложились голубые тени.
В городе начинается первая весна, как в городе когда-то родилось наше нынешнее острое чувство природы, и так, наверно, в плену тоже родилось и наше чувство свободы.
Слушал «Да исправится» у Ивана Воина и приходил в себя.
Направил Ваню с Лялей в Моссовет. Рукопись «Большой семьи» направил Перцову.
13 Марта. Пасмурное утро с просветами солнца. Что скажет Федин о сценарии? (Сегодня.) Приготовился идти к Михайлову.
Любовь к природе с тягой на бродяжничество зарождается в городе (туда, туда!) в человеческой тесноте. А любовь к человеку зарождается в природе. Там – тянет в одиночество, в пустыню, здесь – к людям.
14 Марта.
Мы говеем. И так я ненавижу того человека (помни: кого), до такого края доходит наполнение мое злобой, что, кажется, вот еще чуть-чуть, и я буду за него молиться. (Значит, молитва за врага есть освобождение себя от злобы.)
Был Федин и честно рассказал мне о недостатках «Большой семьи». Он такой же умный, как Кулешов, и, кажется, болеет тем же. Вывод: достать бы денег из Кино и отложить печатание «Большой семьи». На дипломатическую работу пускаю Лялю.
15 Марта. Пасмурно, не идет, а «садится» очень редкий и мелкий дождик, еле уловимый щекой. Мы с Лялей выполнили сегодня свой долг.
Вчера позвонили из Студии с приглашением в субботу в два дня на разбор сценария. Но после звонка к Еремину вышло, что идти нам не надо. Еремин сказал, что все сценарий одобряют, он лично поражен тем, как можно было сделать вещь такого общественного значения из «Кладовой солнца». Я страшно обрадовался такому признанию, потому что вопрос о деньгах тем самым кончается: деньги заплатят. Мне же ведь только бы деньги! Итак, затея моя, по-видимому, удалась, и если есть в сценарии недочеты с точки зрения драматургии, то картина края сделана замечательно, а волчья облава единственная. Надеюсь, что «Большая семья» будет питать меня, как «Кладовая солнца».
Вчера заходили к Раисе. Узнали, что Библиотека иностранной литературы закрыта. Это производит удручающее впечатление: какой-то упор в стену неизбежности новой войны. Что нас спасет теперь?
Розановой Т. В.
Татьяна Васильевна!
Я посылаю Ефр. П. регулярно 250 р. в месяц, и как только является возможность, посылаю ей единовременно, сколько могу. В прошлый раз я послал ей единовременно 5000 руб. (+ 1000 р. взял Лева), потому что получил премию за книгу «Кладовая солнца». Почему вместе с моими сыновьями Вы смотрите на меня как на копилку денежную? Если мои сыновья «обременены» семьями, то почему Вы знаете, что я тоже не обременен? Вы, дочь писателя, должны бы знать, что для честного писателя, каким был Ваш отец и каким являюсь я, его ученик, читатели и слава не являются сладким блюдом, а бременем, в миллионы раз превосходящим обыкновенное бремя семьи. Я уверен, Т. В., что Вы понятия не имеете ни об условиях моего труда, ни об условиях моей семейной жизни и общественной деятельности. <На полях- Недавно явился ко мне сын Лева с заявлением, что он покончит с собой вследствие трудной жизни. Мне пришлось устроить его в санаторий и обеспечить семью его для меня крупной суммой денег.> Так на каком же нравственном основании Вы, во всех отношениях младшая, берете на себя право судить меня? <Приписка: И судите меня, выслушав наветы одной стороны. Но это не судья, если судья знает только одну сторону.>
<3ачеркнуто: Боюсь, что это происходит от самонадеянности, греха, который происходит у Вас от разных причин, из которых одна – это несчастное совпадение прошлого Вашего письма с получением мною премии.> Вы подумали, что моя посылка денег вызвана Вашим письмом. Чтобы не вводить Вас впредь в заблуждение, я сообщу Вам о себе следующее. У меня сейчас есть надежда на скорое получение более или менее крупной суммы за одну мою трудную работу. Я намеревался из этой суммы послать сколько-то и Ефросинье Павловне. Но из-за Вашего письма, чтобы лишить Вас самонадеянности, помощь эту я пошлю несколько позднее. Надеюсь <не дописано>... Я очень боюсь, что Ваша самонадеянность происходит от случайного совпадения в прошлый раз Вашего письма и моей посылки денег Е. П-не. Запомните, Т. В., раз и навсегда: Ваши обращения ко мне будут иметь обратное действие, и никакое Ваше «христианство» меня не растрогает.
От Перцова по телефону разбор сценария: 1) Отяжеленность действия Ботиком. 2) Идеологическая сторона: слова о правде висят в воздухе. 3) Доктор из начальной живой фигуры делается мертвым резонером.
Все суждения, Кулешов, Федин, Перцов, сходятся в одно, и, вероятно, то же самое скажут от студии. Остается сесть за работу и поправить, как надо.
будто подхалимы не дают мне хода, отстраняя, лишают признания – и это чувство отходит вместе с той изношенной рубашкой. Никто не отстраняет меня, а сам я, занимаясь своим домашним художеством, – сам я не хочу участвовать в общественной жизни. И не как-нибудь участвовать там фактически, писать на потребу или быть заговорщиком, а b в тайне души личной своей не принимать в этом участия. Может быть, это единственный человеческий выход из невозможного положения. Но гордиться этим и фыркать на тех, кто мучится таким бытием, не будучи в силах оторваться от обычной морали, – не следует.
Дружба амфибии с амбицией, или как черепаха задрала нос и когда увидела сверху, куда завела ее амбиция, спряталась под свою броню (рожденный ползать летать не может).
И Ляля моя – черепаха. Мы и полюбили-то друг друга за то, что оба мы – черепахи.
16 Марта. «Адриенна Лекуврер», драма-комедия Скриба. Пьеса паршивая, но Алиса Коонен замечательна. Эта артистка сумела в наше время построить театр, назначенный обслуживать личное начало героини (по старинке). Удержаться на этой личной позиции все (!) советское время – это огромное дело.
Чем больше действия, тем дальше отступает значение слова: в кино движение совсем отстраняет значение слова, и сценарий надо писать, имея в виду немой фильм. Но и в драме слово имеет второе значение и во всяком случае служебное. Хорошую пьесу можно смотреть на непонятном языке и все понимать. Принцип театра: «в начале было дело», а в чистой поэзии принцип: в начале было слово.
