Поиск по творчеству и критике
Cлово "1932"
Входимость: 7. Размер: 75кб.
Входимость: 7. Размер: 45кб.
Входимость: 5. Размер: 21кб.
Входимость: 4. Размер: 43кб.
Входимость: 3. Размер: 52кб.
Входимость: 3. Размер: 53кб.
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Входимость: 2. Размер: 37кб.
Входимость: 2. Размер: 71кб.
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Входимость: 2. Размер: 132кб.
Входимость: 2. Размер: 68кб.
Входимость: 2. Размер: 26кб.
Входимость: 2. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 68кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 7. Размер: 75кб.
Часть текста: И сама фигура писателя, творчество которого по разным причинам еще до сих пор не осмыслено, выступает в несколько ином свете, чем это представлялось до сих пор. В 1932 - 1935 гг. Пришвину удается не противопоставлять себя современности и участвовать в жизни, публикуя свои произведения, и в то же время оставаться независимым и свободным («Быть везде, все видеть и не покидать пустыни, чтобы не сорваться и не отдать первенство за чечевичную похлебку») ; по его мнению, сохранить универсальность миропонимания ему удается благодаря «приобщенности» к европейской культуре: образованию, которое он в начале ХХ века получил в Германии, и немецкой культуре, влияние которой (в частности, Ницше и Вагнера) он испытал в полной мере («Почему же писателя кормят какими - то тенденциозными вытяжками из европейско - американской культуры < ... > и не дают ему возможности < ... > быть в курсе «технологии» мирового общения в вопросах искусства слова. Лично я не очень нуждаюсь < ... > в этом общении, потому что смолоду был приобщен, и на всяком месте при всяких условиях от этого заряда < ... > воспринимаю все универсально») . Характер дневника в эти годы остается прежним: Пришвин стремится понять смысл новой жизни, пытается оценить достижения, осознать степень́ цинизма власти, обнаружить способы...
Входимость: 7. Размер: 45кб.
Часть текста: № 6. – С. 147-162. Подоксенов Александр Модестович – доктор философских наук, профессор кафедры философии Елецкого государственного университета им. И. А. Бунина. В журнале «Человек» опубликовал статьи «Михаил Пришвин и Фридрих Ницше» (2008. № 5), «Михаил Пришвин и Николай Лосский» (2011. № 5), «Русский бунт. Версия Михаила Пришвина» (2012. № 4). E-mail: podoksenov2006@rambler.ru Аннотация . Задача статьи состоит в преодолении стереотипов советского литературоведения, касающихся взаимоотношений писателей. Традиционное мнение о почти полном их единомыслии рушится при прочтении опубликованного в постсоветское время пришвинского Дневника. Причиной мировоззренческих разногласий Пришвина с Горьким, многие годы остававшейся тайной, является несовместимость их отношения к Октябрьской революции, учению марксизма о классовой борьбе и диктатуре пролетариата, о культурной политике большевизма. Ключевые слова : культура, религия, мировоззрение, марксизм, революция, большевизм. Как и многие деятели культуры, Пришвин внимательно следил за творчеством Горького, видя в нем не только незаурядного художника слова, но и выразителя духовных противоречий эпохи, своего рода барометр, отражающий состояние социальной атмосферы. Очевидно, этим в значительной мере и обусловливался всеобщий интерес к Горькому как незаурядному человеку и писателю, подчинившему свое творчество интересам партии большевиков и идеям революционного учения Карла Маркса. Увлечение марксизмом было типичным для широкого круга русской интеллигенции, фабрично-заводского пролетариата и учащейся молодежи рубежа ХIХ–ХХ веков. Причиной притягательности...
Входимость: 5. Размер: 21кб.
Часть текста: я понял, что пахло мне той самой детской лошадкой, какие возили нам в детстве в подарок от Троицы. Вскоре оказалось, что вблизи находился завод металлистов в лесу, и пахло от него каким-то эфирным маслом, применяемым в производстве" (1, т. 5, с. 709). Первое известное упоминание о Троице мы находим в дневнике Пришвина за 1914 год от 18 мая. Еще 1 мая он был в Хрущеве. В Ельце Пришвина раздражали "ад кромешный в жару", засилье елецких картузников, "пещерные черносотенцы: черносотенные клубы в конторках при лавках и общество хоругвеносцев", расплодившихся перед надвигающейся бурей. Выход виделся Пришвину не в новых потугах "пещерных" горе-патриотов, а в самом обыкновенном – "это семья, труд, постоянство, прикосновение ко всему миру жизни, отечеству, народу". Это чувство дома, "круглого мира", в представлении Пришвина после посещения Троицы, "нисколько не слилось с христианством". Лавра как религиозный центр России поразила Пришвина несовместимой смесью "всевозможного вещественного с невещественным: аскетического, грибного, ладанного, ржаного". В лаврской гостинице открыто торгуют водкой, женщины-богомолки не отводят глаз от "съедобного", монахи – "ремесленно-грубоватые", иеромонахи живут безбедно, в солидных домах, посадское население свыклось с обмирщением церковников. (В начале января 1915 года, Ив. Бунин, посетивший лавру, отозвался о ней более резко: "Лавра внушительна, внутри тяжело и вульгарно"). И все же эта близость древней русской святыни, стоящей "выше леса дремучего, пониже облака ходячего" и домового внизу, на посадской площади, "этого доброго русского духа", произвели на Пришвина сильное впечатление. Сам Посад оглушил его выкриками женщин-зазывал, похожих...
Входимость: 4. Размер: 43кб.
Часть текста: – Православный? – спросил я. – Православный, – ответил он. – Не тяжело было в первый раз разбивать колокол? – Нет, – ответил он, –я же за старшими шел и делал, как они, а потом само пошло. Название «Когда били колокола …» написано рукой Пришвина на коробке с сотнями сохранившихся негативов. В это время Пришвин жил в Сергиевом Посаде (переименованном в дни уничтожения колоколов в город Загорск). Каждый день писатель фиксировал в дневнике всё, что происходило в те дни в Лавре. Предлагаемые выдержки взяты в основном из дневника 1930 года, который в настоящее время готовится к печати в полном объёме. 1926 23 ноября . Учитель, посетивший Троицкую лавру с экскурсией, сказал при виде «Троицы» Рублева ученикам: «Все говорят, что на этой иконе удивительно сохранились краски, но краски на папиросных коробочках по маслу гораздо ярче». Толпа каких-то уродливых людей окружила мощи преп. Сергия, молча разглядывая кости под стеклом, наконец один сказал: – Нетленные! И все загоготали. С каким бы наслаждением в это время я провёл тоненькую черную машинную ниточку и потихонечку дернул, чтобы череп хоть чуть-чуть шевельнулся. Вот бы посмотреть, как мчатся в безумии обезьяны. Я бы не стал их обманывать, чтобы собирать с них медные копейки, как делал монах, и увозить на каждую службу из церкви на украшение обители. Я бы только их попугал, чтобы они, подходя к недоступному им и непостижимому, имели страх … 1929 22 ноября . В Лавре снимают колокола, и тот в 4000 пудов, единственный в мире, тоже пойдет в переливку. Чистое злодейство, и заступиться нельзя никому и как-то неприлично: слишком много жизней губят ежедневно, чтобы можно было отстаивать колокол … 12 декабря. Сейчас резко обозначаются два понимания жизни. Одним – всё в индустриализации страны, в пятилетке и тракторных колоннах, они глубоко уверены, что если удастся организовать...
Входимость: 3. Размер: 52кб.
Часть текста: если бы все люди бросили подсиживать друг друга и стали заниматься тем, что каждый из них любит, для чего каждый рожден, – что бы это было! – Нельзя, – ответила Павловна, – только редчайшие люди способны заниматься тем, что хорошо. Людей надо подгонять. – Да, вероятно... – сказал я и, вспомнив сегодняшний рассказ Григорьева, передал его Павловне. Он мне рассказывал, что иногда, возвращаясь в поезде из Москвы, он открывает глаза и видит вокруг себя, какие-то существа сидят очень жуткие, достают из грязных мешков что-то, кладут это в рот немытыми руками, жуют и через жов говорят о том, где это для жова можно достать, где что выдают, спорят об этом, иные ругаются, иные так сцепятся, что забывают класть в рот кусок... Вот тогда является соблазн, – что это не люди... – Понимаешь? – сказал я. – Он боится за себя, что и он такой же, но гордость отделяет себя от них, гордость... – Это не гордость, – ответила Павловна, – это жалость. В эту ночь, как бывает, отчетливо пронеслись в моей голове оба моих путешествия, в Свердловск и во Владивосток, все до точности вспомнилось и ни на чем сердце (родственное внимание) не задержалось: везде спех, суета, страх, стон, злоба; через толщу вверженных в бедствие людей невозможно было, как раньше, пробиться к природе, загореться там любовью, как раньше, и с родственным вниманием вновь...
Входимость: 3. Размер: 53кб.
Часть текста: с их литературной версией, а изложенные в дневниковых записях мировоззренческие оценки с их подцензурной художественной интерпретацией. С существованием социал-демократического «подполья» и революционной нелегальной литературы будущий писатель знакомится еще гимназистом в середине 1880-х годов благодаря своему старшему товарищу по Елецкой гимназии Н. А. Семашко, племяннику Плеханова. В автобиографии 1922 года Пришвин отмечал, что само увлечение марксизмом пришло через Плеханова, когда «учился в Риге в Политехникуме химиком четыре года, и тут я уверовал через книгу Бельтова (Плеханов) в марксизм <…> Я был рядовым, верующим марксистом-максималистом (как почти большевик)…» (Кн. 3. С. 275). Правда, в автобиографическом романе «Кащеева цепь» (1922-1954) автор относит свое знакомство с идеями Маркса на несколько лет раньше, когда Алпатов – alter ego писателя, – получив в Сибири гимназический аттестат зрелости, летом 1893 года возвращается домой к матери в Хрущевское имение под Ельцом. Юность закончилась, и наступило время выбора направления пути взрослой жизни. Алпатов остро ощущал необходимость мировоззренческой опоры, нужно было «найти такое знание, чтобы открывалось все – и человек, и природа; наука была бы такая же...
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Часть текста: что его первой хозяйкой была уроженка Финляндии Мария Освальд, и мотивы северного архитектурного органично вписались в облик подмосковной усадьбы: открытая семигранная веранда с конусовидной крышей, богатая резьба наличников, высокий фундамент. Дунинская усадьба площадью около гектара расположена на склоне – дом вписан в ландшафт, он стоит на вершине склона с высокой, опирающейся на два каменных столба, верандой. Несмотря на небольшую площадь, дунинская усадьба обладает всеми приметами классической русской усадьбы: липовая и еловая аллеи, яблоневый сад, луг, дорожки, цветники, скамейки. Усадьба до сих пор сохраняет живую и теплую атмосферу, словно хозяин дома только что вышел, на минуту разминувшись с гостями. И пока его нет, можно рассмотреть "святая святых" - кабинет, в котором создавались те самые произведения, которые теперь стоят у нас на книжных полках под защитой твердых переплетов. Здесь же, в кабинете находится личная библиотека Пришвина, а также его охотничье ружье и принадлежности для фотографии. Они не только хранят память о руках писателя, но и воссоздают быт ушедшей эпохи. Из окон кабинета открывается вид на заречные поля и еловую аллею. Но скажем по секрету, по утрам Пришвин предпочитал работать не в кабинете, а в столовой. Столовая - самая большая и светлая комната в доме. На столе стоит самовар - Пришвин любил вставать рано утром (3-4 часа утра) и работать "на зорьке". Во время работы он любил пить чай из этого самовара. В центре комнаты стол, сколоченный из дерева. На столе мемориальная скатерть (вышита матерью В. Д. Пришвиной). В правом углу кресло, сделанное из сиденья автомобиля (Пришвин был большим любителем автомобилей). На кресле покрывало, вышитое матерью Пришвина. В столовой за чаем велись долгие разговоры, ведь в гостях у Пришвина бывали самые разные люди - академик П. Л. Капица, дирижер Е. А. Мравинский, пианистка М. В. Юдина и,...
Входимость: 2. Размер: 37кб.
Часть текста: М.: Худож. литература, 1982-1986. 6. Пришвин М. 1917: Дневник / Публ. Л. А. Рязановой, В. В. Круглеевской // Лит. учёба. – М., 1990. – № 3. – С. 88-118. 7. Пришвин М. 1931-1932 годы // Октябрь. – М., 1990. – № 1. – С. 146-180. 8. Пришвин М. Воля вольная // Вопр. литер. – М., 1995. – Вып. 3. – С. 175-216. 9. Пришвин М. Дневник / Вступ. заметка, публ. и прим. Я. З. Гришиной // Лит. обозрение. – М., 1990. – № 8. – С. 104-112. 10. Пришвин М. Дневник 1942 года / Публ. Л. А. Рязановой, В. В. Круглеевской; Подг. текста и комм. Л. А. Рязановой // Человек. – М., 1990. – Вып. 4. – С. 125-139. 11. Пришвин М. Дневник 1942 года / Публ., подг. Л. А. Рязановой, В. В. Круглеевской // Человек. – М., 1990. – Вып. 5. – С. 134-147. – Окончание. 12. Пришвин М. Дневники 1914-1917 / Пред. В. Д. Пришвиной. – М.: Московский рабочий, 1991. – 432 с. 13. Пришвин М. Дневники 1918-1919 / Подг. текста Л. А. Рязановой, Я. З. Гришиной. – М.: Московский рабочий, 1994. – Кн. 2. – 383 с. 14. Пришвин М. Дневники 1920-1922. – М.: Московский рабочий, 1995. – 334 с. 15. Пришвин М. Дневники ранних лет. 1907-1909 // Человек. – М., 1995. – Вып. 5. – С. 168-181. 16. Пришвин М. Дневники. – М.: Русская книга, 1999. – 412 с. 17. Пришвин М. «Жизнь...
Входимость: 2. Размер: 71кб.
Часть текста: традиций в период страшной исторической ломки: он не сломился и не поддался. Тем не менее, с каждым днем ему все труднее и труднее становится находить себя в новой культуре ( «Быть или не быть»: для себя я решаю, что надо быть и в то же время если понадобится, то не быть <...> Мне надо так ― «быть», чтобы в пустыне мог бы я по своему желанию вызывать любимых людей и в городе среди грохота, гудков и бензина, в самой толкучке мог бы по желанию чувствовать себя как в пустыне. Затем именно я и занимаюсь искусством слова, чтобы мне быть, а когда захочется, и не быть, то и другое: не ― «или», а ― «и»: быть и не быть» ). Так определяет Пришвин суть эпохи: когда государственное вторгается в частную жизнь человека и определяет ее, и человек, отстаивая свое личное пространство, свою свободу, оказывается в абсурдной ситуации, когда он должен одновременно «быть» и «не быть»... то есть, жить и не жить. И в дневнике, и в художественных произведениях мировоззрение Пришвина исключает обе полярно противоположные идеи современной ему литературы: он не стремится ни переделывать мир, ни восстанавливать былые культурные ценности. Он хочет увидеть мир «с лица», понять и описать его. Дневник Пришвина – это культурное поле, созданное словом писателя, пространство, где прошлое взаимодействует с настоящим – в 1936 - 1937 гг. с настоящим, которое огульно отрицает прошлое, с настоящим, которого не может принять ни один мыслящий человек. Пришвин тоже не может принять происходящее, но он признает неотвратимость или необратимость истории и пытается художественно осваивать, обживать свое время, не поддаваясь ему, но и не отрицая очевидное («Дело писателя так связано с современностью, что, по - видимому, ему невозможно, как ученому, пропуская современность, работать независимо на...
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Часть текста: на примере Сергиева Посада Ю. Н. Палагин Осмысление Пришвиным государственной политики на примере Сергиева Посада Годы жизни Пришвина в Сергиевом Посаде (1926-1937) пришлись на годы великих преобразований в Советском Союзе, на годы пятилеток, на индустриализацию и коллективизацию. В дневниках Пришвина этих лет отражены его постоянные раздумья о событиях, свидетелем которых он стал и на которые он, писатель, должен был отозваться. Он видит, как его собратья по перу ринулись на стройки, в деревни, как они пытаются отобразить увиденное и как тщетны эти попытки. «Фронт событий так велик, - записывает Пришвин в дневнике 21 февраля 1930 года, - что писателю невозможно осмотреть его весь и описывать в частном явлении общее дело», ибо «частное заслоняет общее». Пришвин приходит к мысли, что в такой ситуации надо просто «жить своей обыкновенной жизнью и записывать, как обыкновенная жизнь изменяется в связи с событиями и успехами фронта». Когда М. М. Пришвин в 1926 году решился переехать из Переславля в Сергиев Посад, ему вспомнилось, как после революции он сам «заработал себе литературным трудом деньги, выстроил дом (на своей земле в родном имении Хрущево. – Ю. П.), чтобы спокойно работать и растить семью. Пришли коммунисты, выгнали меня из дома, и потом его сожгли мужики». Теперь же, через девять лет, редакторы, тоже коммунисты, «сами меня зовут», вежливо встречают и тут же, услышав от Пришвина, что ему «нужно купить дом», обрадованно отвечают: «Очень хорошо, мы вам денег дадим». Дом Пришвина стоял за линией...