• Приглашаем посетить наш сайт
    Кантемир (kantemir.lit-info.ru)
  • Свиридова Т. М.: Выражение позиции согласия и несогласия в "Дневниках" М. Пришвина 1920-1922 годов

    Т. М. Свиридова

    ВЫРАЖЕНИЕ ПОЗИЦИИ СОГЛАСИЯ И НЕСОГЛАСИЯ

    В "ДНЕВНИКАХ" М. ПРИШВИНА 1920-1922 ГОДОВ

    Предметом нашего рассмотрения является категория согласия и несогласия, выраженная в "Дневниках" 1920-1922 гг. М. Пришвина. Позиция согласия или несогласия, высказанная человеком, в том числе писателем, может влиять на ход событий, осуществлять их, задавать основные мировоззренческие установки, поэтому в коммуникативном плане данная категория интересно прослеживается именно в "Дневниках" автора "Кащеевой цепи".

    Творчество М. М. Пришвина привлекает внимание читателя своим философским восприятием мира, неисчерпаемостью познания художника. М. М. Пришвин – "философ… певец космического Всеединства, настоящий поэт в прозе… неутомимо исследовавший тайны творческого сознания, сказочник, человек, создавший удивительный миф о природе, своей жизни и жизни России" (1, с. 3).

    Исследование художественного текста связано с выяснением характеристик всех звеньев его смысловой структуры, многоплановой системы средств выражения во всём многообразии системных связей как в плане синтагматики, так и в плане парадигматики. Текст отражает явления социальной действительности, на фоне которой ярко проявляются человеческие эмоции, переживания, делает их предметом анализа, тем самым порождая читательский интерес. Кроме того, в тексте прослеживается социально-оценочное отношение к фактам, явлениям, событиям с точки зрения автора. Распознавание авторского замысла опирается на лингвистическую основу текста, на реальные языковые единицы и соответственно на компоненты композиции текста. Так, позиции согласия и несогласия, отражающие мировосприятие писателя и его героев, ярко воплощаются в его философских дневниках. "Субъективность прозы Пришвина порождена стремлением уловить, понять самобытие, это поиски художественного воплощения самооткровения, непосредственного опыта переживания" (1, с. 29).

    Согласие и несогласие – центральные понятия в общечеловеческом речевом контакте между говорящим и слушающим и в контакте личности со своим мировосприятием (то есть можно говорить о гармонии или дисгармонии со своим внутренним миром или окружающей картиной реальности).

    Этим понятиям присуща непреложная единственная истина – истина, ведущая к согласию, и истина, ведущая к несогласию. Для них характерны не только специфические микро- и макромиры, но и способность выражать модели взаимоотношений, модели жизненно-философских понятий в конкретной действительности и в конечном счёте особенности порождения условной истины-"согласие" и условной истины-"несогласие".

    Позиция "согласие" и позиция "несогласие" - это осознание субъектом многоликости бытия, это варьирование между различными позициями-мирами, это невероятно трудный принципиальный выбор, осмысляемость ощущения мира-Я, мира-Мы, мира-Вселенной. Эта разноликость миров придаёт особый статус категории согласия-несогласия, поскольку по большому счёту в мире имеется ориентир на согласие, так как превалирует всё-таки стремление к гармонии, к упорядочиванию взглядов, к компромиссам в глобальном понимании. Поэтому закономерность перевода отношений в рамки Согласия между партнёрами регулирует модель взаимоотношений, конечная цель которых договор, связующий потенциальные принципы общения. "Смысл нашего времени состоит в поисках нравственного оправдания жизни…" (2, с. 135). Реальный мир, сложный и противоречивый, оказывает влияние на жизнь личности, которая существенно расширяет своё мировосприятие, зачастую выходя из стереотипов поведения в общении. Модель поведения субъекта может изменяться, не согласуясь с общепринятыми нормами, договорами, и не входить во взаимодействие в рамках того восприятия, которое обозначено на поле общения. В результате право приемлемого выбора позиции-отношения в речевом контакте остаётся за субъектом, который в силу противоречивых жизненных обстоятельств, различных коммуникативных ситуаций, а также непоследовательных аргументов ориентируется на позицию "несогласие".

