Зархин С. Б.
Михаил Михайлович Пришвин.
Липецк: Липецкое книжное издательство, 1960. – 24 с.
Настоящая брошюра знакомит читателя с жизнью и, творчеством М. М. Пришвина. Автор брошюры – кандидат филологических наук Стелла Борисовна Зархин – работает преподавателем Елецкого педагогического института.
«…о Пришвине писать трудно, почти невозможно. Его нужно выписывать для себя в заветные тетради, перечитывать время от времени, открывая все новые драгоценности в каждой строке его прозы-поэзии…»
(К. Паустовский).
В огромном наследии М. М. Пришвина только начинают разбираться критики и литературоведы. Между тем, книги, мысли, слова, картины родной земли – все, написанное этим замечательным народным художником, давно нашло дорогу к читателю. Детям он раскрывает мир россыпью цветов «золотого луга», смелую юность зовет на борьбу с «мировым Кащеем» – капитализмом. Писатель нашептывает слова неповторимой любви к женщине, прославляет творчество освобожденного родного народа. Русскую землю, русскую природу он вновь открывает как поэт-пейзажист.
Пришвин отдал литературе около пятидесяти лет своей жизни. Эти годы совпали со сложной жизнью нашего века. Освежающим дыханием Октябрьской революции проникнуты его лучшие произведения. А. М. Горький безошибочно предсказал, что творчество Пришвина, «удивительно русского» и «удивительно оригинального» писателя, будет приносить радость читателям грядущих поколений.
Орловские, тульские, липецкие земли – среднерусская равнина, давшая миру несравненных художников-языкотворцев: Тургенева, Толстого, Лескова, Бунина, – была и родиной Пришвина. Он вырос в купеческой семье в селе Хрущево, Елецкого уезда, Орловской губернии.
Небольшое имение, около 200 десятин, было куплено Дмитрием Ивановичем Пришвиным, дедом писателя. Здесь, в небольшом сером помещичьем доме с белым балконом и подступавшим садом, у Михаила Дмитриевича и Марии Ивановны Пришвиных 5 февраля 1873 года родился сын Михаил.
Память о детстве, любовь к родным местам сохранились на протяжении всей жизни писателя. Не раз в книгах и дневниках всплывает родное Хрущево. В подмосковном доме-музее Пришвина Дунино хранится картина, изображающая Хрущево 1. Эта картина будила глубокое волнение в последний год жизни писателя: «Лежу и днями смотрю на картину Хрущево, – записывает он в дневнике 21 апреля 1953 года, – и все не нагляжусь, и кажется, так много в ней чего-то, и мое духовное питание этой картинкой никогда не кончится».
Кого, казалось бы, могло пленить изображение грязного пруда, двух кирпичных столбов от ворот, тощей акации, «дали черноземной». Но для него, утверждает писатель, все это таит «неисчерпаемое богатство, и каждую минуту все новое...»
Пришвин юношески восторженно относился к своей матери, женщине незаурядной. Став писателем, он воплотил ее нравственный облик в образе Марии Ивановны Алпатовой, матери героя автобиографического романа «Кащеева цепь» 2. Решимость и нежность, практичность и девичья мечтательность до глубокой старости органически сочетались в ее натуре. Эта «купчиха», осевшая на земле, была глубоко убеждена в том, что когда-нибудь мужики силой отнимут землю у помещиков. Именно из слов матери герой узнает о том, что земля должна принадлежать крестьянам.
Не случайно Пришвин писал: «В этом человеке, кажется столь простом для других, я вижу, как в чистом зеркале, вот как Горький видел в своей бабушке, ту свою хорошую родину-мать, для которой стоит пожить на земле и постоять за нее» 3.
В семье царила атмосфера сострадания к крестьянам. Мальчик беспрепятственно дружил с деревенскими ребятишками. Близость с людьми из народа открывала перед ним тайны природы, правду народной жизни: он учился распознавать звуки ночи, повадки птиц, понимать мужичью тоску по лучшей жизни где-то на Белых водах, у Золотых гор, узнал и легенду, бытовавшую в народе, о безземельном «Втором Адаме», которого бог создал после того, как всю землю захватил «Первый Адам».
Все это в значительной степени подготовило его первую попытку строить жизнь по-своему. Маленьким гимназистом-первоклассником он бежит от казенной скуки Елецкой гимназии. В этом бегстве выразился своеобразный протест против той рутины, которой прославилась Елецкая гимназия 80-х годов.
Учителем географии здесь был реакционный писатель В. В. Розанов. В результате столкновения с ним Пришвин был исключен из 4-го класса. Интересно, что Елецкую гимназию примерно в те же годы вынужден был оставить И. Бунин. В этих же стенах завязалась дружба на многие годы между М. М. Пришвиным и тогда уже политически неблагонадежным старшеклассником Н. А. Семашко 4, который вовлек его в подпольный кружок.
Автор неподражаемо раскрывает этот бурный период своего отрочества в романе «Кащеева цепь». В Ельце, городе купцов, прасолов в синих поддевках, царят застой и серая скука, и то, что «три бесстрашных гимназиста уехали от проклятой латыни в Азию» открывать «забытые страны», становится событием, выходящим далеко за пределы гимназии: «весь город ожил», «все спавшие на ноги стали».