И пусть мой сценарий не пьеса, а честная халтура, все равно, я через эту работу понял, насколько выше в поэтическом смысле «Кладовая солнца» в сравнении со сценарием. Мало того! я через эту работу понял, какой у меня был неделовой подход к литературе и вместе с тем, какое богатство дал мне мой неделовой подход.
В настоящее время (наверно, и всегда так было) идет борьба между организованным трудом, необходимым для государства, и свободным трудом, формирующим личность.
По-видимому, и государство знает и понимает, что личность есть главный фактор народного богатства, но если сказать это вслух, то каждый осел объявит себя личностью.
Государство вынуждено вынуждать, обречено давить на личность и тем самым ставить для нее все большие препятствия. По-видимому, это внутреннее сознание и является той основой, на которой могла сохраниться личность актрисы Коонен.
Мудрость охраны личности человеческой в условиях промышленного конвейера.
17 Марта. Побеждающий солнечный день, мороз, а в полднях льют все сосульки, и такие частые, и такие дружные.
Игренев налезает с кукольным театром, придется еще потерпеть.
«Обыкновенный концерт» наконец-то снят: пошлость очевидная, но успех был оттого, что в нем явилась хоть попытка какая-нибудь пошутить, посмеяться. Мораль заела советского человека!
Неотложные дела: 1) Поправка сценария. 2) Сценарий кукольникам. 3) Ремонт гаража и машины. 4) Патроны 20 калибра и порох. 5) Фото (пленка у Еремина). 6) Широкоугольник у Левы. 7) Письмо Розановой.
18 Марта. Утро непонятное, серое, ветер с юга. Вскоре начало мести.
Кладовая Солнца. Пьеса для кукольного театра.
Дело хлопотное. Надо написать черновик, обсудить с Игреневым и потом отделать.
– это лицо актрисы Алисы Коонен, а за кулисами ее внутренности, ее зад. Мы видели ее с лица и пришли в восторг, а вчера актер Игренев рассказывал, какой нужен зажим всех актрис и актеров, работающих на это лицо. – Как же так, – сказал я Ляле, – неужели каждый человек, как актер, распадается на лицо [и] внутренности? Значит – нет! Коонен – не личность. Именно тем и характерна личность человека, что лицо не отделяется, а рождается, как рождается цветок согласно со всем организмом растения. У настоящей актрисы и за кулисами все хорошо.
Пробовал написать ей, но споткнулся: вышло как-то и неестественно – это раз, и в несоответствии с ее возрастом (60 лет), и даже как-то ни к чему.
19 Марта. Утро солнечное, и мороз занимается легкой живописью на окнах.
Сегодня Еремин в студии дает свои указания на поправки сценария. В неделю я должен все закончить.
В студии признали, что с литературной стороны сценарий хорош, но требует поправок со стороны идейной: 1) Правда Антипыча не может быть правдой экрана: весь этот план долой. 2) Колония ленинградских детей – это больные дети, на экране нельзя показывать больных детей, значит, весь Ботик долой, и вместе с тем краеведческий план – долой. 3) Красавица, т. е. девочка, которую били – нельзя в СССР детей бить. 4) Природа слишком глубоко взята, пахнет мистикой. 5) Показано мало колхоза.
Настоящий бы художник, имеющий свое достоинство (амбицию), должен бы плюнуть и уйти, а я обрадовался, что дают возможность поправить и обещают деньги. Так обрадовался, что купил яблок, 100 гр. икры и литра водки. Обижаться-то не на кого: экран – место государственной пропаганды, и если я беру деньги, то должен делать, как велят, а не как хочется.
Записав это, принялся за переделку сценария, и вдруг меня охватила страшная тоска. Плохо, что Ляли не было дома и, не имея возможности с кем-нибудь перекинуться словом, я отдался унынию. Ложась спать, почти решил поставить крест над сценарием. Но, как это постоянно со мною бывает в тяжких случаях жизни, после полуночи я начал выбираться из своего ада, и к восходу солнца само собой подготовилось ясное решение работать над сценарием и победить.
20 Марта. Утро пришло не безнадежное, с просветами небесными...
Сценарий. Сделать пролог «Завет автора режиссеру».
– Тот уголок родной земли, где я родился, по случайности не стал материалом для моего изображения, но по этой земле я научился понимать и любить всякую землю. Я понял, что поэзия, как и атмосферное электричество, всюду является одной из сил, образующих лицо края. Вот и вас, уважаемый режиссер, я прошу вникнуть с любовью в эти мои картины природы и человека избранного мною уголка русской земли и добраться самому до его поэзии. Сделайте нам поэтический фильм из природы окрестностей древнего русского городка Переславля-Залесского и дайте нам образ населяющего эти холмы и болота русского человека. Не преувеличивайте наши ярославские холмы и не делайте их Альпами: наши звонкие борины и так хороши. Не подменяйте наши ярославские болота швейцарскими долинами. Наши болота коварны и злы и неприглядны, но в них таится солнечная энергия, они являются кладовой солнца. В этих болотах, коварных и злых, есть своя огненная правда. И человек, живущий возле этих болот, ждет осуществления своей правды, как тысячелетний торф, заключенный в болотах, ждет огня.
Режиссер! обратите свое любовное внимание на уголок земного шара, исхоженный мною на собственных ногах вдоль и поперек. Я хочу быть художником, только чтобы обратить ваше внимание на все наши местные прелести. Сделайте из моего любимого края фильм, похожий на ручей, бегущий из моховых болот в океан.
Позвольте мне сказать мое последнее слово перед тем, как, исполнив свой авторский долг, я передам все мои поэтические догадки в ваши руки для изображения их на экране. Давайте же начнем наш поэтический фильм. Земля наша очень много страдала, но она молода и сильна, смотрите: вот шоссейная дорога белой лентой рассекает холмы, покрытые темными лесами. Это не холмы, это улыбки нашей встающей родной земли. <На полях: Из Некрасова.> Смотрите, по этим холмам-улыбкам дети идут так смело и решительно, будто они дети одной великой семьи, заключающей в себя всего человека. Сделайте поэтический фильм!
Итак, путь мой из ада:
1) Пролог. – Сделаю.
2) Тереза вместо Сони. Побег Терезы в дивный край. Ботик всполохнулся. Доктор – искать. Тереза встречается с [Настенькой]. Конаков спасает ее (председатель). У Терезы узелок с куклой и нотами. 3) Доктор находит Терезу у Коршуновых. 4) Конаков – председатель колхоза: ряд примеров помощи колхозников детям по мере движения [сезонных рабочих] (напр., Конаков отнимает косу и начинает сам косить). Разработать: Митраша и Настя садятся против Ботика в лодку. Колония, проводы (лодку дети [помогают босиком]). Тереза за роялью. Лодка в Вексу. Антипыч навстречу (Антипыч с Травкой в лодке). Разговор с Антипычем. Ботик. Тереза за роялью. [Мама] поет. Тереза с узелком. Узелок. [Настенька] раскрывает: кукла и ноты. Тереза встречает Конакова.