    Несовпадение в позициях, несовпадение точек зрения, неприятие этической оценки другого субъекта рассогласовывают речевую деятельность, определяют динамику дальнейшего контакта на фоне истины, правды. Важно осмыслить позицию "несогласие" и исходить из ключевого для несогласия варианта – истинного и ложного несогласия. В случае выражения позиции несогласия очень важны такие умения, как давать квалифицирующую оценку, предвидеть различные модели речевого контакта, их философски осмысливать, поскольку несогласие, учитывая цели и задачи общения, может исключать или ограничивать функции совместного творческого участия людей. Итак, позиция "согласие" и позиция "несогласие" - это концепты, которые ориентированы на отношения между людьми и на отношения личности с самой собой. Основным условием возникновения этих двух концептов является коммуникативное поле, которое включает в себя осмысление картины мира в целом или её фрагментов и придаёт особый функционально значимый статус категории согласия и несогласия.

    Основными лексическими единицами, отражающими согласие или несогласие в дневниках М. Пришвина, являются .

    Речевое взаимодействие в коммуникативном акте не может осуществляться, поскольку коммуникант не намерен корректировать своё отношение к миру, приспосабливаться к успешной коммуникативной стратегии собеседника, переоценивать модели поведения партнёра. Вопрос несоглашательства является вопросом первостепенной важности в личностном коммуникативном выборе коммуниканта, позитивной моделью реакции адресанта, свидетельствующей о том, что коммуникативный акт не имеет перспективы.

    В результате исследования конструкций, выражающих принципиальное несоглашательство, выявляются своеобразные модальные маркеры с отрицательной частицей "не": не может позволить себе // не хочет позволить себе // не желает позволить себе (соглашательства), а также объектный указатель-распространитель в форме возвратного местоимения "себе":

    Пришёл ко мне поэт – я очень ценю его дарования, но дорого мне в нём ещё ныне редкое у нас человеческое свойство: гордость; этот не позволяет себе соглашательства, компромисса (М. Пришвин).

    Изложение согласия и несогласия в действительности носит принципиальный характер, отражающий общие философские сведения и умозаключения о человеческом опыте, о совместной деятельности людей:

    Честность значит согласие слова и дела, если же слово становится универсальной идеей, осуществление которой и невозможно, а требование согласия слова и дел в честной натуре продолжается, то это уже фанатизм (М. Пришвин).

    Проявление согласия или несогласия не следует упрощать, поскольку в данных отношениях заключается жизненная позиция субъекта, проявляется концептуальная проекция определённой позиции жизнедеятельности и её состояния:

    Почему К. не хочет видеть в А. злодея, поработителя человека, а просто пропускает его идти вперёд? Не потому ли, что вообще добрый человек личен и не может быть принципиальным, что, может быть, в деле любви к человеку всякий принцип, всякое обобщение, как обезличение, есть путь зла. Такое толкование согласно с душой К., русско-буддийской, не христианской… (М. Пришвин).

    Это подтверждается в изложении концепции бытия, отношении к нему, в постановке ряда важных вопросов – и ко всему этому выражается согласие или несогласие:

    Говорили о строительстве социальной Вавилонской башни, где необходимость труда разделяется между всеми, - это очень хорошо, но как же быть с необходимостью в болезнях рожать и с необходимостью умирать: ведь трудовая повинность и вообще социализм есть частная, материальная сторона вопроса, это не выход, это не "способ", а преподаётся как ответ на все запросы души – вот в чём наше несогласие (М. Пришвин).

    Согласие и несогласие можно трактовать как проявление гражданской позиции в реальной картине мира не только одного, конкретного, человека, но и в целом народа, как признак его менталитета. Общее несогласие не подтверждается в поступках объекта и определяется одновременно и как истинное (оно есть), и как ложное (на поверхности его нет), и в то же время оно находится вне критерия истинности/ложности:

    Что меня теперь больше всего останавливает в этом русском народе – это молчание на людях, отделённое несогласием людей. Вчера вот Иван Митрич так умно и горячо говорил мне против тиранов, сегодня на сходе он молчит (М. Пришвин).

    Однако успешное осуществление действия возможно, если в нём будут принимать участие авторитетные субъекты, которые обладают значимой правомерностью в принятии решений. В данном отрезке речи используется ограничительная частица только + в согласии (с кем (чем)…): Вчера мужики по вопросу о войне и диктатуре вынесли постановление: "Начинать войну только в согласии с Москвою и высшей властью, а Елецкому уезду одному против немцев не выступать" (М. Пришвин).

    нельзя: нельзя было войти без согласия их хозяев, чувствуешь себя, как нотариус в раздумии между делами изучения семейных архивов (М. Пришвин).

    Согласие и несогласие, находящиеся в центре взаимоотношений, являются предметом обсуждения как между конкретными людьми, так и в обществе в целом. Структурные единицы говорить/не говорить о согласии – о несогласии отражают реальное проявление ситуаций, в которых достижение согласия или несогласия является необходимым фактором в данный момент коммуникации в связи с дальнейшим налаживанием контакта: В воскресенье утром Иван Карлович раскладывал пасьянс, мы говорили о согласии

    Сам факт согласия собеседника с высказыванием адресанта является редким случаем и потому вызывает чувство удовлетворения:

    Я: - Чем иностранцы занимались, на что тратили время!