«экспедиции» и «позор» возвращения, герой выносит из недолгого путешествия чувство радостного удивления перед широким миром: перелет птиц, охота – «куда это лучше было, чем самые мечты о забытой стране...»
Мальчик почувствовал радость свободы, когда охотился и плыл на лодке по быстрой Сосне, надеясь попасть сначала в Азовское, а потом в Черное моря. Впечатления от первого путешествия были настолько острыми, что память о нем писатель сохранил на всю жизнь.
Свою книгу «За волшебным колобком» он посвящает маленьким участникам «экспедиции в Азию», а в последней книге «Осударева дорога» рассказывает о бегстве и «путешествии в жизнь» мальчика Зуйка.
Каждое возвращение в родное гнездо, встреча с «далью черноземной» и нищими орловскими мужиками вызывали у Пришвина глубокое волнение, нашедшее выражение в дневниках и книгах писателя. Так, весной 1908 года перед поездкой в ветлужские леса писатель побывал в Хрущево. Об этом посещении он написал в книге «У стен града невидимого» в главе «Черный сад», вошедшей в первое издание. Он увидел рождение новой жизни «на истлевших листьях и навозе», землю, оттаявшую под снегом, пар над проталинами, тронувшийся лед на Дону.
Неяркая родная природа «Елецкого района с ее ржаными полями, васильками и ромашками» приобретает особую власть над писателем-путешественником после знакомства с живописным ландшафтом Кавказа и Крыма.
Впечатления о русской жизни оказываются самыми сильными и во время пребывания за границей. Герой автобиографического романа «Кащеева цепь» Алпатов, посетив Дрезденскую галерею, охвачен мыслями о родине. Рассматривая картину Рафаэля «Сикстинская Мадонна», он вспомнил «святую жнею, чудесную бабу под Ельцом, у колыбели под дубом». Жнея взяла ребенка на руки, стала его кормить «и осталась в памяти святая, как и мадонна Сикстинская...»
* * *
Исключенный из Елецкой гимназии, Пришвин уехал в Сибирь к брату матери промышленнику И. И. Игнатову. В Тюмени он заканчивает реальное училище. Сдав экзамены на аттестат зрелости в Елабуге, Пришвин поступает в 1893 году в Рижский политехникам. Большое значение в жизни будущего писателя приобрела встреча с В. Д. Ульрихом в 1895 г. Ульрих руководил марксистским кружком, в котором молодой Пришвин принял самое горячее участие. Кружок был разгромлен, по доносу провокатора в 1897 году Пришвина арестовали, и около года он просидел в одиночной камере Митавской тюрьмы.
После окончания срока тюремного заключения за Пришвиным был установлен полицейский надзор. Не имея возможности завершить образование в России, он уезжает в Германию.
В Германии Пришвин окончил философский факультет Лейпцигского университета по агрономическому отделению. К моменту возвращения на родину он был убежден в том, что личным трудом образованного человека сумеет приблизить «неизбежную катастрофу» (революцию). Молодому человеку с подобными взглядами трудно было разобраться в сложной, противоречивой обстановке русской жизни той поры.
Связи Пришвина с русской социал-демократией к этому времени ослабли, и будущий писатель оказался далек от освободительного движения пролетариата, хотя подозрение в политической неблагонадежности по-прежнему тяготело над ним.
Пришвин работает агрономом, печатает труды в сельскохозяйственных журналах, служит на опытной станции в Клину. Эти годы в его жизни характерны мучительными поисками «своего»: под тридцать лет следовало окончательно определить свой путь.
Жизнь среди народа приобрела для него особый смысл, когда проснулась «страсть прислушиваться к народной речи», записывать слова, сказки, песни. По рекомендации исследователя народной поэзии фольклориста Н. Ончукова Пришвин отправился в Олонецкую губернию записывать былины. Первый выход его на север летом 1905 г явился своеобразным бегством от разрешения как личных противоречий, так и острых противоречий времени.
В своей первой книге «В краю непуганых птиц» (1907 г.) Пришвин выступил как неутомимый путешественник, как тонкий ценитель народных тесен и сказок, как чуткий наблюдатель тягот народной жизни. «В сердце этих сказок и этой чудесной природы,– вспоминал он в 1953 году, – конечно же, был человек, и при свете полуночного солнца и северного сияния мне показывался человек еще более жалкий, чем на моей обыкновенной родине» 5.
Но писатель верит в народные силы. В новых его произведениях героическая явь трудной народной жизни сливалась со сказкой, с народной песней, с картинами родной земли (на севере – «За волшебным колобком», на просторах Азии – «Черный араб», в ветлужских лесах – «У стен града невидимого», на юге – «Славны бубны»). И везде героем Пришвина становится человек, утверждающий жизнь в неимоверно трудных условиях. Скромность и мужество, твердость духа и удивительная мягкость, присущие русским людям, раскрываются в его книгах.
