Пришвин М. М. Дневники. 1946-1947 /Подготовка текста Я. З. Гришиной, Л. А. Рязановой; статья, коммент. Я. З. Гришиной; указат. имен – В. А. Устинов. – М.: Новый хронограф, 2013. – 968 с.
1947
1 Января. Все поехали, наши и Игнатовы, к Удинцевым в Соломенную Сторожку и вернулись к обеду.
Вечером пришел Яшин Александр Яковлевич, поэт с женой, очень симпатичная пара. Пришел К. С. Родионов. Ночью буйствовал поэт Луговской так бешено, что слетел и рассыпался лепесток от люстры.
2 Января. Возобновились морозы, вероятно рождественские. День просверкал золотой.
Решили послать Ефр. Павл. телеграмму: «Поздравляем Новым годом, сердечно целуем. Валерия и Михаил Пришвины». Инициатива в этом была от Ляли, но тоже Ляля сказала, что мириться духовно – да, а встречаться ни в коем случае: это невозможно.
3 Января. Морозы рождественские. Показался конец работы, но еще не показалась ее значительность.
Вспоминаешь, сколько было случаев, когда что-нибудь вздумается неверное, и его не выполнишь только отдаваясь чувству «не хочется» (была одна фельдшерица, была одна учительница, одна еврейка, да и мало ли!). Сколько было такого: не захотелось, и спасся от ужасной гадости. Наоборот, я не помню ни одного случая, когда я бы раскаялся от того, что сделал, как хочется: ни одного случая! - А у меня наоборот! – ответила Ляля. – Значит, ты человек по природе более правильный.
4 Января. Царя Соломона, болеющего гриппом, посетила царица Савская с двумя детьми (художница Зелинская-Платэ Раиса Николаевна, дочь академика Зелинского).
5 Января. Последнюю главу «Аврал» перед последней частью откладываю и начинаю последнюю часть «Пленная вода».
С первого дня Нового года не выхожу из дому, грудь заложена, изредка кашляю, чувствую слабость – ни здоров, ни болен.
Происходят выборы в РСФСР нашим способом, путем разных плотин и дамб складывается сила, подобная стихийным силам, но порождаемая только человеком как совокупностью. Внутри этой силы каждый элемент ее борется за свое первенство, и это движение каждой части к первенству составляет особенность силы человеческого общества сравнительно с силами природы, называемыми стихиями (ветер, вода, огонь).
Впрочем, не только человеческая сила, но и всякая органическая жизнь построена на том же самом движении к первенству, и каждый лист на дереве, благодаря этому, стремится к единству организма
Человек в своем движении сглаживает эту борьбу всей природы за первенство, и потому вещи, которые он создает, – мертвые вещи (рукотворные, «фабричные» и т. п.), имеющие служебное или полезное назначение. И все, что делает человек, лишено этой внутренней борьбы за первенство, в том числе и сам человек (чиновник, партчеловек), создаваемый силой общественности.
Наше устремление к «природе» есть стремление к тому, чтобы вырваться из тисков механизации и включить себя в среду, основным принципом которой есть борьба за первенство. Это мечта людей или усталых, или нетерпеливо-гордых (Толстой).
Нет! пример природы нас должен вдохновлять не к побегу из среды человеческой, а к борьбе за единство по-своему: каждый из нас, глядясь в природу, как в зеркало, должен узнать сам себя и таким, узнанным, действовать за идею единства в обществе как живой, а не механизированный человек.
Борьба за такого человека (личность) ничуть не противоречит идеям коммунизма, но практика этой борьбы за личность может враждебно встретиться с практикой борьбы за единство.
Аврал – это единство.
Зуек – личность.
6 Января. Сочельник. Все еще не выхожу, а за неделю, вижу, побелели крыши, подсыпало снежку.
Перовская с Лялей идут в церковь в 4 утра. Есть надежда, что Перовская выйдет замуж за математика. Как старается! – Ляля, может быть, и ты меня так добивалась? – Что ты! я была влюблена, я плакала. А впрочем, зачем доказывать? У нас вышла любовь, чего же больше?
Вчера ночью сблизились между собою два слова, мечта и вода, и до того, что я взял карандаш, и у меня необходимейшая глава для всей композиции и вся вещь пришли в единство (до того было два центра. Аврал и Огонек зари).
Так вот и надо понимать, что в поэзии (искусство слова) происходит борьба неведомой стихии, похожей на воду, с рассуждением, похожим на берег, и победа бывает, только если вода размоет берег...
7 Января. Рождество. Начал выходить. Устроили елку. Галина без детей (и чего-то она к Ляле топорщится). Светлана с мальчиком (запомнить: такой худенький). Мальчик Платэ (Раисы Никол.). Володя Елагин. Играли в шарады и т. п.
8 Января. Выступаю в Лит. музее с «Царь природы». Начало: матрос в лесу: что-то есть.
42 года тому назад «В краю непуганых птиц» = «что-то», но что? <Приписка: наивная книга.>
В течение войны разрешилось: это чувство родины, тщательно оберегаемое от обобщения идейного. Это «что-то» и самый Беломорский канал: что-то есть.
Итак, первый план в книге – это картина нашей родины.
Природа. Мой побег в Азию как источник борьбы за первенство.
Моя природа везде как борьба за свое место.
Все путешествия как проверка своих сил, явление личности.
Заключение: ни малейших признаков стремления автора создать занятное чтение – это так легко!
1) Родина. 2) Природа – это зеркало, в котором можно увидеть себя как человека: все борются за существование, а человек за первенство. 3) Дух альпинизма.
9 Января. Вчера первый раз после болезни (небольшой грипп или просто кашель, вспомнилось, что моя мать никогда не болела) вышел на свой вечер в Лит. музее, Ляля. читала, я говорил. Все вышло хорошо, но чувство было такое, что читал среди родственников. Чувствовал, что все они очень опасаются, не примажусь ли я к большевикам.
Некий ощипанный старик Гуревич, желая показать свою образованность, пустил на мой канал Фауста, он говорил: – Пусть в первой части бес ведет Фауста, но она хороша, а во второй части, где Фауст становится к природе в положение преобразователя или приспособителя ее к человеческим целям – как-то ничего не выходит.
Так он, возможно, сам имея лишь одну цель, показать свою образованность, уколол меня и тем, что сравнил с Тете, и тем, что указал на безнадежность моей позиции в отношении природы. Я не успел ему возразить тем, что Фауст сам ведет канал, а у меня Фауст находится в положении каналоармейца.
Там человеческая] природа есть мефистофельское наваждение, здесь природа как место борьбы человека за первенство (за личность).
А в общем, как написал Сталин по поводу какой-то поэмы Максима Горького: «Эта штука посильней "Фауста"».
Очень хорошо беседовали с Лялей о той главе, где вода посмеялась над раскольницей, мечтающей об огненной смерти: она и рада, что осталась жива, и ей мучительно стыдно. Вода кружит ее карбас, повертывает к вороне, и она видит, как ворона сидит до конца и потом пересаживается на крышу... Вот водяная крыса вынырнула к вороне. Так и она тоже сидела, как ворона.
Сегодня придет Згуриди Александр Михайлович, кинорежиссер.
Царь природы. Педагогическая поэма.
В чем же педагогика?
Природа есть место борьбы за существование. Человек же сделал ее местом борьбы за первенство свое. Тут, в природе, человек получил свое первенство, и вот почему его тянет в природу: там он царь. Но человек...
Основная мысль та, что необходимость, или приказ со стороны, человек превращает в свободу, значит, приказывает сам себе то самое, что ему навязывает чужая воля. Так, если я должен поневоле участвовать в выборах, то это необходимость. А если я сочту это своим собственным делом, то я могу даже и попасть в депутаты.