это можно уже, когда родится ребенок. Так и в творчестве то же правило: показывать можно только уже готовую вещь.
Заходил к Леве и вижу, что он возвращается к прежнему: вид никуда! Я рассказал, как я накануне мучился и к утру вернулся к радости. Лева обернулся к Галине и сказал: – Вот у меня ведь точно так бывает? – И так он весь в меня, но дальше этого, сам от себя, не движется: так и обезьяна и очень похожа на человека, и нет в ней самого главного человеческого свойства: личного, двигающего начала.
21 Марта. Оттепель серая, все потекло. Но к вечеру стало подбираться, и ночью явился мороз. Пишу сценарий.
22 Марта. Солнечное утро. Спасибо, Мороз, придержи весну, пока я не кончу сценарий.
Не тужи, Михаил, это тяжкое время, второй побеждающий РАПП (второе пришествие РАППа) рано или поздно пройдет. Пройдет!
Коллектив, подмененный конвейером. (По-видимому, в этой формуле выражается болезнь нашего времени.) – Коллектив и конвейер – это такие же заменяющие друг друга антиномии, как свобода и необходимость, как Марсельеза и mein lieber Augustin3. Рабочий в конвейере – это работа направо, для государства, и рабочий налево – это для себя.
Три рабочих ипостаси современности: коллектив – в идеале, государство – конвейер направо, и Я – налево.
Директору 1-й студии Мосфильма Д. И. Еремину.
Уважаемый Дмитрий Иванович,
Направляю к Вам сценарий, исправленный мною согласно указаниям, изложенным в Вашем письме. Пользуюсь случаем высказать некоторые замечания по поводу этого письма.
Правильным я считаю замечание относительно внешнего расширения и осложнения темы и содержания сказки-были «Кладовая солнца», изображения колонии ленинградских детей. Но я напоминаю Вам, что именно Вы в личном разговоре нашем считали содержание «Кладовой солнца» идейно недостаточным для фильма, служащего не только художественным целям, но и целям государственной пропаганды. Моя вина была в том, что я поддался такому внушению, взяв на себя непосильную задачу оперировать поэтически неосвоенным материалом. Между тем «Кладовая солнца» содержит в себе все элементы для создания оригинального поэтического фильма о жизни природы и человека. Поэтическое изучение нашей страны, знакомое каждому гражданину на Западе, особенно в Англии, еще совсем не дошло до России. Мы только говорим об этом, но почти ничего не делаем. «Кладовая солнца» потому так и принята дружно всеми, что эта вещь является пионером огромного дела поэтического изображения края. Огромное достоинство этой вещи и в том, что она, почти как произведение фольклора, доступна всем возрастам и людям всякого образования. Неужели недостаточно этих элементов для государственной пропаганды?
К счастью, я не настолько поддался действию внешней нагрузки, чтобы совершенно испортить весь фильм.
Правильное замечание освободить фильм от внешней нагрузки я постарался выполнить. Связанные вместе с этой нагрузкой идеологические экскурсы в область правды, социального единства людей и т. п. обезврежены.
Замечания о недостаточной характеристике действующих лиц («свое говорят, как маленькие Пришвины») считаю неправильными. Мои главные действующие лица Митраша, Настя, Антипыч, бабушка Аграфена Дмитриевна <не дописано>
22 Марта. Сороки. Утром было солнце, вечером развезло и потекло.
Вечером справляли именины Александра Алексеевича Шахова. Собралось четыре поколения во главе нас с Алексеем Григорьевичем Дояренко. Были Замошкин, Слезкин, Ильенков. Разговаривал с Алекс. Григ, о своей особенности: вечером бываю в отчаянии, к утру начинаю радостно борьбу. Он назвал это здоровьем.
23 Марта. Снег идет мокрый, и все течет в Москве. Вчера у Шахова на пирушке чуть-чуть повеяло «хорошим человеком». Есть такой ветерок весенний, когда он веет, то чувствуешь, как может быть хорош человек, если и не во всех своих индивидуальностях, то очень во многих, тот «средний» человек, образующий основу всего человека.
Борьба за картошку теперь – это борьба за жизнь. Но, конечно, нельзя извратить и сказать: жизнь есть борьба за картошку. Есть подобное какое-то извращение в поэзии Пастернака. Пока не могу это выразить, но понимаю. (NB. Все понимаю, но сказать ничего не могу. Собака: – Понимаю, и больше ничего мне и не нужно: понимаю и слушаюсь.) А если сказать, это значит выразить, т. е. понятое самим предоставить другим на рассмотрение.
Нам представляется, что природа лежит вне нас, и мы, рассматривая данное, организуем его согласно нашему представлению. «Реальность» (вещественность) нашей природы образует гармоническое сочетание хаотической природы вне нас (что это?) и того, что в нас (категории). Так вот, извращение Пастернака состоит в том, что он лишает свои «категории» зависимости от хаоса и строит свою природу из «ничего», т. е. из категорий, прикладывая их самовольно к элементам хаоса. (Почитать Пастернака и выразить.)
Был цветочек чудесный (какой?). Пришла коса на него: это Царь природы косит сено для своей коровы. Этот цветочек в «Медном всаднике» Евгений, в «Фаусте» Филемон и Бавкида. Достоевский – за цветочек, за слезу ребенка, за Евгения, за Филемона. В наше время велят закрыть на эти глаза: Царь природы косит сено для своей коровы.
Библия в отношении к крови (жертва Авраама Богу: заря костер зажгла). Да! весь этот страшный вопрос для истории и морали в религии определяется жертвой и разрешается Христом.
Так все было решено в отношении своего времени.
Вопросы вечные решаются для своего времени. Новое время требует нового решения тех же вопросов. Как же в наше время решается вопрос о жертве?
Чувство природы, чувство женщины и чувство Бога в разных формах есть одно и то же чувство в своем существе, и все это образует цветень (луг). Но приходит сюда «Царь природы» и начинает косить луг для своей коровы – вот тут уже действует что-то другое.
24 Марта. Дождь (с вечера 23-го). Воистину настало время, когда «бытие определяет сознание», какой-то теплый поток жизни, подобно Гольфстриму, текущий в холодных берегах сознания установленного, неподвижного. <2/3 страницы вымарано.>
Вечером были на Вертинском (тоже демонстрация личности – успех!). Познакомились с партизанским генералом Вершигора Петр Петрович. Я ему сказал: – Успех Вертинского есть успех личности. Нельзя коллектив подменять конвейером. – Да! – ответил он, – на своем месте конвейер хорош, но в искусстве – нет!
25 Дождя нет, но тепло: весна воды в природе началась, а в Москве весна грязи, и что еще будет, когда со дворов потечет.
«Поправки» сценария кончаю, два-три дня, и все!
Тещу с трудом перевезли в Ховрино. Ляля очень расстроена. Ясно: теща уходит в болезнь, а Ляля в тещу. Ляля меня даже упрекнула: «Жалости нет в тебе, и оттого у нас с тобой разное понимание тещи». Что делать, пришлось только плечами пожать. Неужели же и мне становиться в эту погибельную очередь: теща в смерть, Ляля в тещу и я в Лялю. Вздор! Жалею Бетховена, который, преодолевая болезнь и нужду, боролся за существование и отдавал существование в творчество. Я жалею его, но эта жалость к умирающему глупому и эгоистическому существу есть яд паука. Но теперь надо кончить с этим и быть корректным. Так пришли мы к такому месту развития наших отношений, когда быть корректным становится нравственной задачей. Итак, Михаил, помни и заруби себе это на носу: с Лялей больше ни одного слова об этом: de mortuis aut nihil, aut bene4(это и есть нравственная корректность).
Чувствую, как в глубине души совершается работа мысли на тему: личность и общество (цветок на лугу и коса).
Вспомнилась формула юности «я – маленький». Вертинский пел о маленькой актрисе, о маленькой балерине. И цветок – он маленький, коса большая. У них такие разные назначения, и вся беда, что маленький выражает претензию на [положение] или осознание большого (сталкиваются, как Евгений с Медным всадником).
Когда в жизни своей мы подходим к необходимости решать трудный вопрос, некоторые (большинство) обращаются к книгам или ищут совета. А немногие только решаются – не решать трудного вопроса, а терпеливо дожить до решения.
Сегодня я должен кончить «улучшенный сценарий».
26 Марта. Вода!
Снег изнутри, на дворе, приваленный к забору, сквозь трещину между досками дал на тротуар фонтан. И некоторые, обходя его, говорят: – Вот еще и бахчисарайский фонтан явился!
Когда идешь по тротуару, держись правой стороны. Если же будешь на человека смотреть и считаться с ним, и он применяться к тебе, то непременно, уступая друг другу, вы встретитесь лбами. Вот почему не рекомендуется считаться с интересами встречного, а держаться всегда своей правой стороны.
Жалость к матери – это яд, который вошел в нее за грехи. Она отвергала брак, презирала материнство. За отрицание брака она получила мучительное блуждание между мужчинами. За отрицание материнства получила мучительный крест ухода за <1 строка вымарана> матерью.
27 Марта.
Вода затопила у Никольских нашу картошку (3 мешка).
Сегодня даю Еремину сценарий «Серый помещик».
Ваня начал ремонт машины на заводе.
Вчера были у Александры Николаевны Крутовой и Жени Рождественской.
Недаром мы сошлись два старика здоровых (Дояренко) у Шахова и говорили о том, что только теперь стали видеть себя. Я думаю об этом так, что, пожалуй, нужно очень долго расти вверх, чтобы получить способность видеть себя не в себе, а отдельно на стороне, как будто человек созрел и вышел из себя.
28 Марта. Пасмурное утро с просветами надежды на ясный день. Весна воды идет, как ей и надо быть: хорошо, ровно.
Вчера ходил на Поварскую пешком сдавать «улучшенный» вариант своего сценария. Одет был слишком тепло и оттого очень устал. После похода дома смотрел на стрелку часов и видел, как двигалась минутная стрелка: до того устал, что видел по стрелке, как жизнь уходит и оставляет меня одного. Но это не было то тоскливое состояние, которое называют «одиночеством», это было как будто бы я трудно шел или бежал вместе со всеми по дороге, но, увидев пень в стороне, сел на него и, спокойно отдыхая, стал равнодушно смотреть на бегущих мимо меня. Такое состояние духа бывает иногда, когда проснешься среди ночи и лежишь, не открывая глаз. Тогда не на что смотреть, как теперь на стрелку часов, обгоняющую твою жизнь. Тогда видишь себя самого, как вагон, оторванный от поезда, освобожденный от внешней силы, принимаемой собой за свою. («И влекла меня жажда безумная, жажда жизни, вперед и вперед».)
Вот бы в таком состоянии хорошо бы описать свою жизнь...
Вижу ясно теперь, что моя мать, купеческая дочь, в дворянском имении жила как живое сухопутное существо, брошенное в жизнь, как в воду, с единственным священным заветом: «Плыви!». Она плыла по завету и вдруг умерла, так и не увидев берега.
Есть и во мне эта наследственная тревога о береге. Мать просто наивно плыла, я, просто наивно плывя, ждал берега.
И вот это смутное стремление к берегу, понимаемое как чувство природы, привлекло ко мне читателей: он куда-то плывет, давайте за ним!
Сейчас малообразованная советская интеллигенция (критики, администраторы литературы и т. п.) понимают меня как выходца из высоких кругов искусства прежних времен. Они ужасно ошибаются, я выходец из той же самой полуобразованной, плохо воспитанной русской интеллигенции, какую они сами теперь представляют. Ядро истории, двигаясь по пути своего назначения, ввело весь этот метательный конгломерат в какую-то иную атмосферу, и вот он засветился весь, как огромный хвост кометы. Я представляю собой светящуюся пылинку этого хвоста. Да, я плоть от плоти этой кометы, разметавшей свой хвост вокруг всего земного шара.
Мое первое чувство какого-то далекого прекрасного берега я познал в виноградном саду на Кавказе.
Моя «прекрасная дама» явилась мне тогда при чтении «Frau» Бебеля как «женщина будущего». Из этого чувства выросло мое буйство, стремление к социальной катастрофе, к писательству, к народной женщине язычества (Ефр. Павл.) и, наконец, к Ляле. Этот романтизм разночинства таится в каждом разночинце. Почему я так и ненавижу <1 вымарано>, что узнаю в нем свою же частицу кометного хвоста, но частицу не страдающую, как я, а обрадованную и довольную всем этим мрачным светом кометы.
