И. Н. Александров
Идеи русского космизма в творческом
сознании М. М. Пришвина
Особенность стиля мышления Пришвина проявляется в глобальном охвате окружающего мира, позволившем развивать идеи русского космизма и отражать их в литературе. С. Г. Семенова – известный философ и филолог рассматривает космизм как направление научно-философской мысли в литературоведении. Она считает, что размышления философов, поэтов, музыкантов и художников нельзя относить к чистым теориям космистов. А это лишь «есть некое веяние и дыхание в произведениях того или иного – и это оказывается достаточно, чтобы произвести его в космисты. Но тогда логично было бы спокойно проделать это с доброй половиной культурных деятелей не только России, но и всего мира» [6, с. 3].
к натурфилософским воззрениям. В. И. Вернадский в работе «Мысли и замечания о Гете как натуралисте» различал три типа научных произведений: «произведения натуралистов», «натуралистов – летописцев», «натуралистов, избравших поэтическую форму <…> изложения своего понимания природы и ее явлений» [2, с. 211]. М. М. Пришвин совмещал все эти качества.
Писатель с детства обладал необычайной способностью к глубокому восприятию действительности, целостному охвату мира. Стиль мышления автора раскрывается в философско-поэтическом отношении к природе и наблюдении за процессами, происходящими в ней. Манера изображения окружающего мира отличается глубокой художественностью и научностью. Такой синтез берет свои истоки из полученного образования. Бинарное видение Вселенной связано с увлечениями писателя этнографией, химией и агрономией, а также идеями религиозного и философского характера.
Космическое мировоззрение М. М. Пришвина своеобразно, он создает единую концепцию мироздания об органическом единстве Вселенной, в теснейшей взаимосвязи Земли и Космоса. Автор стремится к переосмыслению и освоению мирового пространства. Идеи космизма в произведениях Пришвина тесно связаны с доктриной В. Вернадского. Его теории были близки взглядам писателей относительно целостности космической материи. Пришвина привлекало философское учение о том, что Бог представляет собой безличное начало, находящееся не за пределами природы, а тождественное с нею, о грядущем Всечеловеке, любви как основе мироздания, а также утверждение, что «люди на Земле – дети Солнца» [5, с. 391]. Писатель доводит эту мысль до философской концепции, которая основывается на смене времен года, т. е. ритмики вселенной, в которой человек «захвачен» космосом, внесен в динамику его циклов («все периодично, все умирает и воскресает» [1, с. 299]), но согласие с Высшей Волей («Волей Вселенной», божественным промыслом, космическими факторами) принимается как естественное и благое состояние, а осознание принадлежности части целому, микрокосма макрокосму оценивается иначе. Единство понимается как духовная и материальная основа жизнедеятельности, взаимоотношения общества и природы.
Для В. И. Вернадского техника – социально-политическая утопия коммунизма, поскольку единство между человеком и космосом невозможно, а все искусственное непременно порабощает естественное. Техника виновата в том, что отрывает человека от Земли: «Космос и природа, космос и жизнь <…> Ничто органическое, естественное с Космосом не совместимо. Не встречался и с ним и живой человек. Он только находится в нем. Если встретится – погибнет» [3, с. 424]. Для Пришвина же техногенная цивилизация проявляется тогда, когда «человек считает себя господином мира и создает систему господства, называемую им цивилизацией. Внутренней силой цивилизации является стремление к счастью, внешней – наука» [5, с. 435]. Писатель считал человека «частью огромного целого, мира, который подчиняется этому целому, или богу» [5, с. 519]. Бог призывает человека войти в истинный разум, всем объединиться, «чтобы всем быть едино». В основе истинных взаимоотношений между людьми должно быть родство, основанное на чувстве любви. Человек, соединивший в себе слово и дело, «живет на себя (эгоизм) и для всех (альтруизм), а со всеми и для всех, то есть со всеми живущими и для всех умерших, что именуется «истинной любовью» [9, с. 199].
Творчество писателя во многом перекликается с философией космизма Н. Федорова, особенно в том, что касается вопросов о целях и смысле явления человека периода наибольшего размаха. В «Философии общего дела» Н. Федорова человек представляет высшую ценность, которая должна быть направлена на воссоздание мира и «воскрешение отцов». Теория «общего дела» достигает в творчестве Пришвина высшего начала. В «Журавлиной родине» (1929), «Календаре природы» (1935-1939), «Фацелии» (1940), «Лесной капели» (1940) и в незавершенном произведении «Глаза земли» писатель выстраивает свое видение «космической парадигмы», основанное на восприятии планетарного ритма жизни как синтеза первичных ритмов мироздания. Автор приходит к выводу о способности человека превращать зло в добро путем служения созидательному началу. Путь творческого преодоления и преображения мира, по мнению Пришвина, способен привести к бессмертию. Эта мысль близка идеям русского космизма. Так, в статье «Леса к “Осударевой дороге”», читаем: «Задача каждого из нас – научиться <…> чувствовать не внешнюю боль, а радость внутреннег роста <…> это <…> условие непобедимости (бессмертия) личности человеческой и вместе с тем творчество человека во всей природе» [4, с. 62].
преобразует силы природы в созидательные. «Кто наш общий враг, единый. Это враг – природа. Она сила, пока мы бессильны, пока мы не стали ее волею. Природа, враг временный, будет другом вечным, когда в руках сынов человеческих она из слепой, разрушительной силы обратится в волесозидательную» [8, с. 239]. Оценивая природу как временного врага, над которым необходимо одержать победу посредством разума и трудовой деятельности, Н. Федоров, тем не менее, делает оговорку, что «нет вражды вечной, а устранение временной есть наша задача, задача существ, наделенных чувством и разумом» [цит. по: 7, с. 10].
У Федорова своеобразная интерпретация христианства приводит к отрицанию греховного мира, к необходимости его сознательной переделки, воскрешению умерших поколений людей. В этом действительно видится насилие над природой и жизнью, когда настоящая, жизнь реального человека обесценивается в погоне за прошлым или надеждах на будущее, но для него «воскрешение есть полное торжество нравственного закона над физической необходимостью» [9, с. 258].
Несомненно, Пришвин – творец, философ и отдельные идеи русского космизма прослеживаются в его произведениях. Писателя интересовала теория философии общего дела Н. Ф. Федорова о неразрывной связи будущего человечества с космосом, о расселении в его просторах воскрешаемых поколений предков, теория К. Э. Циолковского (космическое бессмертие человека), В. И. Вернадского (концепция автотрофности человечества), В. С. Соловьева (идея богоборчества).
В основе творческого акта для Пришвина лежит стремление уделить внимание каждой частичке природы, пронизанной узами родства и единства. Единство мыслится как непрерывное ощущение цельности бытия, в то время как понятие родства связано с пониманием необходимости восстановления утраченных природных связей в рамках единого мироздания.
Список литературы
– М., 1989.
2. Вернадский В. И. Мысли и замечания о Гете как натуралисте // Вернадский В. И. О науке. – Т. 1. – Дубна, 1997.
3. Вернадский В. И. Космическая философия К. Э. Циолковского в контексте русского космизма // Циолковский К. Э. Космическая философия. – М., 2001.
4. Пришвин М. М. Леса к «Осударевой дороге». 1931- 1952 // Наше наследие. –1990. – №11(14).
5. Пришвин М. М. Собр. соч.: В 8 т. – Т. 8. Дневники. 1905-1954 / Сост., подгот., текста и коммент. Т. Бедняковой и др. – М., 1986.
– М., 1993.
7. Усольцев В. Русский космизм и глобальные проблемы современности // Наука Урала. – 2002. – № 29-30.
– Т. 2. – М., 1995.
9. Федоров Н. Ф. Статьи философского и эстетического содержания // Собр. соч.: В 4 т. – Т. 2. – М., 1995.