Нужно устроить свою душу прежде, а потом и квартиру: с души начать, а не с квартиры. Но если устройство души приводит к необходимости принять ближнего, то нужно непременно и о квартире подумать. Вот этот «материализм» и является нашим желанным делом: чтобы не с пустыми руками встретить ближнего.
Бывает, сядешь за стол, и не пишется: мысли прыгают, как в чехарде. От нечего делать тогда возьмешься за приборку на столе, в комнате. И когда все приведешь в порядок, то, бывает, и мысли тоже построятся, сядешь и работаешь. Так бывает, но это вовсе не значит, что порядок в мыслях непременно зависит от порядка в квартире.
11 Января. Приходил с рукописью мелкий человек в военной форме (Петр Иванович Новицкий), помесь еврея с белорусом. Он был соседом по квартире с Зоей Космодемьянской и теперь этим положением пользуется. Пишет мелкие вещи о попах под фольклор и малограмотно. Ох, и много же этого мелкого человека! сам по себе такой человечишко – комар! но вместе они, собранные, подчиненные, представляют собою физическую основу государства. На них-то вот и надо смотреть с точки зрения всего собранного человека, получающего определенное рабочее назначение. И культивировать надо его в этом служебном направлении, оставляя в стороне понятия и личности и народа.
Здоровье на труд, и труд на здоровье!
Все наше стариковское отношение к выборам, к критикам, цензуре и тому подобным несвободам происходит от несовременного нашего понимания «народа».
В наше время понятие «народ» относилось к источнику власти, теперь народ – это массы, находящиеся под воздействием или влиянием партии, что вполне соответствует пониманию народа при царе до революции.
Состояние народоправства было мостом между царизмом и нынешним положением, диктатурой.
И на практике, издавая, напр., книги, хотя бы для детей, разве главное в оценке книги состоит в признании самих детей? Конечно же, нет. Так почему же книгу для взрослых мы будем отдавать на суд «народа»?
Все понятно, только на практике выходит, что мы отдаем книгу не на суд народа, не на суд партии, а на суд бюрократии. Вот откуда берутся такие порывы, как у покойного Ставского, и теперь Панферова, и, наверно, многих других послать книгу на суд Сталина.
12 Января. Морозы рождественские стоят средние, от 12-20 гр. Понемногу подваливало снежку, и теперь земля хотя и не больно густо, но все-таки и в полях и в лесах под снегом.
Победоносцев свою критику парламентского строя основал на двух положениях: 1) на критике рационализма и 2) на том, что не добро лежит в основе природы человека, и добро создается воспитанием.
Наше время не отказывается от положений Победоносцева.
2) Добро человека, присущее будто бы самой природе человека, признается возможным лишь при условии общественного воспитания.
3) Из этого выходит, что и выборы наши не европейские подкупные, а наши выборы есть система воспитания народа в общественной деятельности и подготовка народа к делу управления государством.
Итак, если раздумать хорошенько, то у нас все обстоит хорошо. Но почему же никак не поднимается навстречу этому хорошему изнутри себя самого «осанна»?
Во-первых, конечно, самое простое – это что, может быть, в основе профессии писателя и природы поэта лежит чувство свободы, и встреча этого личного Хочется с государственным Надо, какого бы ни было оно происхождения, монархического или социалистического, все равно есть борьба (как борьба воды с берегами).
С детства народниками мы были воспитаны для такой борьбы, и в процессе жизни присоединили к этому поэтический талант, ныне привлекаемый для целей пропаганды. Вероятно, в этой встрече поток личного сознания (живой воды) с внутренней необходимостью размывать камни <зачеркнуто: госуд. необходимостью>... противопоставление личному потоку берега общественности и порождает чувство неприязни... к чему? и не скажешь.
Катушка Фауста. Итак, мой Фауст получает в наше время «катушку» (десять лет). Положительный смысл этого в том, что Мефистофель со своими причудами нравственными и философскими, составляющими понятие свободы, исчезает. Фауст, как и всякий зверь, попадает в систему необходимости борьбы за существование. (Помимо того, что должно поэтически само собой «выйти», надо иметь в виду педагогический план повести.)
План:
1) Катушка для Фауста есть природо-общественный корректив, изгоняющий из личности действие Мефистофеля и реализующий ее в правде.
2) Борьба за существование в природе есть борьба за первенство каждого как высшего представителя своего рода: это есть правда природы. Фауст сдает экзамен на первенство человека в борьбе за существование: он царь природы.
3) Но Фауст, проходя школу природы, вышел победителем только потому, что он содержал в себе навыки борьбы за первенство всего человека.
4) И его опыт этот раскрыть в опыте каналоармейцев.
Возражения к нравственной системе: «Катушка Фауста».
Если «Катушка» есть нравственная система, выгоняющая из человека беса своеволия и возвращающая его на путь человеческой правды, то почему же плеть рабовладельца или оглобля свекра в родовой семье не могут [быть] даны тоже как нравственная система?
Потому что и плети и оглобли время прошло. Возражения против такой системы воспитания явились, когда система эта отжила.
Фауст не боится ни кнута, ни оглобли, его Мефистофель боится лишь правды. Так что всякой свободе соответствует своя форма принуждения, отживает не самое принуждение, но лишь форма его, которая в свою очередь определяет новую форму свободы.
13 Января. Вчера был с Лялей на «Адмирале Нахимове», патриотический фильм без глубокого фокуса, направленный против англичан.
– Знаешь, Ляля, – сказал я, – часто ли тебе приходит в голову, что мы пленники своего времени и склонны судить новое время по себе? Я принимаю новую действительность только с этой поправкой.
И еще «знаешь, Ляля?» в обратном направлении. Это когда на твое пережитое ложится вызов тех благополучных в гордости и высокомерии. Тогда ты опять судишь о них с пристрастием, значит, для суда над ними тебе тоже надо иметь свой коэффициент для поправки.
<Приписка: Пелевин Владимир Иванович> педагог, профессор химии, редактор детской энциклопедии, придет в конце февраля с проектом 2-го тома энциклопедии «Природа». Предлагает мне написать руководящую статью.
Пелевин сказал: – Есть радость познания, а еще есть радость незнания. Вот у вас – вся радость показана: и от знания, и от незнания.
Ему не очень понравилась «Кладовая солнца», а больше всего «Лесная капель».
Когда Ляля стала ему раскрывать аскетизм в моих терминах «хочется – надо», он выставил разрушение как фактор творчества. – А если разрушать, то и это ведь тоже бывает «надо»? – Разговор ушел от нашей темы и расплылся.
Но такое умонастроение следует (полезно) иметь как корректив моему скольжению в область послушания, которое принимается мною лишь как путь от необходимости к личной свободе, от mussen к sollen.
14 Января. (Старый Новый год. Рождение тещи.) В 12 дня просмотр мультипликации.
Просматривали мультипликацию (был и Маршак). Мультипликация наша – это испорченный Дисней: все наспех, все кое-как, все не до конца, и по всему еще утюгом прошлась чья-то рука.
<3ачеркнуто: Надо понять необходимость силы разрушения, чтобы понять заповедь «люби врагов своих»: полюби разрушать.>
Вечером гости были: все Удинцевы, Родионов и Елена Константиновна неизменная.
15 Января. Начинаю понемногу понимать урбанистов: город как остров спасения для человека, место, где, с одной стороны, личность человека может укрыться от контроля, с другой – где он может создавать не стадный коллектив.
Это чувство мне пришло, во-первых, под влиянием современных условий жизни: полной невозможности жить в природе (в провинции), утраты прежней веры в то, что там, у Лукоморья, есть дуб зеленый: дуб этот срублен. Что-то вроде наступления воды, выжимающей из берега мышей: так выжало из провинции всю интеллигенцию. И стало понятно, что связь с природой имел я эстетическую, а не моральную (не корнями держался, а ветками): ходил за ягодами, грибами, сказками, а не по основному делу.
Надо наконец понять, что природа само по себе не девственна, а эта девственность есть 1) мечта, рожденная в городе: эта девственность есть возвращение Фауста в молодость при посредстве Мефистофеля. 2) Это есть форма верования человека в себя самого, природа, как мы ее теперь понимаем, есть гармоническое воздействие человека в хаосе.
Человек пришел в лес за елкой к Новому году и целый день искал правильную и не мог найти. Пришлось взять неправильную, длинные сучки подрубить, на пустых местах просверлить дырки и вставить новые. Второй пример: когда глядишь на цветок в природе, то думаешь – не может такого живого прекрасного цветка создать человек. Когда глядишь на люстру венецианскую, то думаешь: не может природа создать такого бессмертно прекрасного. Значит, творчество природы и творчество человека различаются отношением ко времени: природа создает настоящее, человек создает будущее, красота природы ограничена жизнью рода <приписка: >, красота человека...
Подвести эту философию к статье о природе в детскую энциклопедию.
Были у Платэ-Зелинской Раисы Николаевны. Ляля ей завидует: у нее два чудесных мальчика, она талантливая художница и красивая. Совсем счастливая женщина. За столом были родители мужа, какие-то французские или какие евреи, вроде Маршака, разговор был светский о театре Образцова.
16 Января. Праздник отмороженной ноги. Не праздник вышел, а суета для подготовки приема нужных людей. (Вместо праздника.)
Погода мягкая перед Крещенскими морозами.
Надо помнить, что я вышел из толстовского времени, когда стремились опроститься и уйти в природу. Война, две войны после того показали нам природу под углом зрения «Хочется» и «Надо».
Уходя вчера от «счастливой женщины», Ляля сказала: – Я ей завидую и чувствую через нее тоже, что много счастливых браков. – Так бедная монахиня подходит к тому миру, от которого была насильственно отторгнута иллюзией святого безбрачия. Ей бы теперь ребеночка, но родить в 47 лет – это почти что умереть (вот какой возможен трагический конец побега в безбрачие!).
17 Января. Оттепель. Из каждой новой водосточной трубы в Дунине капало.
Едем в Дунино и сегодня думаем вернуться.
Первозданные камни – берег (огонь), вода – как женщина обнимает, и это она порождает новую жизнь. (Огонь и вода.)
Написана глава-посредник с идеей воды как силы единства.
Создать ритмическое соотношение глав-посредников, соединяющих динамические главы.
Написать остается: 1) Аврал. 2) Заключительный.
Ездили показывать Дунино отцу Вани Никите Петровичу (советский развязный мужик). Поняли, что из Ваниной затеи перегнездить отца ничего не выйдет. Стал и передо мной вопрос о трудности хозяйства в нашем положении. Ляля меня долго мучила своим неверием в нашу дачу: – Зачем же она с таким воодушевлением начала? – думал я и злился: целый год она твердила: «продать и продать». Теперь вижу, она была права, как всякий будет прав, если скажет, что если все смертны, то, значит, и мы тоже умрем.
Раздумье о даче явилось оттого, что в разговоре с Ваней поманила весна под Муромом и дача показалась чечевичной похлебкой, полученной за продажу первенства.
Сила воли. («Сила воли» – это не народное понятие.) Послал на завод вулканизировать камеры. Ваня провозился весь день: доставал в канцелярии бумаги, «оформлял» дело на 8 руб. – Там была в отделе вулканизации Петрулевич, – сказал я, – она без всяких бумаг мне делала такое в полчаса. – У нее была сила воли, – ответил Ваня, – и она могла, а нынешний начальник не может. – Оказалось, что у Петрулевич мужем был Косенков, начальник всех московских автомоб. -ремонтных заводов, и через мужа Петрулевич на заводе имела большую «силу воли». Так в представлении русского парня слабоволие начальника являлось силой воли рабочего.
18 Января. «Царя» и законсервировать. За Февраль написать сценарий. Март: возвращение к «Царю» – до 7 Апреля (Благовещение). За весну и лето кончить «Царя», составить «Моя страна».
Крещенская оттепель.
18 Января. Оттепель. Дела: 1) Колючая проволока. 2) Резина. 3) Режиссер Згуриди. 4) Воскресенье – выступление в избирательном участке и обед с Никитой. 5) Ограничение Вани. 6) «Советский писатель».
Выступление на избирательном участке. Рассказать об электрической лампочке: это огонь, заключенный в форму.
Все виды человеческого творчества – это тоже огонь (талант), заключенный в форму. Стихи Пушкина <зачеркнуто и город Петра>
Вечером были гости Ив. Ив. Махов и с ним, как всегда, его друг хирург Федор Федорович, Серг. Серг. Туров с женой Лидией Георгиевной (ур. Морозовой) – [лес]. Ник. Ив. Замошкин с женой Ольгой Ник. Пили водку, Махов начал водительствовать, и под его балагурение все здорово подвыпили. – Какой прекрасный вечер! – сказала теща. – Не вижу ничего прекрасного в том, чтобы сидеть вечер с пьяными дураками. – Но ведь большинство же так! – сказала теща.
А какое мне дело до большинства.
– Почему вы такую склонность имеете к большинству? – спросил я.
– Миша, – сказала Ляля, – не дразни мою мать.
Одно только на этом вечере осталось для меня ценное: это когда Махов, болтая, сказал: – Хороша, велика, необходима техника, но душой я все-таки стою за лошадку. – Почему-то и я, – подумалось мне, – но почему? – И ответил себе так, что лошадка все-таки сама бежит, и не всякого даже она и повезет: вот эта правда живой неподменной природы и сохраняется за лошадкой. Природа каждого из нас раздевает, и каждый знает свою природу и во лжи своей тоскует по правде (правда – это природа, и природа есть я сам). Махов едет в автомобиле и мечтает о лошадке, потому что автомобиль – это все для дела, навязанного ему, а лошадка – это он сам, Махов, забитый – это понятно, стремится к себе, к первоисточнику своей жизни, к попам, к родине с лошадкой. Но если он царь природы? если царь, если Сталин все бросят, как не свое? Нет! если царь, то надо царствовать, а не бежать от царства в «природу», а «лошадку» (природу) чувствовать в себе как любовь, правду, истину.
Ванина «Сила воли».
«Канал» – это сила воли Царя природы.
19 Января. Крещенье. Оттепель.
– Человек-то, может быть, как раз и есть то, что мы называем чувством природы. Там все делается то самое, что и мы делаем, но чувствуем
Чуть-чуть начинаю шевелить душу в ответ на слова мои ежедневные «научи меня любить врагов своих».
Первая ступень к врагу – это: «прости им, они не знают, что творят».
Вторая ступень: все дурное, направленное против меня, отделить от них и от себя, как отделяются ящики при распаковке ценных предметов.
Третья ступень – найти общую с собой сущность и, сложив, отнести ее к Богу нашему.
Итак, три ступени всего, но велик труд их переступить. И этот труд есть величайший в мире творческий труд человека, заключенный в словах: «Научи меня творити волю Твою».
Значит, любить врагов своих возможно, только так трудно, что почти и невозможно. Между прочим, на этом пути, конечно, и война как средство раскрыть ящик с запечатанным в нем сокровищем, война за любовь, священная война.
20 Января. В тепле, как весной, валом валит снег. Дочь Никиты Пшеничного служит «Завгероинями», т. е. заведующей отдела помощи матерям-героиням.
Два раза читал «Царя» (в Пед. институте) и в Лит. музее. В первом случае проф. Покрышкин (геолог), расхвалив мое изображение края, сказал, что лучшего после проведения канала ожидать нельзя, между тем как оно должно быть; значит, предстоит встреча поэзии с должным, и это никогда не ведет к добру.