Вчера на ходу, раздумывая о Жене, Ляле, Зине, понял их как выразителей избирательной силы, образующей в мужчине идеал. Этой силой действует каждая девушка, реализующая этот идеал в ребенке. Но такие, как Женя, Ляля, Зина, не хотят закончить силу своего избрания одним ребенком. Нет! им мало и двух, и трех, и ста, и тысячи. Их избирательная сила уходит в бесконечность. Они удовлетворяют себя тем, что реализуют свое избрание приводом избранного в церковь и тем самым рождают Христа. Зина, Женя, Ляля – это все богородицы с большим или меньшим правом на это положение.
почему этих женщин отталкивало от себя исчезновение себя в действии слепой половой силы: отталкивание, отрицание физического мужа, родства, родственника и даже положения физической матери. Если же в силу сцепления фактов жизни такой девушке придется сделаться женой и матерью (Женя при совокуплении прямо лишилась сознания), то рожденное дитя само по себе не является звеном цепи, подводящей нас к Мессии, а явлением Богочеловека, обреченного на страдание. И брак у них есть форма Голгофы, и рождение детей есть осуществление распятия, и радость есть радость страдания.
Наша новая жизнь возражает против христианства, обрекающего человека на страдание, принимаются все меры к тому, чтобы отвести людей от вида страдания (страданий так много, что я, сберегая себя, при всяких катастрофах на улице отвожу глаза).
Возражение таит в себе правду, но понимания нет. Мне лично нужно приблизиться к этому пониманию через женщину: кончить тем, чем я начал, «женщиной будущего».
Ляля отличается от всех христианок тем, что она от культа страдания хочет двигаться к чему-то вроде свободы, праздника духа.
NB. Итак, история революции разночинства двигалась от идеала «женщины будущего» до идеала «мать-героиня». Посмотрим!
29 Марта. Чувствую по себе, что за городом в полях под снегом вода, что ручьи находят уже себе путь к реке, и понемногу лед поднимается. Машина в ремонте, я не могу там это видеть, но, может быть, тем сильнее это я чувствую здесь в себе.
На субботу 5-го Апреля приглашен в школу в Рублеве, где меня чтут. Буду устраивать там звено нашего Общества охраны [природы].
Позвать на совещание природоведов Лукашевич и Пелевина. Написать «скрижали» дела охраны природы.
Сделать опыты с фотографией.
Дать сценарий Кулешову (сегодня позвонить).
Направить Лялю на прием витаминов, вдыхать мятные капли (купить).
Сходить в «Советский писатель» (о книге).
– Это удивительно! вращался среди декадентов, а теперь является выразителем возрождения, притом чем старше делается, тем лучше пишет.
– Что это? – спросил я Лялю.
– Жареным пахнет от тебя, – ответила Ляля.
Я порадовался: очень возможно, что кто-то власть имущий где-то что-то хорошо сказал о мне.
Если правда, подумаешь, ветер дунет мне в зад, куда направить свою ладью, чтобы не совестно было? И тут же ответил: проси издать собрание сочинений, будешь сыт на несколько лет.
Случайно взял в руки «Лесную капель» и неотрывно прочитал с половины и до конца. Все перезабыл, многие отрывки читал совершенно как новые, многому дивился – как хорошо! и многому радовался, что в свое время успел об этом сказать.
Березин, секретарь МООП (Московского общества охраны природы) поднял, как советский, вопрос о продлении человеческой жизни. Начался спор о Лермонтове с короткой жизнью и Аврааме с жизнью долгой. Мы с Лялей стали за Лермонтова, упрямый и недалекий Б. потянул на Авраама. Так на нашу сторону стал идеализм, Лермонтов, Новый Завет, на его сторону Ветхий Завет и материализм.
И спор с недалеким человеком вышел очень неглупый, стало ясно, что путь коммунизма, как он теперь выступает, есть путь возвращения в лоно Авраамово (вероятно, недаром около коммунизма и роятся евреи).
NB. У меня собирается букет христианок для моего «Жениха», стремящихся свести жизнь к единству. Нужно собрать противоположную сторону: женщину-множителя (мать-героиню) в современной обстановке и русскую. (Софья Андр. Толстая? Софья Павловна Мстиславская?)
30 Марта. Серое небо над Москвой, из дворов текут реки грязи, заглянешь в иной двор, и вот ледник, настоящий ледник, и можно даже по нем понимать образование настоящих морен...
Я вспоминаю настоящую речку, как она теперь изменяется каждый день и порождает в своей душе особые стремления, и летят они, как стрелы...
Вот река... Вы подошли. И тут бывает по-разному: то захочется рыбу поудить, то искупаться, и мало ли что? погулять по берегу, покататься... Даже задумаешься, и то в конце концов для себя что-нибудь вспомнишь, по-иному что-то в своей жизни переставится: все о себе, все для себя! Но вот когда застанет весна в Москве, увидишь текущие со дворов реки грязи и вспомнишь настоящую реку, представишь себе весну там на воле – тогда собираешь в душе воспоминания, и все для реки, и ничего для себя.
Так вот и все наше чувство природы возникает в городе, и охрана ее является как милость царя природы.
(Тема для лекции в школе в Рублеве.)
31 Марта. Туман в окне, как молоко, ничего не видно, ничего сказать нельзя. Только знаешь, что тепло и весна движется безостановочно.
Новые и новые письма от литературных неудачников. Надо написать общий ответ (начать с семинариста в краю непуганых птиц). Общее всем: необразованные. Ничего не сделаешь образованием, но и без образования ничего не напишешь.
На днях, когда буду себя чувствовать покрепче, поеду по ж. д. в Звенигород, все посмотрю и потом вернусь, чтобы устроить свой переезд.
Вычитал в отрывном календаре: «В природе милости нет, человек должен требовать от нее милости» (Мичурин).
Вирус – это промежуточное состояние между живыми существами и неживыми.
1 Апреля. Пасмурно с просветами. На Оке ледоход. Вот-вот и река Москва пойдет.
Как просто взял власть Симонов! неплохо и у Фадеева. Не зависть чувствую, а удивление и некоторое унизительное в себе подозрение в зависти. Ночью проектировал этих любовников власти на любовь к женщине, и вспомнилась «Козочка». Казалось, ничего не стоило взять ее (вместе спали!), но я не взял. А без меня какой-то черноусый в доме напротив нашего стал ей моргать, и в три дня все совершилось. Но мало того! вся жизнь прошла до 67 лет, и ни одна женщина не могла соединить в единство мой дух и тело, и вышло это только с одной-единственной Лялей.
