Поиск по творчеству и критике
Cлово "COITUS"
Входимость: 2. Размер: 77кб.
Входимость: 2. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 71кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 77кб.
Часть текста: жаркие дни. Ходил через Торбеево и <1 нрзб.> к Тимофею в Бобошино на праздник. У Торбеева молодые ребята собираются гулять, а колхоз сажает картошку. Сидели, пьяненькие, тесно друг к другу, жарко, потно. Посредине избы девка, – получает 8 р. алиментов – заголив ногу, поправляла подвязку. На улице мальчишка на солнце пустил струю, как у Рубенса. Мужики все бранили власть. Один утверждал: – Без капиталу никак нельзя устроить социализм, хорошо как у меня есть и у тебя, и у соседа, вот мы сошлись с капиталом и говорим: «давайте строить социализм». А как у нас нет ничего, то социализм нельзя устроить. Без капиталу нет социализму!» Князь вышел, качаясь, ходил по деревне, где-то нашел двух хороших кобыл и повел нас показывать и просил понюхать под гривами: пахло кирасирским полком. Княгиня согласилась. Уходя, покачиваясь, князь говорил княгине вполголоса: – Никогда не был сентиментален, но должен сказать сейчас, – как бы вздохнули наши эмигранты, если бы могли взглянуть на нас. Я шел вовсе трезвый и думал: – Да, вот бы взглянули! На огороде у нас таз стоял, в нем лежали корки для коровы. Пришел грач и стал корки доставать из таза. Одну взял и зарыл в огороде, другую достал – зарыл, третью... Он и все бы зарыл и сделал громадный запас для корма своих молодых, но где-то в высоте пролетел второй грач, подсмотрел и спустился на огород. Первый, наш грач, встретил его, дал ему что-то понять и они вместе пошли: наш впереди, гость позади. Они спустились вниз, в обратную сторону от того места, где был таз с корками, Там наш грач начал что-то копать, другой смотрел. – Вот видишь, нет ничего! – сказал по-своему наш грач. – А ну-ка еще покопай! – сказал гость. Наш еще покопал. – Да ты сам...
Входимость: 2. Размер: 59кб.
Часть текста: построения потому, что... (смесь соли и сахара – вздор, а сахар сам по себе – сахар, соль – соль). И так подумаешь: церковная смесь «любвей» – чем она лучше, чем нынешняя смесь всего в коммуне, а теперь кто это сознает? Моногамия. Брак по любви – смесь соли и сахара. Прекрасная дама на брачной постели – моногамия! Условия борьбы между интеллигенцией и вооруженными уголовными в Совдепии осложнялись еще тем, что уголовные комиссары питались мясом и жирами, а интеллигенция исключительно постной пищей. Всякая власть, уходя, оставляет за собою говно. Дождь, грязь, да, истинно, истинно говорю, всякая власть, приходя, обещает рай и, уходя, запирает общество в собственный нужник. Ждут пришествия белых, как второго Христова пришествия, и не могут дождаться и впадают в безверие. А тут еще говенного цвета листок «Соха и Молот», который даже уличные мальчишки выкрикивают: «Брехня и голод»,– возвещает, что доблестными красными войсками взят Киев. Воры под мостом. За рекою на горе – что это? Кавалерия. Овцы? Нет, не овцы, всадники. А вот поднимается туда наш знаменитый вор Бурыка (комиссар социального обеспечения), да, да, да...
Входимость: 1. Размер: 71кб.
Часть текста: (листья хвачены морозом). Сильный ветер, олени спрятались, но Малиновый ручей бежит как ни в чем не бывало в камнях, осыпанных кровяно-красными листьями винограда... В 1 1/2 ездил на Поцелуе в Рисовую и через Улунчу (река и сторожка; долина Улунчу, где совхозное сено. Раскулачивание Покорного. (Чехословак, чушка-собака). Два графина. Зимний вид пастбища: все дубки засохли, и листья уже в серых трубочках, тогда как здесь (в Астафьевской долине) дубки зеленые только краснеют. Гамов вообще почти весь продувается сев. ветрами (мало южных склонов), мало-мальски укрыться можно в Запретной и Барсовой падях. Вопросы: История оленья на Гамове (тех уже нет ни одного, п. что те меченые и при отстреле меток не было). Теперь всего 2500 из них 2000 оленух. Вопросы к Левчуку: партизаны за совет, власть, но против колхозов. Беднота, которая работать не хочет. Егеря Покорного. На лавочке возле этой избушки против голубого моря отдохнул, потом пытался снимать погребальные сосны на фоне этого голубого, чтобы вышла Голубая падь. После этого спустился к ручью и в каменной россыпи потерял тропу. Перейдя ручей, задумал подняться на самый верх, идти дальше по хребту, как барсы ходят, по тому самому хребту, где некогда ходил барс, о котором я записал интересный рассказ. По пути наверх не раз слышался свист и последующий топот спугнутых мною оленух, но рева рогачей не было слышно. Я не добрался до самого верха, потому что вслед за Голубой падью открылся вид на всю Запретную падь и рядом с ней на Барсову. Поснимав погребальные сосны с камнями на фоне моря в Запретной пади, я...