Точно так же в Лит. музее некий Гуревич, похвалив первую часть моей работы, высказал злые предчувствия о второй, напомнив, что и Гете 2 часть, где Фауст работает на канале, не так удалась, как первая, и это есть результат измены автора своему поэтическому отношению к природе и перехода к идее вмешательства человека в дело природы с целью осуществления социального добра.
Пришлось вспомнить 2-ю часть «Фауста», и оказалось, что я бессознательно работаю над темой 2-й части «Фауста», где человек воздействует на природу в целях социального добра.
Что привело Фауста на канал? Постепенное приближение к старости как к необходимости: прошлая свобода оказалась ложью (Мефистофелем), и место лжи заступила правда-добро.
Таким образом, вся разница моего Фауста и того состоит только в разном осуществлении необходимости: там постепенно и добровольно: Фауст сам подходит к необходимости соц. правды. Здесь соц. правда как необходимость обрушивается на индивидуума.
Там Фауст жил-развивался до сознания <приписка: он нисходил до> необходимости. Здесь Фауст взят необходимостью и освобождается сам.
Не тут ли и наше отношение к «природе»: одна природа как идея поэзии свободы, нисходящей к необходимости, другая идея необходимости (правды), восходящей к свободе.
Там движение весенних сил. Там весна, чреватая зимой, здесь зима, чреватая весной.
Там весна как данное, здесь зима. Там движение радости до истощения, здесь движение от горя к радости и обогащение. Движение свободного к необходимости (смерти) начинается чувством личного бессмертия. Движение из необходимости к свободе (когда солнце на лето, зима на мороз) начинается наживанием свободы (день прибавляется).
1) когда день прибавляется, 2) когда день убавляется 1) движение жизни от необходимости к свободе, 2) от свободы к необходимости 1) Славяне, 2) Закат Европы 1) Хочется, 2) Надо.
Приходил Рыбников и трепал всевозможное (их три трепача у нас: Чумаков, Махов и Рыбников). Политические сказки о <4 слова вымарано> и пр. Рассказ о реставрации Репина с чувством плена людей, ходящих возле власти (то же и мне было при визите к Калинину). Кухня власти: везде, во всем своя кухня и свои нужники.
Нужник! какой великолепный образ необходимости: говно и цветы или клубника. Необходимость и свобода = говно и клубника; из говна клубника, из клубники говно. Один Фауст начинается клубникой (красота, свобода, бессмертие) и кончается говном (добро, польза, канал). Другой – наш Фауст – начинается говном.
Был у Еремина, который систематически взялся пугать меня сценарием, приставляет ко мне редактора, какую-то «Марковну». Ляля предложила обогатить сюжет включением в сценарий ленинградских детей. Эта мысль замечательная и Еремину очень понравилась. Еще я вспомнил свой рассказ «Торф». И сказал Еремину: – Не пугайте меня, я ведь сам представляю из себя кладовую солнца, всю жизнь чающую эксплуататора.
21 Января. Снег и тепло (только не тает).
Теперь оба дела: 1) «Царь», 2) Сценарий – одинаково представляются в одной и той же задаче преодоления необходимости. Одна работа будет обогащать другую.
Приступаю к сценарию.
Консервирую «Царя». Memento: без навоза не вырастишь розу, но поэт все-таки будет славить розу, а не навоз (т. е. у-добре-ние). И если есть задача пропагандировать правду, то это не значит всем показывать нужник: надо показать, прежде всего, самую розу и оставить немного навоза, перегнившего, осоломленного, чтобы показать рядом с красотой и добро, рядом со свободой и необходимость, из которой она выбилась.
Чужая мысль, самим собою не выношенная, мешает поэтическому творчеству, но своя мысль собственная всегда обогащает поэзию и создает глубокий фокус.
Какой чудесный вопрос художнику: – Видели ли вы в своей жизни красавицу, и сколько раз, и при каких обстоятельствах?
Увлечение прагматизмом, т. е. оценкой всего сущего, отношением его к трудовому процессу, дошло до того, что и праздник – это высшее состояние духа, достигающего радости, обратили в отдых, а произведения искусства, образующие праздник, – для них это средство отдыха, развлечения. А у нас мало того! получаемый отдых в свою очередь используют для агитации и пропаганды.
– И пусть их! но что тебе? – Не дают мне быть самим собой. – Не может быть! для этого есть время у каждого.
22 Января. На вечер в Москве таяло, ночью чуть-чуть придержало и припорошило.
Понимаю, как вот пишу теперь, что во время аврала у людей является высокое желание отдать душу за других людей и самому стать <навозом> добром истории. Но если вот уже скоро 30 лет прошло в этом обращении себя в добро или навоз, то откуда взять душевный восторг? Разве...
– Спасаясь от черта, Гоголь присягнул внешней церкви и утратил свой талант.
Гете бросил Фауста на общее дело, лишив его не только таланта, но даже и глаз.
Толстой закончил дело художника «толстовством».
Все это происходило потому, что каждый неудовлетворен был развитием своей личности и каждый хотел вырваться из себя и там, вне себя, погибал, превращаясь из художника в чурбан.
Происходила подмена личности чем-то безличным, все равно, пусть это, как у Гоголя, церковь, у Фауста народ, у Толстого общество и т. п.
Личность может быть реализована только в Боге.
Мать ходит за ребенком, и все мы чувствуем по ней свою мать, как за нами тоже мама ходила. И так у нас создается святой образ женщины-матери. Но теперь женщина работает одна доктором, другая кондуктором, третья милиционером, четвертая архитектором. Работают они по-женски, по-своему, старательно, усидчиво, но все-таки, как бы по-женски они ни работали, мы в них не чувствуем свою мать. Но сегодня в метро девушка-милиционер взяла под руку какую-то старушку, провела, усадила в вагон. Было приятно смотреть, и не я один поглядел, а всем было приятно, потому что в девушке-милиционере мы узнали все свою мать (сюда же незабываемый эпизод встречи в метро девушки-милиционера с пьяным инвалидом, и на лице у нее борьба живого отвращения с долгом милиционера).
23 Января. Метелица и похолодней.
Симонов, Маршак et tutti quanti1. He в них дело, а в системе, к которой сам не можешь приспособиться. Наша система в литературе требовала как основания нравственной личности, в идеале – пророка.
Теперь никаких пророков и даже советчиков не нужно: истина есть некое данное (известное в ЦК), а писатели – это работники в области агитации и пропаганды.
И нравственность теперь не есть личное достоинство, а деловая необходимость.
Воровство, например, оно не наказывается само по себе: сделай одолжение, воруй сколько угодно для себя, но не переходи черту, когда воровство твое вредит производству.
Нет ничего абсолютного в области нравственности: можешь и лгать сколько угодно, если ложь твоя имеет рабочую ценность в деле пропаганды <2 вымарано>.
Все директоры, инженеры, рабочие на производстве откровенно воруют, но автоматический процесс производства в грубых чертах контролирует и держит воровство в границах дозволенного. Эта прагматическая мораль, независимая от личной нравственности, охватывает весь народ, и голод уничтожает всюду личную нравственность как пережиток.
Вот это, наверно, и отделяет меня от таких товарищей, как Фадеев, Симонов, Маршак, Горбатов, и я им так же неприятен, как неприятны мне самому отсталые представители нашей прежней интеллигенции, упрямо считающие, что прежнее абсолютно хорошо, новое – плохо.
в ожидании того времени, когда «абсолютная истина» станет на свои ноги, т. е. сделается всеобщим достоянием.
24 Января. Злая метель.
Вчера начал писать сценарий.