Так точно и власть! Нечего лицемерить, втайне мы все к ней льнем: хочется каждому власти (любоначалие = любострастие). Но как легко она дается Симонову! плюнул в сторону, откашлялся и царствует, а мы достигаем этого всю жизнь, работая в таланте, и царствуем уже после смерти своей.
Так вот, товарищи, я выступаю перед вами делегатом от мертвых.
Березин (секретарь ОХПРИ) принимает витамины и мятные капли. Ищет долгую жизнь, мечтает о бессмертии. Мы доказывали ему час целый, что бессмертие не в долготе, а прекрасном мгновении. И когда связали его по рукам и ногам, он сказал: – Скорее всего, есть два рода людей – для гениальных бессмертие в мгновении, а для обыкновенных людей в долготе жизни.
Закончил рассказ «Золотая медаль» (раз – пришло в голову на прогулке воспоминание о Чумакове – что «проглядят», два – записал сюжет, три-четыре – написал).
Вчера были Женя с Сашей – любящая пара. У Жени с Сашей я понимаю: С. эгоистически вызывает, а Ж. отдается, обнимает и вообще делает то самое, что в физической жизни делает сосуд, утоляющий жажду жизни (церковь на место того сосуда). Ляля то же самое делала со мной: топила в своем материнстве мою «идею». (Идея вообще в физическом мире отвечает penis'y.) Происходит материализация идеи, отвечающая творчеству или деторождению. Какая же, и есть ли граница между природным размножением и творчеством (там и тут со-итие).
разделенность пола: идея, мужское начало несет в себе «прекрасное мгновенье», материнство – длительность, вот когда раскрылся смысл нашего длинного спора с простаком. Ох, и чудесна Россия этими своими простаками, в них все наше будущее, это есть форма детства и отрочества.
Человеческое творчество есть организация материи в интересах человека.
Размножение есть самодеятельность природы (материи): само-, т. е. без участия человека, деятельность, самодеятельность есть творчество.
«человек», во имя которого все на свете организуется).
<Приписка: Первое в человеке есть стремление к единству (идея), включающему порядок, т. е. расстановку предметов согласно плану, имеющему в виду «лучшее» для человека.>
Материя находится в состоянии непрерывного самотворчества. Такая живая материя проникает в существо человека и образует в нем то, что мы называем «сам». Напротив, идея нас «осеняет», «приходит в голову», говорят: «идея родилась» или фаустовское «прекрасное мгновенье», и вообще «отец» – он не сам, он больше, чем сам, это mater (мать, материя) делает в нас то, что мы называем «сам».
Самотворчество природы способствует размножению человека, и это размножение подчиняет себе «идею», т. е. творчество самого человека – это падение. (NB. Гитлеризм был уничтожением человечества в пользу господства расы, коммунизм рано или поздно бросится на размножение (пойдет хирургия).)
2 Апреля. Тепло, пасмурно с просветами. Ляля вышла на воздух.
Антокольский в журнале «Знамя» опубликовал статью, посвященную культурному преодолению «постановления». Моя тема не удалась мне, а ему удалась вполне. Не удалась мне, потому что я не мог обиду оторвать от сердца своего и, желая это укрыть, затемнял смысл, и местами выходило двусмысленно. При новых попытках выйти на общую дорогу надо твердо помнить, что дорога наша одна, что люди по ней тесно идут, и ты иди тоже по ней и неси свою котомку, как все. Но помни, что...
Утро в тумане. Ляля поедет за моей путевкой на 15-е Апреля (вторник на Пасхе). Я побываю в Дунине в понедельник 7-го Апреля. В субботу студия созывает новый суд над моим сценарием, сказали: «Спешное совещание, чтобы поскорее заплатить Пришвину деньги».
Антокольский приводит пример из речи Мануильского: министр тысячу раз извинится за то, что подвинул к себе пепельницу, и в то же время обдумывает, как бы отнять для своего государства целый какой-нибудь остров с большим населением. Я бы не мог воспользоваться таким примером, потому что слишком много вижу обратного: министр восторгается жизнью на острове будущего и рассеянно тычет зажженной папиросой в глаза ближнего.
Что-то делаю, ничего не вижу в природе, ни за чем там не слежу. Но чувствую, что кто-то ходит со мной желанный, и как о нем подумаешь – так хорошо становится. А бывает, что-то не клеится, плохо выходит, и в то же время чувствуешь что-то хорошее. Станешь догадываться о хорошем и поймешь: это весна.
Антокольский взял темой пушкинский парадокс «поэзия глуповата» и стал серьезно доказывать обратное: что поэзия умная, как это у нас требуется. Смысл же пушкинских слов в том, что нельзя человека в реторте5 «умом» хочет выйти из своего положения. (Такие Игнатовы, умные кузины мои.)
Ляля достала путевки мне на месяц, себе на две недели, начиная с 15-го.
Приезжал Борис Кирыч Анюхин, рассказывал безутешное о Хрущеве, о Ельце. Он очень понял меня, когда я сказал, что ночью вижу Хрущеве, каким оно было, и дивлюсь его существованию в себе. – И еще больше удивительно, – сказал я, – что это видение свое я могу описать, и люди не только наши это видят, но и чужие. И я принес ему английские книги, в которых Курымушка называется little Peterkin6. – Как меня примут на родине? – спросил я."– Примут с почетом, как важное лицо, и ничего не выскажут и вопрос свой личный к вам затаят. – Что же это за вопрос? – Этот вопрос каждого из нас: а что же для человека сделано такого, на чем вы несете свою славу? Вы же помните соломенные избушки Хрущева с земляным полом? Теперь хорошо, если встретите всю крышу: часто половина раскрыта и съедена голодным скотом, в окнах стекло – только одно, другие заложены подушками или соломой. Из всех ваших сверстников осталось два-три, остальные умерли от недоедания.
Делегаты весны. За окном моим под черной железной планкой балкона привесились четыре большие, тяжелые, светящиеся капли и светят мне, как делегаты весны, и говорят мне по-своему на понятном только мне языке: – Мы, делегаты этой весны, новой, приветствуем тебя, старого делегата своих отцов и дедов, и просим тебя, старого человека, от новой весны – возьми нас и покажи нас людям молодым, рожденным любить этой новой весной.
Апрельский свет – это темно-желтый, из золотых лучей, коры вербы и черной, насыщенной влагой земли. В этом свете мы теперь ходим.