Поэтический очерк «Черный араб» – одно из лучших произведений дооктябрьского творчества Пришвина. Он написан на основе наблюдений, накопленных во время странствий писателя по степям Казахстана. Здесь сосредоточены главные пришвинские темы: жизнь народа в труде и человек в природе. Все это раскрывается глубоко своеобразно: автор, создавший о себе легенду, как о «черном арабе», движется по пустыне и, обгоняя его, «по Длинному уху» бежит весть о загадочном путнике. Страшна и бесплодна пустыня. Путь в ней отмечен костями погибших. Царящее безмолвие невыносимо. Но пустыня живет: от оазиса к оазису «по Длинному уху» передаются новости, движутся стада степного царя, на ночное свидание приходят влюбленные. Человек оживляет пустыню своим трудом, своей любовью к жизни. Утвердить эту любовь помогает необыкновенное чувство природы, раскрытое в тонком, все более углубляющемся понимании красоты мира. Об этом хорошо сказал А. М. Горький: «Ведь нет красоты в пустыне, красота – в душе араба» 6.
«Черный араб» был воспринят А. М. Горьким как событие в литературе. Алексей Максимович делится своими восторженными отзывами в письмах к разным лицам: «чудесная вещь», произведение, «полное обаяния», «достойное взимания». Он завязывает переписку с Пришвиным. Их личные встречи носили характер большой творческой дружбы. «Мы с Горьким, столь разные, шли одним путем»,– скажет впоследствии Пришвин.
* * *
Подлинным расцветом своего творчества М. М. Пришвин обязан Октябрьской социалистической революции, но прежде чем к писателю пришла «постоянная творческая согласованность всех идей с современностью», он должен был преодолеть немало заблуждений и колебаний на своем нелегком шути.
Не поняв сначала революции, отталкиваясь от ее неотвратимо суровых действий, Пришвин стремится найти опору «в гуще родного народа». Первым его естественным движением явилось возвращение из Петрограда в Хрущево и Елец в 1917 г. Ему казалось, что в обстановке, до боли знакомой, все станет проще, ясней, но, как писал он впоследствии, «пришли в нашу деревню какие-то нездешние люди и стали требовать у крестьян моего удаления». (После раздела с братьями писатель стал обладателем 30 десятин земли). «На этом собрании один приятель за меня заступился и сказал так: “Этому человеку, быть может, нам придется ставить памятник подобно Пушкину”.– “А вот, – ответили ему, – за то и надо его выгнать, чтобы не пришлось потом ставить памятника”» 7.
«Проживание его в нашем селе является желательным, ввиду того, что Михаил Михайлович Пришвин – известный писатель, деятельный работник в деле народного образования, может быть нам очень полезен для просвещения народа».
Отношение земляков, несомненно, смягчило горькие раздумья писателя. Пришвин переезжает в Елец.
В своих корреспонденциях из Ельца в московские газеты он обнаруживает непонимание многих сторон революции, впадает в скептицизм. Но, вместе с тем, выражает удовлетворение, что земля, «сладкое блюдо помещиков», зажата в мужицких руках, озабочен угрозой общего голода в результате войны и разрухи. Большим беспокойством проникнуты его сообщения о приближении войск Мамонтова к Ельцу.
Во время мамонтовского нашествия Пришвину удалось спастись «одним веселым чудом». Кроме того, ему пришлось принять меры для того, чтобы избавиться от «покровительства» мамонтовского офицера, воспылавшего желанием «спасти» писателя от большевиков. Об этих событиях превосходно рассказано в «Моих тетрадках».
«Отдел по народному образованию Елецкого уезда видит в гражданине Пришвине очень полезного работника по просвещению народных масс... Неукоснительно местной власти оказывать ему всяческое содействие и поддержку» (1 октября 1918 г.).
Полтора месяца спустя Пришвин был назначен заведующим библиотекой в село Стегаловку. Документов, подтверждающих его работу там, нет, хотя 27 января 1919 года писателю был выдан мандат, разрешающий производить экспертизу всех библиотек Елецкого уезда.
Некоторое время Пришвин преподавал русский язык в бывшей Елецкой гимназии, откуда когда-то был исключен. Уроки носили особый характер. Они часто сливались с занятиями краеведческого кружка и проходили в прогулках, в «родственном» сближении с родным краем, в его изучении 8. Все это совпадало с новыми полномочиями Михаила Михайловича: в мандате, выданном в середине мая 1919 года, Пришвину поручалось «организовать население г. Ельца и уезда в деле изучения местного края. Все предметы, имеющие значение памятников искусства я старины, подлежат ведению т. Пришвина»,
Но писатель недолго задерживается в родном городе. Испытывая большую материальную нужду, он со всей семьей едет в деревню на Смоленщину, к родным жены. Там он недолго учительствует, затем работает научным сотрудником на Батищевской опытной сельскохозяйственной станции.
«Известия» в 1923-24 годах он изучает башмачный промысел, знакомится с жизнью рабочих на торфоразработках.
