• Приглашаем посетить наш сайт
    Вяземский (vyazemskiy.lit-info.ru)
  • Страхов И. И.: Топонимическое пространство детства и отрочества М. Пришвина (на материале романа "Кащеева цепь")

    И. И. Страхов

    ТОПОНИМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

    ДЕТСТВА И ОТРОЧЕСТВА М. ПРИШВИНА

    (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНА «КАЩЕЕВА ЦЕПЬ»)

    Имя М. М. Пришвина зачастую ассоциируется с рассказами о природе, написанными для детей. Между тем, произведения такого рода лишь частица творчества писателя-философа, творчества, которое до сих пор не оценено и не изучено должным образом. Особенно это касается дневников Пришвина, всегда наполненных живой мыслью, жаждой поиска, прямой оценкой окружавшей писателя действительности. Как отмечал И. К. Рогощенков, «для Пришвина органична дневниковая форма: в ней находило естественное развитие дело его жизни, в нее оно отливалось, оставалось в память и в пример последующим поколениям» [1, 81]. Закономерно, что первая работа, посвященная ономастике творчества Пришвина, была написана Г. Ф. Ковалевым именно на материале дневников [2].

    Важно обратиться к автобиографическому роману М. М. Пришвина «Кащеева цепь», а в особенности к его первой книге, откуда можно узнать о детстве и отрочестве Пришвина больше, чем откуда бы ни было еще, и понять, каким было топонимическое пространство будущего писателя в те годы пусть и увиденное им сквозь призму времени, ведь начало работы над романом относят к 1922 году. Дневники, особенно ранние записи, помогают подтвердить, уточнить или же опровергнуть автобиографичность произведения.

    «Оказывается, что не так-то легко оторваться от прошлого и объявить себя не связанным родом своим и племенем. И уж если рассказывать о том, как я сделался писателем, то надо рассказать прежде всего о том времени, когда я вовсе и не помышлял делаться писателем» [3, 11], – такими строками предваряет М. М. Пришвин одну из первых глав своего автобиографического романа «Кащеева цепь» «Хрущево», которая начинается с процитированных почти во всех биографиях писателя строк: «Родился я в 1873 году в селе Хрущево, Соловьевской волости, Елецкого уезда, Орловской губернии, по старому стилю 23 января…» [3, 12]. Пусть о степени автобиографичности некоторых эпизодов романа спорят, да и сам писатель в дневнике 1923 года признавался: «…оно выходит подлинно, до ниточки верно, и неверно, как говорят, “фактически”» [4, 28] – время и место рождения Пришвина, указанные им самим, соответствуют действительности, как и соответствует действительности то, что, будучи мальчиком, писатель учился в Елецкой гимназии, а его дядя, сибирский судовладелец Иван Игнатов, в 1889 году предложил своему племяннику переехать в Тюмень [4, 60], где Миша Пришвин окончил шестой класс реального училища. [6, 18].

    Хрущево – Елец – Тюмень. Именно так можно схематично представить передвижения Пришвина-ребенка и Пришвина-отрока в реальном пространстве Российской Империи конца XIX века. Но нельзя забывать и о том, что М. М. Пришвин всю свою жизнь был мечтателем, что он, по выражению И. П. Мотяшова, «предпринимал немало попыток открыть счастливую страну» [6, 33], и мир маленького Пришвина является особым миром, миром сказки и миром мечты, который, в свою очередь, имел свою «географию». Этим двум мирам, двум «географиям», выстраивающимся, с точки зрения ономастики, в многоуровневое топонимическое пространство, и посвящена данная статья.

    Пожалуй, стоит напомнить, что в романе в основном повествование ведется от третьего лица, и Пришвин в первой книге называет себя Курымушкой, объясняя это прозвище прямо перед тем, как «превратиться» из писателя в персонажа: «В нашем доме сохранилось старинное, сделанное еще крепостными руками огромное кресло Курым. Никто не знал, что это значит, слово «Курым», и откуда взялось… Говорят, будто в этом кресле я родился и за то получил с малолетства прозвище “Курымушка”» [3, 14]. Т. И. Коншина вспоминала, что Пришвин преподнес своей двоюродной сестре Евдокии Николаевне Игнатовой, описанной в романе под именем «Дуничка», книгу «Кащеева цепь» с дарственной надписью: «Милой Дуничке от Курымушки…» [7, 9], что может быть подтверждением автобиографичности этого прозвища.

    лишь несколько раз в самом начале романа в объяснениях Пришвиным семейных коллизий), его часть Поповка, ближайшие деревни Красная Пальна (чаще используется просто Пальна и является в книге самым частотным топонимом «реального» для Курымушки пространства – встречается 12 раз) и Аграмач; с поступлением в гимназию к ним прибавляется Елец и имена тех мест, которые находятся в городе: Ямская слобода, Чёрная слобода, Чернослободская гора, река Сосна, Елецкая гимназия, церкви, коротко называемые Покров, Рождество, Острог, Сергий. Во время путешествия в Тюмень и Азия, и Сибирь становятся ощутимой реальностью, Курымушка знакомится с Нижним Новгородом, с реками Волгой и Камой. Несмотря на то, что Пришвин продолжил учебу в Тюмени, в «Кащеевой цепи» название города ни разу не встречается.

    Другие топонимы маленький герой слышит в чужой речи: родина матери город Белев, что на Оке, Полтава (о ней, например, Курымушка слышит от переселенцев), Петербург, далекие сибирские реки Иртыш, Обь, Енисей, Лена… Появляется в тексте и Ясная Поляна, будто находящаяся на границе реального и фантастического миров. О ней Курымушка слышит из разговоров взрослых в достаточно необычных контекстах: «Ее [Машу] бросает в разные стороны: то она цветами осыпает певцов, то вдруг окажется на ма-те-ма-ти-чес-ком, то в Италии, то доит корову у Толстого в Ясной Поляне» [3, 44]; «всюду было известно, что он [Михаил Александрович] в мужицких лаптях ходил в Ясную Поляну, туда и назад пешком» [3, 148].