Вчера после рассказа Анюхина о моей родной деревне был на юбилее соратника Маяковского, режиссера Кулешова. Зал был наполнен его учениками, режиссеры Айзенберг, Пудовкин, Герасимов и другие знаменитости искренно приветствовали. А от министра вместе с поздравлением что-то вроде плевка: премия в размере месячного оклада. И это человеку, который всей душой, как Маяковский, отдавал себя открыто делу Сталина. Так что есть у всей этой компании во главе с Маяковским какая-то непрочная склейка с делом Ленина – Сталина, как будто склеивают их только слова, а в существе у них в самой народности нет ничего (ничевоки).
искусство, а механизм, подобный микрофону или автомобилю. И «урбанизм» их ничевошный, нечто вроде того, как я искал душу машины, ее индивидуальность, а на заводе мне сказали, что индивидуальность в машине – это порок, машина не должна иметь индивидуальности, она бездушна. Я не нашел души в машине, Маяковский в своем городе: ничевошники.
И все-таки она есть, душа эта, и в машине и в городе, это душа хозяина машины.
В нашем Обществе охраны природы наметились два понимания природы: 1) традиционно-биологическое: природа за городом; 2) природа в городе, т. е. урбаническая точка зрения.
Человек приходит в природу из города, музыкально, поэтически, живописно исследует ее и создает новую природу по своему образу и подобию.
Вся живопись, музыка, поэзия, поскольку они направлены к природе, движутся одним мотивом охраны ее.
Кто же против нас?
От поэта до ученого все за охрану, кто же наш враг, от кого мы будем охранять природу? кто наш враг? (NB. Здоровье человека – это главная область природы, подлежащая охране. Значит, вредители здоровья человека – это первые наши враги.)
Скрижали завета.
1 Заповедь.
Отсюда вопрос: что такое здоровье, и каков этот человек, здоровье которого нам надлежит охранять – и раскрытие этих вопросов составит содержание всех скрижалей. («В здоровом теле здоровая душа», элемент здоровья – чувство праздника («Помни день субботний»).)
Аз есмь Господь Бог твой, да не будут тебе бози и пр.
Итак, это Бог в нас говорит: «Я», и рядом с этим «Я» находится «я» личное, рожденное, долженствующее расти до «Я» Сына Божия. Одно «Я» как идеал вне времени и другое [во времени].
Ход весны. и частый дождь. Река очистилась и быстро наполняется. Канава забита льдом. Везде строятся заграждения. Паводок в полном разгаре.
5 Апреля. Утро солнечное.
Завтра Ваня отвезет меня до станции Звенигород, и я пешком пройду в Поречье и все увижу в природе.
Спросите кого угодно, что это значит, природа, о которой мы говорим ежедневно, и никто не даст ясный ответ.
– это все, что существует и возникает без участия человека. При таком определении непонятна задача нашего Общества охраны природы, потому что в природе находятся вековые враги человека, с которыми он и теперь ведет повседневную борьбу за существование.
Нет, мы не всю дикую природу хотим охранять, а только ту, которая в борьбе человека за существование стоит на стороне человека, ту природу, которая идет ему на здоровье.
Решаемся сказать: охрана природы в нашем смысле есть дело охраны здоровья человека.
Но, скажем, книгохранилище, лаборатория: они, несомненно, являются тоже условием здоровья современного человека. Мои сверстники, с которыми я в деревне играл, теперь все почти умерли, а среди ученых, бывших еще моими учителями, некоторые живы и некоторые работают усердно на славу нашей родины. (Назову профессора Прянишникова.) Полезно приглядеться, каким способом эти старцы охраняют свою «природу», или здоровье, для своей творческой работы. Мы увидим, что книгохранилище и лаборатория играют немалую роль в охране их здоровья. Мне кажется больше: изучение борьбы за достойное существование этих замечательных старцев дало бы больше материалов в деле изучения вопроса о продлении жизни, чем изучение мумифицированных старцев, живущих где-то в счастливых горных долинах.
Итак, не одна природа является источником здоровья современного человека и, значит, наше Общество нельзя назвать просто Обществом охраны здоровья человека. Но, несомненно, наше дело состоит в охране той природы, которая способствует здоровью и силе человека в его борьбе за существование.
благодетельно для выработки сил в борьбе за существование куропаток и тетеревов: без ястреба куропатки вырождаются.
<3ачеркнуто: Наряду с заповедником дикой природы нашей охране подлежит и городской парк, хотя он и не является предметом той природы, которая возникла без человеческих усилий.>
Перечислить все, что подлежит охране. И после того показать необходимость включить в дело охраны вторую природу.
И кончить охраной детства.
«золотой век» наш требует особой охраны. Может быть, и вся наша «природа» есть воспоминание золотого века каждого из нас, когда мы были заодно с природой и не знали страданий, связанных с именем человека. Вот эту природу детства мы должны особенно оберегать – «верните нам ребенка».
«Ум», к которому апеллирует Антокольский против «глуповатой» поэзии, часто является заплаткой или сшивкой на том месте, где обрывается талант.
6 Апреля. С утра дождь. Все-таки поехали с Ваней в Дунино. По дороге началась снежная метель. Возле туберкулезной больницы отпустил Ваню и пешком пошел в Поречье. В лицо било снегом. Ноги скользили по льду, проваливаясь, сапоги подтекали. И все-таки где-то из засыпанного снегом седого дерева слышался хрип скворца.
Пришел к Шахновским, болтал часа два. За это время явилось солнце, и все засияло.
Вечером берегом реки прошел на дачу свою. Сильный холодный ветер при ярком солнце. Редкие льдины, иные стояком, розовые на солнце, стремительно неслись по лазурной реке. В легком пальто было холодно, и страшно было смотреть на реку, и красива она была страшно. Пролез на дачу по снегу. В лесу еще довольно снегу, и только морозы изо дня в день могут спасти Москву от потопа.
Вечером радовала меня милая женщина Татьяна Сергеевна (очень простая и веселая, напомнила мне брата Сашу, простая, а видит и слышит хорошо). Познакомился с пианисткой (преподаватель консерватории, встречался в Кабарде). Лия Моисеевна Левинсон, К 3-11-75, ул. Огарева, д. 5, кв. 4. Еще была хитрая Фрида.
NB. Моя мать только к старости стала красивой женщиной, привлекавшей общее внимание и почет. Так и у меня...
Говорили о вреде лиризма.
Ранним утром было солнце, а потом повалил снег, и на весь день. Ехал на грузовике к поезду 8. 40. Приехал домой очень усталый от холода и болтовни.
Будьте как дети – это не значит: будьте детьми. Это значит, будьте только подобны детям.
8 Апреля. Пасмурно с просветлением, ночь прошла без мороза.
– с античной природой, проста, но все видит и слышит.
9 Апреля. Раисе сказал, что был в кругу интересных женщин; она чуть дрогнула и выдала свою женскую ежедневную тайную борьбу за себя как за самую интересную. (Нам, писателям, это знакомо: втайне каждый из нас – лучше всех, и в этом нет ничего дурного: это условие борьбы за первенство.) Татьяне Сергеевне тоже я сказал, что с нами приедет в дом отдыха красивая Раиса. И по ее простому лицу пробежала тень. Но если бы Ляля узнала, что я люблю достойную женщину – она бы, мне кажется, перемогла себя и постаралась бы растворить свое страдание в великодушии и так вышла бы из этой борьбы за первенство.
– Вы нуждаетесь? Спрячьте и принесите, когда будет лучше. И дала ему 1000 руб. на праздник для матери. У Пети родился новый мой внук Николай. Ия тоже там живет, в Пушкине. И Петя между женами как петух.
Написал ответ Серовой и через ее попытку написать «Байкал» (ее сочинение распалось на Байкал без девушки и девушку без Байкала) понял свою заслугу изображения природы «с девушкой», т. е. мне удалось превратить свою лирику в зеркало с отражением в нем природы (чего стоит «Черный араб» или «Жень-шень»!).
Эта осознанная моя способность дает мне надежду на то, что я вернусь к «Каналу» и напишу.
В этой работе я должен сделать шаг вперед от изображения такой-то земли к человеку, царю природы.
Да, я думаю, это правда, что Ляля вышла из бабьего круга: если бы я сошелся с женщиной, недостойной меня, она бы, презирая, переболела скоро и вернулась к себе; если бы я нашел женщину, с которой бы мог идти дальше – она бы с болью, но без спора уступила меня. Вот моя Ляля – это святая.
Великий Четверг.
Вечером вчера резкий ветер, ночью морозик, утро ясное, но... что-то не везет Апрелю в этом году, весь он был пасмурный и деловой: не нам на радость, а только чтобы растопить снег и затопить низменности. Зато как хорош был в этом году март, и я этот март записал (сценарий).
Вчера был Игренев, говорил, что «Русский вопрос» – смертная скука. Так оно и быть должно, потому что в этом «вопросе» ни направо, ни налево нельзя чувствовать себя свободным в сторону правды.
Ездили в Ховрино к теще. Уговорил доктора продержать ее еще 3 недели после срока, до 4-го мая. Доктор армянин и симпатичнейший, и у нас с ним возник обмен философских настроений в плане Надо и Хочется (врач и поэт, Евгений и Медный всадник и т. п.), и опять какой же выход? Метода нет, если только признание личности в человеке не включает в себя и метод.
верующим создалась из-за разрушения церквей, естественное возмездие и пример невозможности извне подавить веру в человеке. Давка в церкви – это форма борьбы за веру.
А разве вся наша жизнь в <1 слово вымарано> не есть тоже давка с потовой капелькой у каждого на каждом волоске? И разве тоже нет среди нас мертвецов, задавленных людей, которым и упасть некуда?
Возвращаюсь и не могу вернуться к своему «Каналу», к этому вопросу о выходе из давки, из этой необходимости давить друг друга – к личной свободе и миру. Чувствуешь, что никаким домыслом тут не возьмешь и необходимости требует поступка (в данном случае поступком будет создание книги).
Хочется и Надо – это у меня с первого сознания, между этими скалами протекла вся моя жизнь, и выходом всегда был
Побег из школы в Азию кончился неудачей в утверждение «Надо», в марксизме («женщина будущего») кончилось тюрьмой, в любви (Ина) – последним унижением; но благодаря той тюрьме я не попал в нее в советское время, благодаря Ефр. Павл. явилась Ляля, благодаря писанию агрономических книжек о картофеле явилась поэзия.
Итак, всякое влечение у меня в сторону свободы личной кончается неразумным поступком, который непременно приводит меня к необходимости (Надо), и переживание необходимости (гимназии, тюрьмы, брака, нелюбимого дела) приводит к выходу из царства необходимости в царство свободы. Нет! значит, выход на волю заключается не в самом поступке, который приводит сначала к необходимости и после того к свободе. Не поступок только решает вопрос, а явление (образование) личности. Умирение («да умирится же с тобой...») происходит в рождении личности, как в физическом рождении человека мать после мук приходит к радости через явление нового существа.
мириться «стихия» путем рождения личности.
Итак, «да умирится же с тобой и покоренная стихия» означает рождение личности. И, значит, Евгений (как тоже и еще сильнее: Филемон и Бавкида) является нам как вестник наступающих родовых мук. И окончательное решение этой борьбы Хочется и Надо в пользу Хочется с воскрешением Евгения и Филемона с Бавкидой есть рождение Христа, есть явление света в темной борьбе, выход свободной личности из недр необходимости.
Примирение состоит в том, что личность приносит с собой новое измерение всех ценностей, создаваемых
необходимо. Примирение заключается в улыбке личности и, может быть, осторожно, шепотом и любовно сказанных словах: «Мы говорим на разных языках». И окончательно: «Любите врагов своих».
В природе рождается человек, и потому мы часто говорим «мать-природа». Из этого факта является у нас милость к природе.
В природе человек умирает от нападения на него видимых и невидимых врагов. Он умирает в борьбе с этими врагами своими, включенными в природу.
Из этого начались все наши сказки.
Сборы: Пятница. Суббота, Воскресенье, Понедельник.
Пятница: Еремин после обеда, с 5-9 заверить справки. Позвонить в 11 д. Лоцманову о конце Апреля. Доверенность Map. Вас. на книги у Чагина, она же в Литфонд бумагу и одеяло; Рукопись Платонова. Разговор с Сурковым.
Барютиным телеграмма: Уезжаем Дунино вернусь 25-го Апреля вас перевозить.
Воскресенье: Map. Вас. в Ховрино насчет картошки.
Примечания
1 Агрегат – aggregatus) – соединенный, собранный, нечто составное, совокупность элементов, образующих систему.
2 «Еже писахъ – писахъ» (пер. на старосл. с лат.): Quod scripsi, scrips! – «что написал, то написал», знаменитая фраза, приписываемая Понтию Пилату.
3 – австрийская народная песня «Мой милый Августин», считается, что была написана в Вене во время эпидемии чумы 1678-1679 года.
4 De mortuis aut nihil, aut bene (лат.) - о мертвых (следует говорить) хорошо или ничего (не говорить).
5 Реторта (лат. – букв, повернутая назад) – сосуд с длинным отогнутым горлом, употребляемый для перегонки каких-либо жидкостей.
6 – герой английской сказки.