В эти годы многие писатели на основе непосредственного изучения жизни рабочих, строителей молодой Советской республики, пишут о людях труда, о красоте трудового процесса. В 1925 году появляются очерки М. Шагинян «Невская нитка», «Фабрика Торнтон». Почти одновременно П. Бажов создает свои «Уральские были».
Изучив состояние кустарных башмачных промыслов в городах Ленинске и Кимрах, Пришвин опубликовывает в 1925 г очерк «Башмаки». Это маленькое произведение содержит большую волнующую идею, которая могла возникнуть у писателя только в советское время. Труд, утверждает Пришвин, – это творчество. Художник, сапожник, лекарь становятся творцами, когда отдаются своему делу всей душой, вкладывают в него свои сокровенные замыслы. Творческое, считает писатель, должно теперь вытеснить ремесленное по духу.
А. М. Горький высоко оценил эти необычайные очерки: «М. М. Пришвин очень угодил мне “Башмаками”. Хитрая вещь» 9, – писал он из Неаполя.
«совсем уединенно, в белом дворце, среди старинных берез» усадьбы Ботик. Но одиночество его было кажущимся. Пришвин не может уже ограничиться работой на географической станции, организованной в те годы при музее Петра I.
Ночами при тусклом освещении в холодной комнате он не просто обрабатывает свои краеведческие наблюдения, а пишет новые книги о пережитом и, главное, о той новой жизни, которая притягивает его все больше и больше. Приход его в советскую литературу неотделим от его растущих гражданских интересов, от стремления понять законы революционной современности.
Не случайно А. М. Горький, признаваясь в любви к таланту Пришвина, подчеркивает, что «особенный образ жизни» писателя внушил ему чувство уважения. Этот «особенный образ жизни» – жизнь в народе – помог Пришвину понять, насколько глубоко Октябрьская революция потрясла и изменила основы знакомого ему крестьянского быта.
Переписка с А. М Горьким становится особенно интенсивной в 20-е годы, когда Пришвину стало необходимо определить свое место писателя и гражданина в жизненной и идейно-литературной борьбе.
Глубокое творческое взаимопонимание художников созревало на протяжении ряда лет и вылилось в единственные по глубине и четкости отзывы «О Пришвине», где Горький заявляет о том, что учится у Пришвина и что свое движение художника он не отделяет от плодотворной учебы не только у писателей старшего поколения, но и у литературной молодежи.
– 90 годов создает книгу «о времени и о себе» – автобиографический роман «Кащеева цепь»; пишет непревзойденные детские рассказы, считая своим долгом «ахнуть в защиту ребенка», одновременно работает над поэтической новеллой о природе и человеке.
Страстными поисками Родины определялся смысл всего дореволюционною творчества М. М. Пришвина, но только после Великой Октябрьской революции чувство природы в его книгах выступает как чувство Родины.
В «Родниках Берендея» писатель-путешественник раскрыл новые глубины своего дарования. Он делает интереснейшие открытия, показывая, что радость этих открытий доступна человеку не только в дальних странствиях, но и в знакомом, обжитом им мире.
«Родники Берендея», ставшие в дальнейшем первой частью пришвинского «Календаря природы», – это своеобразные дневники природы, отразившие наступление весны по заметным художнику-краеведу этапам: весна света, весна воды, весна травы, весна леса.
Жизнь немногочисленных обитателей маленького городка Переславля-Залесского раскрывается здесь одной неповторимой весной. Люди разных профессий и интересов показаны в быту, на охоте, рыбной ловле. Особенно сердечно автор рассказывает о молодежи, комсомольцах 20-х годов – детях «трудной судьбы» с прекрасным будущим.
«Родниках Берендея» появляется человек, обладающий новым видением мира. Писатель рассматривает этого человека в единстве с природой и выше всего ценит впечатления, переживания своих героев, проникающих в «тайны земли». Он ценит в народе творческое начало, прославляет человеческий разум и делится с читателем взволнованной мечтой о будущем.
«сердечно зоркой дружбы» писателя с человеком. Его восхищало умение Пришвина «ценить человека не по дурному, а по хорошему в нем».
«Родники Берендея» положили начало работе Пришвина над лирико-философской новеллой.
Раскрывая картины «движения весны», писатель делится своим богатым жизненным опытом. Он ведет читателя от заурядного факта к серьезным обобщающим мыслям о значении любимого дела, о вытеснении страха смерти творчеством, о ценности человеческого бытия. Самые обыкновенные события, картины природы выступают как неповторимые и приобретают интимный и вместе с тем глубокий общечеловеческий смысл.
«Я люблю от прилета зябликов, когда еще не трогался снег в лесу, ходить на кряж и чего-то ждать. Редко бывает совсем хорошо, все чего-то не хватает… Но приходит, наконец, вечер, когда развернется ранняя ива, запахнет зеленой травой, покажутся примулы. Тогда оглянешься назад, вспомнишь, сколько зорь я прождал, сколько надо было пережить, чтобы сотворился прекраснейший вечер. Кажется тогда, будто участвовал в этом творчестве вместе с солнцем, ветром, тучами, и за то получаешь от них в этот вечер ответ:
– Не напрасно ты ждал!» 10.
В пришвинских описаниях природы утверждаются нерасторжимые связи с жизнью в самых естественных и прекрасных ее проявлениях.
Кажется, ничего нового в его умозаключениях нет, но благодаря изумительным пейзажным зарисовкам автор заставляет по-новому, по-мудрому любить жизнь, удивляться ей.
Философской глубине и художественной прелести пришвинских новелл не противоречит их научная точность.
На склоне лет, определяя свой путь, Пришвин писал: «Наука и искусство (поэзия) вытекают из одного родника и только потом уже расходятся по разным берегам... Я чувствую себя упавшим семечком с дерева а этот поток, где наука и поэзия еще не расходятся на два рукава» 11.
– Мечникова, Тимирязева и других.
Мысль Тимирязева о том, что «... между логикою исследователя природы и эстетическим чувством ценителя ее красот есть какая-то внутренняя органическая связь», близка Пришвину, раскрывавшему в своих книгах нерасторжимые связи науки и искусства.
В основе словесной живописи Пришвина лежит способность писателя видеть не только природу, но и человека, ею восхищенного. Писатель подчеркивал, «что коренной вопрос живописи – гармоническое сочетание человека и природы – каким-то образом стал и моим коренным вопросом...» 12.
Так, крошечная новелла «В Третьяковке» из сборника «Мастерская дятла» (1939) не только живо передает впечатление от картины художника Левитана, но и раскрывает пришвинское решение темы человека и природы. «Смотрел еще раз Левитана и узнавал в его пейзаже без человека самого Левитана: клади в лесу через ручей и нет человека, и в то же время чувствуешь, что как бы прозрачной, невидимой тенью проходит по этим кладям человек, и этот человек есть сам Левитан. Близко мне, но сумрачно и односторонне, не хватает радости: чтобы виден был человек вне себя от радости, с бесконечно расширенной душой» 13.
Пришвин создал оригинальный жанр ландшафтной новеллы-миниатюры с лирико-философским подтекстом («Лесная капель», «Мастерская дятла», дневники разных лет). В удивительно тонких описаниях, немногословных пейзажных зарисовках таится художник и философ, которого глубоко волнует судьба и жизнь человека и всего народа.
«о времени и о себе». В 1925 году в краткой автобиографии он писал о том, что вся его предшествующая деятельность была школой подготовки для рождения новой книги «о человеке». Этой книгой явился роман «Кащеева цепь».
Автобиографический роман «Кащеева цепь» – труд всей жизни писателя. Перед смертью он создал последний вариант этого произведения, «наполовину обновил» его. Горький справедливо считал всю повесть достижением нашей литературы. Особенно он ценил язык романа, который непосредственно действует «на душу читателя».
Пришвин обратился к истории своего поколения со второй половины 70-х годов по 900-е годы. В небольшом по объему произведении подняты коренные социально-экономические и политические вопросы времени: борьба марксистов с народниками, особенности социал-демократического движения в России и Германии.
Жизнь народа резко противостоит отвлеченным интеллигентским спорам. Она дана не в общих чертах, а представлена сложными человеческими характерами (Гусек, Иван, Павел), раскрыта в труде, в прямом протесте, поэтической мечте о «вольной воле».
Враждебные народу силы не только отражены в отдельных реалистических сценах, но и воплощены в образах «мирового Кащея». Образ кащеевой цепи, реальный по содержанию, выступает как символ человеческих отношений в эксплуататорском обществе.
«властью Кащея». Любовь тоже подвластна капиталу, она при лжи господствующего строя становится еще одним звеном кащеевой цепи. Личное счастье не может стать убежищем в мире, где властвует Кащей.
Главный герой Михаил Алпатов (в детстве – Курымушка) встает со страниц романа со своими первыми радостями и первым острым горем, вызванным смертью отца.
Чувство социальной несправедливости, ненависть к Кащею развиваются у него на основе знания жизни простых людей, глубокого восхищения народной мудростью.
14: ее ненависть к царю глубоко запала в сознание ребенка.
Когда-то она учила его любить народ, но сейчас признается, что все оказалось бессмысленным: ее лучшие ученики идут в дьяконы, попы и полицейские.
Бесперспективность жизни дорогого человека и тех идей, которым он служил, подчеркнуты ощущением холодка, мороза, зимней свежести, которое испытывает Алпатов в доме и весеннем саду Дунечки.
Личная судьба Михаила Алпатова очень сходна с жизненным путем самого автора.
В последней редакции романа Пришвин упорно напоминает о том, что главный герой Михаил Алпатов – это он, «только не пеший, а крылатый». «Мне очень хотелось написать о себе, о своем детстве, о своей любви, о том, как в искусстве слова нашел я разрешение многих чисто нравственных вопросов» 15.
И книга представляет собой своеобразную исповедь о любви и творчестве, вернее, о муках любви и путях к творчеству в условиях старого мира.
«настоящая волна любви», изображена вдохновенно, насыщена волнующими авторскими признаниями, лирическими воспоминаниями о его первой невесте Варваре Петровне Измалковой.