    Часть же топонимов, услышанная еще раньше или вычитанная, вероятно, из книг, уже живёт в сознании героя, и это названия мест, которые становятся для мечтательного Курымушки путеводными звёздами, сказочными странами. Так, в первой книге «Кащеевой цепи» намного чаще других топонимов встречаются Азия (45 раз, а включая топоним «Малая Азия» – 50), Сибирь (29 раз), Италия (16), Америка (12 раз), в то время как абсолютно реальный для героя-гимназиста Елец упомянут в книге только 10 раз, а остальные топонимы встречаются ещё реже.

    М. М. Пришвин с самого детства был романтиком, человеком устремленным вдаль. Д. И. Нацкий, который учился с Пришвиным в Елецкой гимназии, вспоминал: «Стремление Пришвина к путешествиям проявилось у него в раннем детстве. Его сестра Лидия Михайловна, гимназистка старших классов, училась с моей сестрой Сашей. В 1883 году… она со своей матерью предприняли поездку в Крым. По возвращении Лидия Михайловна делилась впечатлениями с моей сестрой и говорила, что ей очень завидовал ее маленький братишка Миша, называл ее счастливицей и высказывал, что ему очень хочется путешествовать» [8, 19], кроме того, писатель сам признавался, что в детстве «не любил… ландшафта… родного елецкого края» [6, 31].

    Темой «побега» в некую чудесную страну пронизано многое в творчестве М. М. Пришвина, который не раз возвращался как к конкретным событиям детства, так и к образу побега. Только, если герой-Курымушка, хоть и не сразу, но «определился» с тем, как он эту страну для себя называет, взрослый Пришвин-писатель использовал разные имена. Например, в книге «За волшебным колобком» (1908): «Страна без имени, без территории! Вот куда мы хотели тогда убежать – маленькие дикари. И по незнанию мы называли ее то Азией, то Африкой, то Америкой. Но в ней не было границ; она начиналась от того леса, который виднелся из окна классной комнаты» [9, 252]. В дневнике 1919 года: «Сегодня я назначен учителем географии в ту самую гимназию, из которой бежал я мальчиком в Америку и потом был исключен учителем географии (ныне покойным) В. В. Розановым» [10, 410]. В автобиографии, написанной по просьбе А. С. Ященко для журнала «Новая русская книга» в 1922 году, Пришвин тоже упоминал о том самом побеге: «…из первого же класса я попытался с тремя товарищами убежать на лодке по реке Сосне в какую-то Азию (не в Америку)» [11, 274], – уточнял писатель, хотя позже, в 1932 году писал: «Вот поколение моих времен было воспитано на следопытах, героях американских романов – “индейцах”. Мы из-за них бежали в Америку» [12, 132]. В «Кащеевой цепи» этим американским романом является «Всадник без головы» Томаса Майн Рида: «И вот когда он [Курымушка] рисовал по атласу и заучивал названия, вдруг такие же названия пришли ему из “Всадника без головы”, и стало представляться, будто он продолжает путешествовать с Майн-Ридом» [3, 67].

    «выбрал» Азию и даже объяснил свой выбор устами Курымушки: «Америка открыта… а в Азии, мне кажется, много неоткрытого» [3, 70]. Не был бы столь ярок и эпизод с пересечением Курымушкой условной границы между Европой и настоящей Азией, будь мечтой Курымушки Америка: «…вот наконец-то она, желанная Азия… куда хотелось давно убежать…» [3, 114]. Италия – ещё одно слово, ставшее для Курымушки волшебным: в Италии живёт Марья Моревна, в Италию они отправляются с художником Михаилом Николаевичем, и Италия становится для мальчика волшебной страной, где всё становится необыкновенным, местом, где можно спастись от всех бед и в будущем: «…когда станет так плохо, хоть умирай, я не буду умирать, брошу все, возьму палочку и уйду в Италию» [2, 170].

    В перечисленных контекстах топонимы почти не соотносятся с географическими реалиями, но и это – одно из свидетельств значимости для Пришвина имени вообще и имени места в частности, ведь его Курымышка, назвав мечту реальным именем, приблизил ее к себе, задав для нее конкретные пространственные координаты.

    Михаил Михайлович Пришвин мыслил прежде всего романтизированными категориями мира, и этого нельзя не заметить даже на уровне топонимики его произведений. В первой книге «Кащеевой цепи» огромную роль играют хоронимы, имена называющие целые страны и даже континенты и это не только упомянутые Азия, Италия, но и Эллада, Палестина, Китай, Индия, Украина, и, наконец, Русь и Россия.

    Примечания

    1. Рогощенков И. К. Воля жить и творить // Пришвин и современность. М., 1978.

    3. Пришвин М. М. Собр. соч.: В 8 т. Т. 2. М., 1982.

    4. Пришвин М. М. Дневники. 1923-1925. СПб., 2009.

    5. Варламов А. Н. Михаил Пришвин: биография. М., 2010.

    6. Мотяшов И. П. Михаил Пришвин. Критико-биографический очерк. М., 1965.

    8. Нацкий Д. И. Гимназия // Воспоминания о Михаиле Пришвине М., 1991.

    9. Пришвин М. М. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1. М., 1982.

    10. Пришвин М. М. Дневники. 1918-1919. СПб., 2008.

    Раздел сайта: