Один из старших мальчиков внес на руках рыженькую девочку, всю в ямочках-улыбках: улыбки были на щеках и даже на локотках.
– Это у нас,– сказала мама-директор,– самая счастливая, ведь ей всего только три года, и благодаря этому она живет в полном забвении горя. Звать ее Зина, но мы попросту зовем ее Булочкой.
– Правда, булочка,– сказали мы,– к этим ямкам-улыбкам не хватает только коринки и тмину.
– Нет,– ответила директорша,– мы ее не за то зовем Булочкой. Я ее действительно нашла у дверей булочной на снегу. От слабости она уже не открывала глаза. А в кармане ее шубки была записка от матери: она прощалась с дочкой Зиночкой, фамилии в записке вовсе не было. Спросите теперь ее, кто ее мама, где ее мама взяла?
– Булочка, где твоя мама? – спросили мы.
– Вот моя мама,– ответила Зиночка. И обняла директоршу, как настоящую маму, и прижималась к груди ее, как настоящая маленькая дочка.
– Смотрите, как поправилась,– говорила нам с настоящей материнской гордостью счастливая мать, подбрасывая Булочку, как мячик, к потолку.
– А где тебя мама нашла? – спросили мы.
– Мама купила меня в булочной.