В. П. Измалкова после разрыва с Пришвиным уехала в Лондон, служила там в банке. Ей, уже стареющей женщине, посылает писатель свои первые книги, с ней мысленно о разговаривает он в своих дневниках 45 лет спустя. «А ночью видел во сне опять, теперь уже, значит, через 45 лет, парижскую невесту. И так прошло почти полстолетия, а она все приходит...»
Отвергнутое неразделенное чувство становится у героя романа стимулом обращения его к труду. Своеобразным продолжением «первой единственной и необычайно сильной любви» Алпатова становится его творчество в природе. Возвышенная доверчивость, любовь к народу, тяга к природе намечены у Алпатова еще в детском возрасте. Неизведанный мир природы в неожиданно доступных представлениях, понятиях и чувствах встает перед ним. Замечательно то, что герой Пришвина связан с природой не только в детстве, как у других писателей (Аксакова, А. Толстого), но уже взрослым стремится найти в ней опору. В конце романа, например, говорится о том, что Алпатов находит себе дело весной, и чувства его созвучны тому, что совершается в природе.
Автор рисует индивидуально-неповторимый путь молодого человека, стимулом жизни которого становится борьба против социальных уродств, угнетения и насилия. В то же время писатель доказывает закономерность этого пути для части русской интеллигенции 90-900 годов.
Алпатов не принадлежит к идеальным героям. Это маленький человек, окрыленный огромной социальной мечтой о счастье человечества. Он неоднократно атакован косностью, мещанством, но не побежден ими.
«комсомольцем XIX века».
Смелость дерзаний, упорство в исканиях, неистребимая жажда знаний, высокая нравственная чистота, скромность, любовь к народу, «динамическое чувство Родины» развиваются в его натуре под влиянием передовых идей того времени.
И это не просто непреходящие черты, характерные для честной юности; в них чувствуется дыхание новой жизни, «крик буревестника, прославляющего людей, не имеющих никакого положения в обществе» 16.
Герой Пришвина, как и весь роман, смело может быть взят на вооружение нашей критикой, нашей общественностью в борьбе с общественным равнодушием, холодным расчетом, гнилым скептицизмом и другими пережитками прошлого.
Годы работы над романом углубили связи Пришвина с читательской массой, народом. Он живо реагирует на события литературной и общественной жизни, строит планы, завершив вторую часть «Кащеевой цепи», снова собирается в путь.
«В дебрях Уссурийского края» привела его в восхищение, возродила в нем тягу к путешествиям. В июле 1931 года писатель отправился в творческую командировку в Южно-Уссурийский край к берегам Тихого океана.
«Чем успокаивает шум моря, когда стоишь на берегу? Мерный звук прибоя говорит о больших сроках жизни планеты Земли, прибой – это как часы самой планеты, и когда эти большие сроки встречаются с минутами твоей быстренькой жизни среди выброшенных на берег ракушек, звезд и ежей, то начинается большое раздумье о всей жизни…» 17. Таким большим, глубоким раздумьем о жизни является повесть «Жень-шень». Мысли о том, что должен делать человек на земле, вырастают в повести на основе уже знакомой личной истории любви и утраты далекой возлюбленной. «Жень-шень» – письмо страстное, вызывающее друга-женщину», – писал Пришвин в дневнике 2 декабря 1941 года.
События протекают в горах и распадках Дальнего Востока под неумолчный шум океана Красота матери-земли и всего живого, населяющего ее, оттеняется ужасами войны, от которых бежит герой.
Все повествование проникнуто глубоким лирико-философским раздумьем о жизни, любви, назначении человека. Это раздумье дано в условной, несколько символической форме поисков жень-шеня – корня жизни, нужного для всех и, вместе с тем, особого для каждого.
«Кащеевой цепи». Что доступно человеку после того, как разбита, уничтожена «кащеева цепь»?
Характерно, что Пришвин сумел дать ответ на этот вопрос именно в 30-е годы – годы размаха социалистического строительства в нашей стране. В общей работе, считает он, каждый должен найти нечто новое, особо его задевающее. «Какая глубина целины, какая неистощимая сила творчества заложена в человеке, и сколько миллионов несчастных людей приходят и уходят, не поняв свой Жень-шень, не сумев раскрыть в своей глубине источник силы, смелости, радости, счастья!» 18.
Новое поэтическое достижение художника раскрывает его глубокую согласованность с идеями нашей социалистической эпохи. Тяга к миру, чувство интернационализма, описание дружбы китайского и русского народов звучат здесь мудрой песней.
Каким обаятельным выступает наставник и друг героя, искатель корня жизни китаец Лувен. «Черным огнем» загораются его прекрасные глаза, и в улыбке все лицо становится «юношески свежим и детски доверчивым». Именно у него герой учится «понимать, на всю жизнь, не по книгам, а на примере, что культура не в манжетах и запонках, а в родственной связи между всеми людьми» 19.
Жизнь животных в повести не обособлена от жизни людей, и это так естественно для Пришвина, убеждавшего: «Иду к человеку от собаки». Сообщая Горькому о своем желании сотрудничать в журнале «Наши достижения», он писал: «Мне думается, что журналы от моих зверей повеселеют, ведь через моих зверей люди видны…» Наверное, поэтому так обаятельны в своих действиях и кроткая ланка Хуа-лу и пятнистый олень, Серый глаз, чье поведение дышит подлинным достоинством.
особенно после того, как прочитал его повесть «О любви». Таким рассказом явилась поэма «Фацелия», опубликованная в 1940 году. «Это моя песнь тесней», – назвал ее Пришвин.
В ней по-новому, оригинально развивается история борьбы за возлюбленную. Все произведение представляет собой цикл новелл о «прекрасной даме», чьи черты возникают и в образе скромного медоносного цветка фацелии, и в шепоте осенних листьев, и в свете «северных звездочек», напоминающих глаза любимой женщины. Фацелия незримо проходит по лесным вырубкам, сопутствует лирическому герою в его прогулках по течению лесного ручья, вместе с ним наблюдает тайную жизнь природы. Светлая печаль героя сменяется ожиданием радости, так как любовь к женщине перерастает в любовь к людям, к окружающей природе. Любовь как дело всей человеческой жизни неразрывно связана с жизненной борьбой: «Вставай же, друг мой! Собери в пучок лучи своего счастья, будь смелей, начинай борьбу, помогай солнцу!» 20.
Этот патетический призыв был опубликован незадолго до Великой Отечественной войны, и смысл его по-новому раскрылся в обстановке тех испытаний, что выпали на долю советского народа.
Годы войны Пришвин прожил недалеко от Москвы, в деревне Усолье, Ярославской области, неся тяготы вместе со всеми простыми людьми. Писатель переживает волнующие встречи со своими современниками, однако его современник «не тот, кто устраивается потребителем всего нового, а кто сам участвует в создании нового времени, кто на это Душу свою положил» 21.
Представляется особенно значительным то, что Пришвин в это время создает книги о детях. Работа над книгами для детей всегда вызывала у писателя чувство глубокой ответственности: «Вот где настоящий экзамен таланту, мастерству и знанию!» – писал когда-то он Горькому. На протяжении нескольких десятилетий художник с блеском выдерживает этот экзамен. Его рассказы «Еж», «Гаечки», «Лисичкин хлеб», «Золотой луг», «Ребята и утята» и многие другие стали любимыми детскими книгами. Тонкий теплый юмор, знание детской психологии, точность сведений о мире, народность языка – вот источники популярности Пришвина, открывателя мира природы для детей.
«Кладовая солнца» занимает особое место в литературе военных лет. В очерках Гайдара, повестях Катаева и Кассиля изображены дети, опаленные суровой романтикой подвига на войне. В сравнении с ними маленькие герои Пришвина поставлены в, казалось бы, явно прозаические условия жизни в тылу. Отец Митраши и Насти пропал без вести, мать умерла, но дети не пали духом, ведут большое хозяйство, чувствуют поддержку окружающих. История эта записана Пришвиным на основе живых впечатлений жизни в Усолье, но по замыслу и языку это сказка-быль. «Я давно уже задавался целью написать современную сказку без старинных традиционных Иванов-царевичей, но с тем же оптимистическим сказочным содержанием настоящего дня», – указывает сам автор. Сюжет сказки был давно облюбован Пришвиным. Ссора двух детей в лесу, разные тропы, по которым они идут в поисках целебной ягоды клюквы, помогают определить характеры «золотой курочки» Насти и ее брата Митраши, «мужичка в мешочке», «ужасно страшного для всех птиц и зверей».
Как в сказке, брат и сестра разошлись в разные стороны. Настя набрела на клюквенные места и в поспешной жадности, собирая ягоды, забыла о брате. А Митрашу чуть было не засосало болото, но мальчика спасла собака; тут же ему удалось застрелить матерого волка, Серого помещика. Настя долгое время стыдилась своей жадности, от этого чувства ей удалось освободиться лишь после того, как она отдала клюкву эвакуированным ленинградским детям.
В сказке среди действующих лиц выступают силы природы (ветер, солнце), птицы, звери; согласно сказочному замыслу все тяготеет к добру или ко злу. Носителями зла выступают: злой ветер, дерзкие назойливые сороки, торжествующий ворон, серый волк. Этому воинствующему злу противостоит солнце «на золотых ножках трона», умудренная любовью к человеку собака Травка, Лось, который в ползающей Насте не узнал человека. Эти образы входят в повествование и возникают в картинах, передающих истинную красоту и своеобразие русской природы.
Сказка-быль «Кладовая солнца» светла, жизнерадостна по тону, согрета теплом человеческих отношений, характерных для взрослых и юных членов советского общества.
По дневникам военных лет можно судить о том, как тянулся писатель к прямому участию в борьбе с фашизмом, как настойчиво искал он новые формы выражения подлинно человеческих чувств. В этом смысле очень показательны его «Рассказы о прекрасной маме». В них главное место занимает не описание трагедии детского сиротства, но живая любовь к детям, которую воспитывает в своих читателях автор. Эта любовь носит действенный, боевой характер. Борьба за счастье детей — это борьба с фашизмом. Она началась давно. В Испании пали родные испанской комсомолки, она сама погибла в Ленинграде, а дочь ее, русская испанка, крошечная Мария Тереза Рыбакова не только находит близких, но ее Прекрасной мамой становится вся наша советская земля.
«Корабельная чаща». В этой повести известный сюжет «Кладовой солнца» получает дальнейшее развитие: Митраша и Настя, узнав, что их отец Василий Веселкин жив, отправляются на его поиски. Во время своих долгих странствий по северным областям страны дети не испытывают чувства одиночества. Русские люди делят с ними и беду, и радость, помогают им найти отца, который, выйдя из госпиталя, трудится в Корабельной чаще.
Большое место в повести занимают авторские размышления о жизни страны, об исторической миссии нашей Родины. Эти думы продиктованы героической борьбой и победой советскою народа в Великой Отечественной войне.
В 1957 году был опубликован незавершенный роман-сказка Пришвина «Осударева дорога». В дневниках писателя сохранились суждения о том, что все его лучшие произведения являются материалами к «Осударевой дороге». Работал он над книгой с 1933 по 1952 г.
Действие романа происходит в начале 30-х годов на строительстве Беломорско-Балтийского канала. Эти места были дороги Пришвину, он описал их в своей первой книге «В краю непуганых птиц». В последнем романе он стремится отразить грандиозные сдвиги, которые произошли в природе и в человеческих характерах за годы советской власти. Образ главного героя мальчика Зуйка, по-видимому, был дорог писателю, так как «Осударева дорога», как и другие произведения Пришвина, – часть его творческой автобиографии. В образе Зуйка можно рассмотреть черты Курымушки (Миши Алпатова) из «Кащеевой цепи». «Зуек – это, конечно, я сам», – подчеркивает Пришвин в дневниках. Значительную роль в воспитании маленького героя играют новые люди, коммунисты.
Вся книга, по утверждению автора, представляет собой «опыт сплетения истории, автобиографии и современного строительства». Здесь взяты моменты из истории движения староверов-раскольников, в плане же «современного строительства» большое значение приобретает вопрос о «перековке» заключенных, строителей Беломорско-Балтийского канала.
«Осударева дорога» – итог многолетних раздумий автора о человеке, его власти над природой, о всепобеждающей силе человеческого труда в условиях строительства коммунистического общества.
Исследователям предстоит большая работа по изучению дневников М. М. Пришвина, которые могут стать в ряд с лучшими образцами этого несколько необычного жанра. Они отличаются силой и сжатостью мысли, остротой наблюдательности, уменьем открывать в природе «стороны души человеческой»,
За последние несколько лет впервые были опубликованы его новые книги и дневники разных лет: «Корабельная чаща», «Глаза земли», «Осударева дорога», «Дорога к другу». Автор продолжает разговор с читателем.
Есть у писателя в посмертно опубликованных «Раздумьях» размышления о свете умерших звезд, о бессмертии мудрой мысли:
«Бывает, иная звезда для себя погаснет на небе, а для нас на земле свет от нее остается еще на тысячи лет…
Так иное слово человеческое слетит с чьих-нибудь уст и остается в веках между людьми. Человека того нет, а слово остается и летит из поколения в поколение, как свет угасшей звезды во вселенной» 22.
Эти слова можно смело отнести к наследию самого автора – народного писателя Михаила Михайловича Пришвина.
Примечания
1 Картина написана двоюродной сестрой писателя М. Н. Игнатовой.
2 — уличное прозвище Пришвиных.
3 Пришвин М. М. Собр. соч., т. 1, М., 1956, стр. 532.
4 Н. А. Семашко – старый большевик, крупный советский деятель, по свидетельству комментаторов, представлен в образе Ефима Несговорова в романе «Кащеева цепь».
5 М. Пришвин. «Весна света», Молодая гвардия, 1953, стр. 42.
6 М. Горький. Собр. соч., т. 24, М., 1953, стр. 265.
7
8 Об этом вспоминает бывшая ученица М. М. Пришвина – Е. П. Кожухова, заведующая первым елецким детским садом имени Н. К. Крупской.
9 А. М. Горький. Собр. соч., т. 29, М., 1955, стр. 452.
10 М. Пришвин. Собр. соч., т. III, M., 1956, стр. 38.
11 М. Пришвин. «Глаза земли», М., 1957, стр. 177,
12
13 М. М. Пришвин. Избранное, М., 1948, стр. 243.
14 Двоюродная сестра Пришвина, народоволка Евдокия Николаевна Игнатова, много лет учительствовала в селе Сопричка, умерла в Доме ветеранов революции в Москве в 1936 г.
15 М. Пришвин. Собр. соч., т. 1, М., 1956, стр. 556.
16
17 «Весна света», М., 1953, стр. 421.
18 М. Пришвин. Собр. соч., т. 3, М., 1956, стр. 287.
19 Там же, стр. 239.
20 М. Пришвин. Собр. соч., т. 3, стр. 400.
21 М. Пришвин. «Повесть нашего времени», Ярославль, 1957, стр. 316.
22 «Наш современник», 1956, стр. 137.