Ведьмедь и Ярик
Только после Енисея начинается Сибирь, совсем не похожая на европейскую часть Союза, объединенная простейшим народным сказанием про озеро-море Байкал и реку Ангару. Байкал, по этим сказаниям, представляется нам как старый грозный колдун. И, правда, немного нужно воображения, чтобы представить себе, как этот колдун варит какое-то зелье на своих черных скалах. Ангара, молодая жена Байкала, — река самая прозрачная, самая холодная, быстрая и совершенно прекрасная. Однажды во время тумана Ангара вздумала убежать к Енисею, Байкал поздно заметил убегающую в тумане жену, швырнул ей вдогонку скалу, но не попал. Ангара ушла к Енисею, а скала и до сих пор торчит из воды при выходе Ангары из Байкала. Вот когда мы проехали Енисей и заметно началась какая-то совсем другая Сибирь, один из наших спутников, партизан Григорий Спиридонович Еврагин, простецкий малый, гигантского сложения, посмотрев в окно, вдруг на весь вагон крикнул:
— Товарищи! Глядите, ведьмедь!
Все бросились к окну смотреть дикого медведя, но, как в таких случаях бывает, пока бились у окна головами за место, медведь убежал и скрылся в тайге. Тогда другой партизан, Степа, маленький и веселый, сказал, указывая публике на своего громадного товарища:
— Куда вы лезете в окно, глядите ближе, ведьмедь сидит рядом с вами.
Все посмотрели на гиганта с маленькими глазами и улыбнулись, потому что это был действительно вполне ведьмедь.
— Миша, Миша, — погладил по голове маленький.
— Не тронь меня, Ярик! — добродушно огрызнулся Ведьмедь.
Вот после этого маленького происшествия Ярик и рассказал нам про Енисей, как убежала к нему Ангара и как Байкал пустил в нее огромной скалой и не попал.
— Врешь, Ярик! — сказал Ведьмедь. — Как же он мог не попасть, если скала и до сих пор торчит в Ангаре?
— Гриша, — ответил Ярик, — ведь это же — сказка, надо так понимать, что в сказке нельзя с точностью; если все в сказке передавать, как есть, она не будет манить.
— Но почему же сказка не будет манить, ежели я скажу, что Байкал попал в Ангару, да не мог ее пришибить?
Все довольно смеялись, и Ведьмедь улыбался, понимая этот смех как торжество свое над маленьким Яриком.