    Он: - А теперь лучше?

    - Теперь, - говорю, - серьёзнее: делают снаряды, теперь вообще что-то больше делают – будущее готовят.

    согласился, кивнул головой, я очень рад, это редко бывает у нас (М. Пришвин).

    Такие позиции, как согласие или несогласие в данных структурах, представляются необходимыми речевыми компонентами, поскольку как качественные квалификаторы способствуют изменению характера ситуации общения, продвигая контакт к более высокому уровню в достижении взаимопонимания.

    Говорить о согласии и несогласии, относящимся к разным ситуациям, - значит стремиться к позитивному восприятию действительности, к разрешению проблем. Качественная характеристика общения становится перспективной, если субъект речи обнаруживает намерение наладить контакты, "навести мосты" между будущими партнёрами по речевому взаимодействию" (3, с. 51).

    пустили стрелу + о согласии-несогласии характеризуется морально-философской обобщённостью и соответственно надеждой на коммуникативный успех:

    …Мы пустили стрелу о согласии (М. Пришвин).

    Коммуникативный акт, объявленный субъектом речи, обеспечивает возможность достижения коммуникативной стратегии, поскольку здесь отмечается заинтересованность в развитии взаимоотношений.

    "соглашение", которая даёт представление о значимости коммуникативной цели, о том, как понимается предмет общения и как изменяется ситуация. Сам факт существования соглашения (с кем-либо) может видоизменять ситуацию, либо не оказывать никакого влияния на двусмысленное протекание коммуникативного акта, но несомненно являться основной категорией в структуре общения: Вчера он уверял нас, что ультиматум немцев о введении охранительного батальона в Москву есть акт, связанный с Милюковско-кадетским с немцами. Потом нырнул к столику Мартова и через полчаса вернулся с совершенно противоположным толкованием, что речь Ленина и заседание ЦИКа совершилось post factum соглашения – инсценировка (М. Пришвин).

    Характер ситуации накладывает своеобразный отпечаток не личностное поведение субъектов, на их восприятие тех или иных обстоятельств. Соответственно сама ситуация может диктовать необходимость достижения соглашения и с нежелательными лицами. Разновидность подобного соглашения органически связана с общерезультативными действиями лиц. Степень проявления отрицательной оценки действий обнаруживается через посредство основного лексического компонента "невозможно" (стало жить), сочетающегося с словоформой "без соглашений". Содержание данного предложения свидетельствует о ложном соглашении, поскольку такое вынужденное соглашение осуществляется в силу сложившихся обстоятельств:

    Мужики нам продали свою душу за кусочек земли, и так все вокруг изолгались, что невозможно стало жить без соглашений с ворами (М. Пришвин).

    соглашение, с помощью которой определяется, во-первых, сущность "жизни общественной" (4, с. 110):

    Жизнь общественная основана вся на соглашении

    во-вторых, сущность самого соглашения между предметами речи:

    "… соглашение основано на таланте обезьян к подражанию: ей нравится быть "по-человечески"… (М. Пришвин);

    "символы соглашения" (4, с. 110):

    "… выработались символы соглашения, напр., любовь человека к свету обезьянам достаётся в образе белого крахмального воротничка, любовь к тишине духа и уюта, как гостиная с мягкими коврами и тёплый ватерклозет" (М. Пришвин).

    Категория согласия-несогласия отражает концептуальное мировосприятие человека в реальной действительности, является одной из важнейших средств коммуникации и реализации речевых единиц языка. В языке существуют и универсальные, и специфические единицы, отражающие и субъективное, и объективное согласие и несогласие, которые представляют духовную сферу и жизненный потенциал человека в данном мире, где необходимо постоянно определяться в выборе единственно правильной истины, или точнее, общественно-личностной позиции, - что так многогранно представлено в творчестве М. Пришвина. "Категория Я – стержень философско-эстетического сознания писателя, играющий порою текстообразующую роль, рождающий особую антропоцентрическую основу творчества. Это формирует напряжённую субъективность повествования, в котором "перволичность" свидетельствует о непреходящем внимании к глубинному Я как основе Всеединства" (1, с. 29).

    2. Цит. по: Пришвина В. Д. Круг жизни. М., 1981.

    3. Клюев Е. В. Речевая коммуникация: Учебное пособие для университетов и вузов. М., 1998.

    4. Пришвин М. М. Дневники. 1920-1922. М., 1995.