Ходили в МХАТ на «Идеального мужа» Уайльда. Думал о времени в художественном произведении, что без времени нет искусства. В «Идеальном муже» дается то время, когда о серьезной «высокой нравственности» можно было говорить не всерьез, а сквозь шутку. Это время отлично дано у Уайльда. Но это уже не наше время серьезное. И понятно, почему эту пьесу Уайльда у нас только что терпят, как вкусное блюдо для живущих в Совете несоветских людей.
25 Января. Морозный солнечный день. Великолепно сообразил материал сценария, ввел в «Кладовую» детей и чувство родины. Почувствовал всей душой: – Сделаю! – и радостный пошел покупать шомпол и пироль2. Возле охотничьего магазина некий охотник рассказывал, как упустили волка. Не забыть лицо охотника поэта-маньяка в переходах к жизни через плутовство.
Охота, природа, врожденное чувство поэзии, наивная семья законсервировали мою единственную любовь, и так я сохранялся до прихода Ляли. Все последующие вскрытые недостатки моей семьи истекали из моей поразительной наивности. С приходом Ляли я впервые почувствовал ту любовь, которой все люди живут и о которой только и написаны все трагедии и драмы, от классической древности до Шекспира и до нас, любовь как двигатель человеческой нравственности, поведения.
Странно, как я мог, ничего не понимая в человеческой жизни, писать, и с успехом? Вероятно, поэзия может обходиться без морали, если поэт безотчетно содержит ее в себе.
Думаю, что после «Царя» душа моя выльется в драму. Сценарий будет к этому подготовкой.
26 Января. Морозно-солнечный день. У Ляли вечером t 40°. Я в тревоге носился по городу, доставая лекарства. Но в глубине души даже тревога о Ляле мне хороша: эта тревога настоящая и свидетельствует о том, что и любовь моя настоящая, и что живу я по-настоящему. Даже если бы она умерла, и то – хорошо: это будет тоже по-настоящему и во свидетельство того, что в руках людей есть великая сила любви и добра.
Вечером у постели Ляли говорил с 3. Барютиной и слушал ее рассказ о том, как она работает в кабинете методистов и в то же время не упускает из виду внутреннего человека, что внешний человек (новый человек), которого мы строим все, похож на врага внутреннего человека. – Не о нем ли сказано, что его надо любить? Не надо ли понимать это «любить» как наполнять содержанием жизни этого внешнего человека, «врага»?
NB. В этом смысле «любить» значит и делать. Эта любовь есть созидание церкви. И вот чего не может учесть политика, для которой довольно того, что церковь не бунтует и молится за правительство. Она не понимает, что в этой молитве вовсе нет двоедушия: эта молитва есть выражение любви к врагу.
Категории человеческой нравственности очень немногочисленны, но они движутся во времени и пространстве, постоянно тем самым изменяя свое выражение, свою форму. Вот почему художнику надо понимать свое время, надо быть современным. Вот почему нельзя механически перенести форму эпохи Антигоны в эпоху «Идеального мужа» Уайльда.
<Зачеркнуто: > То ли какой-то самец, видя что-нибудь страшное, о себе подумал: что, может быть, и ему так скоро придется. И пожалел соперника своего. То ли самка, потеряв своего ребенка, пожалела чужого? Да, скорее всего, на путь жалости первая вышла самка, и она влияла на жестокость своего льва, образуя в нем царственное милосердие.
Так от жалости начинается в мире природы человек, и мало-помалу он отделяется от своих предков и начинает сознательную борьбу за любовь.
Один человек рисовал неприличные формы и, устыдившись, заделал, думая, что нет на свете другого человека с таким помыслом и таким способом запутывания линий. Но пришел другой человек, имевший такие же помыслы, и разгадал.
27 Января. Оттого мы стремимся к дикой «девственной» и нерукотворной природе, что утомляемся от своего дела, оттого, что хочется выйти из-за кулис своего дела и сесть в публику.
Человек делает, как и природа, создает лучшее, но посмотреть на дела свои из публики не может, как смотрит он на дела природы. Весь вопрос сводится к тому, чтобы получить настоящий выходной день от участия в человеческих делах и забраться в такое далекое место, где человеческое дело соединяется с делом природы как неразрывное целое, как Ветхий и Новый Завет соединяются в одном переплете под золотым крестом.
Вот и будет весь успех моего «Царя» зависеть от того, сумею ли я найти такую точку зрения.
28 Января. к носителю свободы. Так из родового Надо выросло отвлеченное, и девушка вступила в гражданский брак («записалась»).
Мировая война с последующим социализмом поставила вопрос о единстве всех наций в отношении еще более широкого Надо. Какая же еще должна быть война, чтобы Надо как необходимость стало осознанием необходимости личностью и тем самым было бы достигнуто царство свободы. Когда это будет, и будет ли, но про себя, т. е. втайне, каждый может двигаться (подвизаться), согласуясь, как та первая девушка, с личным чувством свободы (т. е. с Богом). Что-то приблизительное...
Но главное в настоящее время – это, скажем, чувство права необходимости, то благословенное чувство свободы, которое бы чувствовал Фауст, если [бы] его изловили в СССР и заключили бы в лагерь на Беломорском канале. Потому что сущность свободы Фауста состояла в тайной жажде необходимости. А то если бы Фауст действительно был бы предназначен к свободе, то зачем бы ему искать помощника в Мефистофеле.
Успешно и с энтузиазмом работаю над сценарием, понимая себя режиссером, выбираю актеров и заставляю их действовать.
29 Января.
Споры Ляли с тещей. Главный аргумент тещи – это ссылка на «всех», или на «большинство людей», или на то, что «так было всегда». Ляля, напротив, аргументирует личностью, т. е. тем, что еще не бывало в людях и каждый раз является по-своему и по-новому. Теща стоит за Хочется, Ляля за Надо (как Хочется, так и Надо имеют два смысла, одно бытовое Хочется, как у тещи, обертывается бытовым Надо). Например, надо справлять именины. Другое Надо есть личное Хочется, переходящее в Надо к себе (ich soil).
<Приписка рукой В. Д. Пришвиной: в подлиннике нет страницы, см. в копии.> Итак, они спорили об именинах. Зина весь день в борьбе за существование. Катя сидит домохозяйствует. Приходят Катины именины, и она их справляет, покупая на Зинины гроши белой муки, созывая гостей. Теща оправдывает Катю: все так делают. Ляля осуждает. (В наши годы не читать надо Евангелие, а делать его, делать.)
– Идеи, идеи! – сказала моя тетушка Ксения Николаевна, – что же тут хорошего? – А что вы, тетушка, понимаете в этих идеях? – Что понимаю? Вроде колечка, как пускают изо рта курильщики, только идеи – колечки нужные, их ловят и сажают на стерженек. Одно колечко к добру, другое к злу. У каждого человека в душе есть стерженек, и каждый сажает себе на него колечки добра и зла, сам сажает, или они сами садятся – все равно, дело в стерженьке, в том, что держит колечки, а не в одних идеях. Сами же идеи все равно как дым, вот отчего я и сказала тебе «идеи, идеи, что в них хорошего?» Не в них самих дело, а в стерженьке. Есть сила держать – и самое зло обернется в добро: жизнь заставит! нет силы: и добро обертывается в зло. Понял, друг?
Оттепель. Набросал труднейший акт сценария (Ботик) и теперь уверен в своем деле. Цель теперь в том, чтобы за Февраль сделать сценарий и сдать. Ляля поправляется. Чувствую, как всегда, себя виноватым.
1 Февраля. Отчего это, если я серьезно рассержусь на Лялю и бываю этим подавлен, после непременно приходит раскаяние? И это всегда (правда, эти вспышки становятся все реже, и их не было, кажется, уже несколько лет). Со стороны посмотреть, кажется, зверюга какой-то в сеть попал и делает попытки вырваться, и эти рывки являются все реже и реже...
В русском народе есть бытовая ненависть к попам, бывают очень хорошие ребята (брат Николай), но попов ненавидят и смеются над ними. Теперь это явление получило через гос. власть право на бытие. Неужели это явление есть реакция на то насилие, которое было при крещении?
– не месяц это, как кажется, а земля летит со своими сучками, веточками, деревьями и со мной самим.
Очень люблю этот опыт и всегда при этом вспоминаю учителя чистописания в Елецкой гимназии Постникова Николая Евгенича. Он жил в Черной слободе в маленьком деревянном домике, а мы ездили по Черной слободе за город, где мы и жили. Ездили мы после занятий, когда Постников был уже дома и сидел у окна с большой седой бородой. После, наверно, он уже в гимназию и совсем не ходил: утром ехали, вечером, в праздник, в будни – он все сидел, всегда его огромная борода была у окна.
Я вышел из четвертого класса гимназии и уехал сначала в Сибирь, потом в Ригу, потом за границей был и ездил по всему свету. Но куда бы я ни заезжал, всегда, почти каждый год возвращался домой и всегда в Черной слободе видел бороду белую во все окно. И когда я опять и опять видел эту бороду, мне, молодому бегуну, казалось, будто старики целую вечность живут. Признаюсь, я даже со страхом ждал прихода такого времени для себя: придет какое-то «прочее время живота моего», и все остановится.
Но когда старость пришла – «прочее время» ко мне не пришло. И когда я теперь на месяц смотрю, как быстро по его поверхности несется веточка нашей земли, то всегда вспоминаю бороду Николая Евгенича: не борода была вечностью, а сам я, молодой, как веточка, мчался.
2 Февраля. «Серый помещик».
Почувствовал сущность нашего социалистического строя как советский прагматизм. Через это ясно стало, в каком противоречии с нашим строем находится христианский идеализм: христианин (личность) или врач, или стахановец.
В молитве Господней «да будет воля Твоя на земле, как на небе» означает разрушение времени, пространства, при которых воля Божия не может исполняться, как на небе. В этой молитве земная жизнь представляется как «хлеб наш насущный даждь нам днесь», но не как абсолютное благо, как в прагматизме. В христианстве смерть преодолевается силой духа личности, в прагматизме личность уничтожается в торжестве коллектива (на людях и смерть красна).
Соц. прагматизм в религиозном плане есть «в начале было дело».
Материализм есть свидетельство моего доброго отношения к ближнему. И если социализм видит абсолютное добро лишь как материальную реализацию отношения личности к ближнему (а что сверх того, то от лукавого), то путь наш складывается из трудовых пятилеток.
Социализм есть установление (законы) второй природы (человеческой). Это есть человек как царь природы.
3 Февраля. Мороз. Лосев (охотник) говорит, что волки после войны стали другие: понюхали табачку на губах мертвецов и всего того, чем так страшно пахнет человек. И оказалось это не так страшно: мертвые даются без сопротивления, мертвые люди ничем не отличаются от дохлых лошадей. А после мертвых начали пробовать и живых, детей, идущих в школы. Попробовали живого мяса человеческого и стали не такими, как раньше.
Фашизм и коммунизм одинаково обходят трагедию. В нашей практике так просто закрывают глаза на смерть: как будто ничего с людьми плохого и не случается. Смерть есть случай, есть личное дело, а для жизни дается закон: жить не для себя, а для общества. Человек, посвятивший себя обществу, тем самым делается от-личником, его все узнают, как своего рода первенца, победителя в борьбе за первенство, за лучшее, он в орденах, и портрет его печатается в газетах.
масса, понятие мало раскрытое. Масса в сокровенном значении своем у коммунистов означает человека слитого, как вода, потерявшего индивидуальный состав свой, означает всего человека, это весь человек, определяющий собою жизнь отдельностей.
У фашистов массы называются народом арийской расы. У тех и других, таким образом, трагедия есть личное дело.
Поголовное отупение людей наших, как нам, постигающим трагедию, это представляется, надо попробовать пересмотреть: надо поискать между ними лицо «нового человека», лицо в отличнике (пока же лицо Ленина мне кажется похожим на Хоря в рассказе Тургенева или Петра Великого).
4 Февраля. Сильный мороз.
Тема о высшей морали, стоявшая внутри меня за стеной, ныне становится мало-помалу видимой. И замечательно, что новая идея (т. е. тоже высшая мораль) поставлена официально литератором. Потому-то и пишут все драму, потому и я начинаю, как будто я тайный марксист. Впрочем, я надеюсь обойтись и без Маркса, если буду верен себе и буду писать о той радости жизни, какая бывает последствием трагедии. Они же будут понимать как радость языческую, пантеизм, детство и т. п. вздор.
Мое рождение. Метель.
Мысль известная-переизвестная, ношенная и, казалось, изношенная, а вдруг опять вернется и станет поперек пути, как забор. Так в последние дни стала мне против жизни православная мысль о смерти, все то, с чем Розанов выходил против Христа, а Мережковский возражал ему тем, что стрелы его направлены против Церкви, но не против Христа. Я сам был под влиянием Розанова и освободился от этой тяги к «язычеству» только с прихода Ляли. Она мне собою показала пример возможности во Христе любить жизнь, а не смерть: эта жизнь как суровая борьба за любовь.
Но как много надо пережить, перемыслить, чтобы до этого понимания дожить. И вот только это христианство останется. Мы это видим: на наших глазах народ уходит из-под влияния попов.
Строили новый мост Каменноостровский, а ходили по старому. Мы видели, проходя по старому мосту, людей, строящих мост, различали их: один стоял по колено в воде, другой по горло, третий... Когда же новый мост построили и люди пошли по нем, то пошли по нем с каким-то собственным личным правом, совсем не думая о тех, кто строил его, понимая новый путь через мост как вторую природу, создаваемую человеком. Вот это чувство обладания второй природой и выражается в словах: человек – это звучит гордо (социализм). Напротив, память о тех, кто строил мост кто по колено, кто по горло в воде, знание этой личности человека, претерпевающей ради общего блага, есть христианство. («А по краям-то все косточки русские»).
Дня три непрерывная метель.
Пчельник Родионова проваливается. Новый кандидат: некий Ветров из Тарусы.
Высшая нравственность – это жертва личного своего начала обществу. Высшая безнравственность – это жертва личностью со стороны самого общества.
7 Февраля.
Не выборы, а отбор людей государственных. За что стоит непартийный человек? Или за то же, что и партийный, или за себя лично. А так как «лично» у огромного большинства значит за личное бытие, то... то, милый мой! Затаись в своей непартийности и молчи.
Поэтическое дарование имеет судьбу свою ту же самую, что и любовь – всеобщее дарование. И любовь иных приводит к браку и рождению чудесных детей, и та же любовь является беспутством. Так и поэзия приводит к браку личности с обществом или тоже к беспутству.
8 Февраля.
Высшая нравственность – это жертва своей личностью в пользу коллектива. Высшая безнравственность – это когда коллектив жертвует личностью в пользу себя самого, коллектива (напр., смерть Сократа, не говоря о Христе: «прости им, они не знают, что творят», т. е. безнравственны). Корни анархизма.
9 Февраля. Мороз.
Мороз пуще вчерашнего, тишина, дым столбами.
Направляю в Томилино Ваню с больной сестрой Перовской.
У потребителей добра есть о нем свое мнение, определяемое пригодностью добра к потреблению. Вот тут-то является ненавистник такого добра, злой разрушитель его, о ком говорят: я хочу зла, а создаю добро. (Возможно, что и антихриста дело – разрушить христианство и явить истинного Христа – «второе пришествие».)
<Приписка: Потребители добра и противники потребителей, защитники его. Человек является спорным существом, а не ищет добра или зла.>
– Это меня, – ответил он, – мало интересует: я знаю, что у них в главке сидят несколько болванов и не дают никому ходу. Кто пишет сценарии? Сами режиссеры и пишут под указку этих болванов. А после того, как я ему прочитал сценарий, он совсем забыл о «болванах» и восхищался и говорил о постановке, совсем забыв, что он перед тем говорил.
Выборы наши – это есть в существе своем отрицание выборов: опуская в урну имя назначенного человека, тем самым я отказываюсь от себя самого в пользу государства: нет меня, есть государство, или я и государство – это одно. Или это как ручей вливается в океан: ручей кончается в океане. Об этом состоянии и думают, когда говорят, что у нас самые свободные выборы: свобода есть сознание необходимости.
10 Февраля. Метель. Выборы вчерашнего дня сегодня представляются совершенным и окончательным отказом гражданина от личной правды, имевшей раньше имя свободы. Гражданин современный признает теперь волю надличную и возможность своего личного освобождения от нее только правдой труда, направленного на общее благо.
Вчера были на пьесе Островского: «Правда хорошо, а счастье лучше».
– нравственное обновление. Этот хор и есть то самое главное и самое трудное для выражения по-новому. Это и надо иметь в виду в «Сером помещике».
Добродушие. Россия больше, чем где-нибудь, набита была ленивым добром, из лености, или пренебрежения, или страха человек не принимает борьбу и отступает. По пути отступления он наполняется мечтой о любви, дружбе и других прелестях добродушия.
По природе своей человек я добродушный, но в то же время очень самолюбивый, и это самолюбие заставило меня не отступить в борьбе со злом, как делают все добродушные люди, а бороться по возможности. Вот эта необходимость борьбы при запасе добродушия и не дала мне, с одной стороны, выскочить в люди ни с чем, с другой – утонуть в ленивой мечтательности.
«Мы добыли социализм, а теперь надо понять, что с ним делать». Эти слова Ленина он применил к оценке моего писательства в том смысле, что я вышел из борьбы за идею и призываю к жизни.
Приходил редактор «Дружных ребят» Дмитрий Васильевич Ситников звать меня на 20-летие журнала. Увидев, что на билете в числе приглашенных на первом месте жирным шрифтом напечатан Маршак, а я в хвосте с мелочью, решил не ходить. Как писателя не детского, а вольного, они должны бы почтить особенно, они же хамствуют. И так, зная, что мое выступление нужно только им, но не детям (детям нужны мои рассказы), я решил «наплевать». И вспомнил поговорку своего дяди: – Вам говорят: не плюй в колодец, пригодится напиться, я говорю: не пей из колодца – придется плюнуть.
В то время как Черчилль думает, что гроза повисла над Европой, я уже знаю, какая это гроза: она уже прошла над моей Европой, и я уже давно строю свою новую Европу на другом континенте.
11 Февраля. Пишу третью часть «Серого помещика». Задача – все написанное навести на Серого.
Весна света (1-й яркий день).
Сильно морозно, ветерок, небо собирается открыться. Вчера приходил Пелевин по части детской энциклопедии: от меня хотят руководящей статьи о любви к природе. И вчера же пригласили быть председателем Общества охраны природы. Очевидно, «царь природы» после столь ужасной борьбы своей склоняется к милости.
Итак, мне теперь надлежит вынашивать мысль о любви к природе.
13 Февраля. <исправлено: прошлое... то что делал> и опять там нахожу себя молодым. А когда мелькает мысль, что: маловато, Михаил, ты сделал в своей жизни! – и зеркало начинает тускнеть, я смотрюсь в третье зеркало: <позднейшая приписка в авторской машинописи: в глаза моего друга, и никогда не встречаю в них сомненья> Тогда шевельнется во мне радость, и я совсем юношей думаю о своей будущей работе и после того пью чай и готовлюсь к утренней работе.
Слушали ектению Шаляпина, вспомнился Горький, предлагавший Шаляпину соединить свое искусство с современной политикой социализма и тем обеспечить влияние своего искусства на более долгое время. Теперь Горького даже в Кремле потихоньку называют «публицистом», а Шаляпин в Пантеоне, и когда слушаешь пластинку, мороз продирает по коже и прекрасная Россия является, какой о ней и не мечтал.
Когда садишься писать и не складывается в голове как надо, попробуй довериться перу и начинай писать что придется. И бывает, напишешь, доверясь перу, такое, чего никогда не придумаешь. Такой был весь Шаляпин: такого не выдумаешь!
14 Февраля. Тихий мягкий день.
– председатель оргкомитета по охране природы.
Ляля сказала, что Шаляпин если бы пел литургию, молиться бы нельзя было: Шаляпин на себя берет все.
15 Февраля. (Сретенье.)
Весь день метель. Ездили в Дунино. Вспомнилось, что листья на деревьях в эту осень остались на деревьях, и это считается дурным предзнаменованием. Сейчас напомнили нам, что если май будет сухой, а он, похоже, будет сухой (ноябрь был мокрый, значит, май сухой), то не миновать голода. Вот еще казнь!
Дача моя – великолепное творение.
16 Февраля. (Начало Масленицы.)
Морозно-солнечный день весны света.
«Серого помещика» (облава).
17 Февраля. Морозно-солнечный день.
Прочитав мою статью «Школа радости», вчера пришла ко мне девушка и спросила:
– Существует ваша школа?
– Если вы пришли – она существует. Зачем вы пришли?
– Стихи принесла.
– Значит, существует. Вы пишите стихи и этим занимаетесь?
– Нет, я работаю по холодному металлу.
18 Февраля.
Карьера Шаляпина демоническая. (В какую церковь ни придет, везде узнают: – Шаляпин поет! – и перестают молиться.)
Демоническая личность и обезличенный коллектив.
Церковь как разрешение спора между обществом и личностью.
Наплывание вопросов.
Вчера мелькнуло сделать в сценарии «Кладовую» в осень. И сразу стало все ясно, и можно сказать, что вчерне сценарий готов.
19 Февраля. Радость познания и собирания и радость обладания.
Спектакль «Горячее сердце» в Художественном театре.
системе Линнея, рассаживать жуков и бабочек на булавки. И пусть! плохо лишь то, что это занятие признается высшим.
Материал для статьи «Любовь к природе»: напр., грубая форма обладания – «Ваня и журавль» – охота в своих формах: охота с ружьем, с фотоаппаратом и охота за словом. Живопись вся целиком основана на радости обладания. Итак, любовь к природе коренится в радости познания и радости обладания.
Почему-то слава пуста, почему? (Шаляпин.) Но если бы Шаляпин полюбил Лялю, жизнь его не была бы пуста. (Ектенья!)
Я мало сознаю, что не талант решил мою жизнь в пользу меня, а любовь моя к Ляле (раскрыть).
Еще солнечный день, весна света пришла вместе с Масленицей (а блинов не будет!).
Охрана природы. Человек когда-то не в шутку боролся с медведями и крокодилами, теперь пришло время это охранять. Но медведи и крокодилы, лютые, страшные, перешли в душу человека и беспокоят нас ракетными снарядами, атомными бомбами.
21 Февраля. По Сеньке шапка – это значит: всякий народ достоин своего правительства.
– это выйти за пределы естественного ограничения своей жизни. И есть два пути для удовлетворения этой цели: первый путь – это размножение, второй путь (придумать слово, выражающее обратное размножению, напр., уединение) – или формирование личности и творчество. Начало устремления (того и другого) каждый из нас переживает у себя в постели, и все венчается Ветхим и Новым Заветом, соединенным под одним крестом (то же, если сказать: Правда и Творчество).
На примере Мантейфеля можно видеть гибельную встречу правды и творчества (как двух автомобилей на площади). Правда и творчество – это два пути разных у человека, а ложь – это подмена одного другим.
22 Февраля. Блины у Реформатских. Разговор о «Мирской чаше»3«Страшную месть» некий голос: – А я вам скажу нечто вам новое: та война – да, а эта война есть пошлость, и чтобы это понять, достаточно взять в руки газету с информацией об устремленности европейских стран в колонии. – А страдания человека, куда же вы деваете страдания, на которые отзывается «Мирская чаша»? Ответа не было, как не было ответа и на «Мирскую чашу»: глас вопиющего в пустыне («пустыня» в смысле пустоты).
Узнал, что во время РАППа Фадеев, Авербах, Ерми-лов и другие рапповцы отказали Маяковскому в приеме в РАПП.
Линия от Фадеева вверх до Жданова есть линия кнутовища, а все эти Субботские, Ермиловы, Кирпотины – охвостья. Вот и хочется, как хочется признать русскому человеку свою государственную власть, но трудно, невозможно высказать это, упираясь глазами в охвостья.
Остается помнить предостережение Чехова об осторожном обращении писателя к городовому.
И все это «фу-ты! фу-ты!», отзывающееся из себя на фырканье свободолюбцев, тоже почему-то противно.
– признание необходимости факта «рабства» и вытекающего отсюда крика: – Спасайся, кто может! – Это тем, кто может спасаться, а что вы скажете нам, средним людям? – Я скажу, что нет средних людей.
23 Февраля. Воскресенье. Прощеный день4
Были Магницкие, и с Андреем Николаевичем был разговор о «борьбе за первенство» у человека против борьбы за существование (моя мысль).
После того он указал на разное положение творца в науке и в искусстве.
Художник чем глубже уходит в свое дело, чем совершеннее его произведение, тем ближе он к людям, тем больше он «не один». Ученый, напротив, чем глубже, тем меньше его понимают, тем больше он один.
Коллективизация в науке и направлена против этого факта, но получается от этого уничтожение священной борьбы за первенство (из-под рук ученого наглец от коллектива вырывает работу и присваивает ее себе).
Мороз, торжествующее солнце, блеск капельной воды на стенах.
Вчера Магницкий, слушая рассуждения женщин о том, что хозяйка не должна делать сама, развил эту мысль до того, что вообще администратор не работает, и, заострив эту стрелу, пустил ее против демократии.
Мое возражение: почему же быть администратором не может быть свойственно демократии?
Но несомненно, что администрирование есть одно из средств осуществления мысли и в то же время есть один из главных источников зла. («Натуральное хозяйство и кустарничество» Бострема.) И почему у нас администраторы «летят»?
«Мефимонах»5 (канон Андрея Критского).
Бросил курить.
Держать все эти семь недель память о «празднословии» и спокойствии (художественная болтовня в обществе и раздражение – долой!). Если я мог остановить себя в курении, то почему же не могу это остановить.
Ольга Александровна, Евгения А. Немчиновы и еще две старушки живут вместе – музей человеческий. Надо их иметь в виду, не упускать их.
25 Февраля. Первое собрание оргкомитета Московского общества охраны природы.
26 Февраля. Суточная снежная метель. Кругом говорят, что воды будет много.
– частословие неудержимое. Второе – раздражаемость при возражении, то, что происходит у Ляли от слов матери. Тут нужно не просто терпение, а прием улыбающегося снисхождения... Вот именно в том-то и дело, что при борьбе с собой или с другими нужна не голая мысль (дух праздности, уныния и пр.), но еще технический прием, отвечающий индивидуальности, так сказать, стиль поведения.
Сценарий готов, остается подчистка. В воскресенье читаю Кулешову (а может быть, и в субботу). И после того переписка и распределение (1. Студия. 2. Михайлову. 3. «Октябрь»).
27 Февраля. Воет морозная метель, и в каменном доме – как в деревенской избе. Лева приходил. Ляля хотела быть педагогом (за невнимание к отцу)... хочется сделать по-своему, как надо (и по морали), а нет способности, силенки для этого, и вот получается удар по себе. У Ляли не только с Левой это, а со всеми, и с прислугой, с хозяйством. [Для того], что обыкновенной хозяйке дается самим делом, без всякой траты души, Ляле нужно всю душу: Ляля душой работает, как художники. Так точно работал и я агрономом, пока <зачеркнуто: не стал на дело души своей> не добился работы по душе. Итак, я работаю по душе, а Ляля душу свою пускает в дело.
Он работал по душе, она же душу свою пускала в дело.
Большая семья.
Лемуры (у Гете): так, может быть, и теперь смотрит Черчилль на «пролетариат», и Гете это предусмотрел.
28 Февраля. «Обыкновенный концерт» в кукольном театре Образцова показался пошлостью <далее в подлиннике вырезано>.
1 Марта. Встает цветущий день.
Природа – это материал в творчестве всего нашего сознания: хозяйственного, познавательного, нравственного, поэтического. Человек, как царь природы, располагает всем этим материалом.
<приписка: (трудно писать о природе)>.
Анализ перехода от беспорядочной рубки леса к охране и древонасаждению, от борьбы с дикими зверями к их домашнему приручению.
Никогда не поздно посадить дерево: пусть плоды не себе достанутся, но радость жизни у старца начнется с раскрытием первой почки посаженного растения.
– 1 Марта). Сегодня или завтра читаю Кулешову, определяюсь в своем мнении и пускаю в дело, т. е. переписываю, отчищаю и отдаю на суд: 1) Мосфильм; 2) Журнал «Октябрь»; 3) Михайлову. К Михайлову будет просьба: а) напечатать в «Комсомолке»; б) повлиять на изготовление фильма к 30-летию.
Дела: 1) Гвозди. 2) Порохо-патроны для 20-ки. 3) Фотопленка (у Еремина и Кулешова). 4) Машина Турова и Ваня. 5) Колючая проволока. 6) Тес у Ив. Серг.
Вечером читал сценарий Кулешовым и оказалось, что это не сценарий, а больше пьеса для драмтеатра, потому что в сценарии диалоги стоят на последнем месте, а здесь на первом; второе – прикованность к месту, как в театре.
Итак, это будет печататься как драматические картины.
Большая семья.
От автора.
Сказка-быль «Кладовая солнца» обратила внимание деятелей театров <зачеркнуто: и кино>.
В попытке моей создать на основе своих рассказов пьесу для театра я остановился на том месте, где автор должен расстаться с читателем и встречается со зрителем, потому что пьеса или сценарий имеют в виду зрителя, но не читателя.
В этих драматических картинах автор останавливается на том месте, где...
В этих драматических картинах автор частично использовал некоторые свои напечатанные вещи («Кладовая солнца» – сказка-быль, «Рассказы о детях»). Драматические картины эти являются тем этапом творчества, когда автор должен бы расстаться с читателем и встретиться со зрителем театра или кино. На этом пути к пьесе или к сценарию автору не захотелось расставаться с читателем, предоставляя ему самому с книгой в руке воображать себе действие на сцене или на экране, в надежде, что драматические картины останутся самостоятельным литературным произведением и в то же время явятся <зачеркнуто: > материалом для пьесы (с соответствующей переработкой изображения природы) или сценария (с поправками в изображении человека).
Примечания
1 Et tutti quanti (лат.) - и все прочие.
2 – универсальная смазка для огнестрельного оружия.
3 Имеется в виду «Повесть нашего времени» (1945), которую так и не удалось опубликовать.
4 Последнее воскресенье перед Великим постом.
5 Мефимон, ефимон, нефимон (греч. – с – в русском церковном обиходе название повечерия, включающего Великий покаянный канон Андрея Критского.