Михаил Пришвин: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "HOMO". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 10. Размер: 45кб.

Часть текста: Пришвин и Николай Лосский» (2011. № 5). Исследуется влияние на М. Пришвина философии А. Бергсона, чьи взгляды помогают писателю постичь марксизм как идею механизации жизни. По мнению Пришвина, большевистская революция вновь сделала актуальной идею Бергсона об эволюционной развилке общественного развития и поиск исторического пути в советской России вновь начинается с биологического противоборства индивидов, нисшедших до облика обезьян. Ключевые слова: марксизм, большевизм, революция, эволюция, человеко-обезьяна, обезьяно-человек. Октябрьскую революцию 1917 года и захват власти большевиками М. М. Пришвин, как и многие отечественные мыслители, воспринял резко отрицательно. Писатель-гуманист, воспитанный на нравственных идеалах русской народнической литературы, он сразу же обратил внимание на изменение методов достижения гуманных целей, которые вносили большевики-марксисты в демократическое движение. Они внедряли в русское общественное сознание новые ценности, подменяющие мораль христианскую моралью классовой, а гуманизм – насилием. Именно здесь Пришвину виделось главное противоречие большевизма: провозгласив идею служения человеку и построения справедливого строя, новая власть сделала насилие методом решения всех общественных проблем, тем самым освобождая зверя в душе человека от пут сознания. О том, что Октябрьский переворот для Пришвина означал возвращение к варварскому животно-звериному бытию, свидетельствует целый ряд его дневниковых записей 1920 года с эскизными набросками сюжетных идей будущей повести о революции «Человек и обезьяна. Происхождение обезьяны от человека (трактат-сатира на материалистов…)» [1]. В понимании писателя...

Входимость: 8. Размер: 51кб.

Часть текста: эмигрант. Как в тюрьме письмо с воли в камеру,– наша Россия тюремная камера. Говорят приехавшие из Америки, что там никто не верит худому в России и слова худого о России нельзя сказать при рабочих. Одна дама поехала оттуда в Россию, у границы ей сказали, что ее обворуют, рассердилась, но через несколько часов ее всю обворовали. А потом и все другие сюрпризы. Теперь думает утопиться. Генерал Гурский, судивший Стесселя, поступает к нам в конторщики, говорит, что умрет с буквой -к. Все почти посетители Музея, осмотрев дом, говорят: «И две старые девы жили в таком доме, пользовались таким богатством!» Почти все находятся в трансе демократической злобы и зависти. Выход из этого безнадежного душевного состояния только – сделаться самому богатым или найти в себе какой-нибудь духовный талант. Так мужики выходят на хутора и, богатея, перестают злиться на буржуев. Хорошо, если русские интеллигенты будут добиваться собственного, индивидуального мнения,– собственное мнение и есть выход на хутор, на «собинку». Генерал сказал уверенно, что царь Николай жив, еще немного, и будет лже-Николай. Способность русского народа создавать легенду, обманываться – заменять Христа Антихристом. Два разных мира: европейские рабочие, верящие в русскую легенду, и мы, жертвы, от которых, дымясь, расходятся на весь мир легенды. По поводу смерти Блока. Дух как безликое начало такая же реальность, как и материя, удивительно, что некоторые слепы на это. Я – это момент встречи духа с материей, это Я могучее, радостное и себе довлеющее. Это же Я в момент расставания с материей теряет правоту свою исключительного утверждения, все материальное наводит на него тоску, и радость тут может быть только духовная: утверждения Я в духе (или может быть потеря Себя в духе). Говорят, что Блок расстался с жизнью с злобной радостью. Мар. Мих. сказала: «Вокруг меня эта ...

Входимость: 7. Размер: 74кб.

Часть текста: Утро было солнечно светлое, потом явились те самые нижние темные облака, очень угрожающие, с которых и началась перемена погоды. Некоторое время, часов до 11 была борьба в небе с темными силами, потом началось как бы преображение темных сил в светлые и в полдень все небо было загромождено облаками, прекраснейшими и надежными. С этого разу началась роскошная погода. <На полях:> Тень такая большая была в лесу от дерева, что раз я даже вздрогнул: одну тень за человека принял. Мы проникли через девственный заболоченный лес (пробовали снять в нем освещенные солнцем тростинки) в можжевельник, покрытый ерником (betule nоnа). Вероятно, эта кругловина только очень недавно еще была дном озера (как Туголянское). Ерник – растение чрезвычайно редкое для Моск. губ., я снимал его всячески. Снимал также клюкву и друг, моховые растения для иллюстрации рассказа «Мох». Вечер был роскошный. Курились овины, из хат очень вкусно пахло свежим печеным хлебом. Мы долго забавлялись с собаками, швыряли им палку. На оранжевой, уже сентябрьской заре провожали мы силуэты избушек, овинов, лозинок. Потом на луга прокрался белый низкий плотный туман, и началась сильная звездная ночь. <На полях:> Вся Русь, – сказал Сережа. – Почему? Разве нет болот в других местах? 30 Августа. Тот украдчивый туман, что с вечера выполз на луга перед восходом, встал и, когда солнце взошло, быстро свернулся белой радугой и разошелся. Пала ...

Входимость: 6. Размер: 65кб.

Часть текста: написанные по материалам дневниковых записей: «Окаянные дни» И. Бунина и «Мирская чаша» М. Пришвина. Русские поэты и прозаики, реалисты, символисты и те, кто остался свободным в выборе творческого пути, пытались осознать произошедшее, найти ответы на «проклятые» вопросы русской истории. В начале 1918 года был опубликован стихотворный цикл Вяч. Иванова «Песни смутного времени» [1], который позже советские критики расценили как «злые контрреволюционные стихи». Но в этих стихах – «не проклятья, не призывы к мести», в них размышления об исторической судьбе «народа-богоносца» (Ф. М. Достоевский), судьбе, в которой Вяч. Иванов обнаруживает глубокий мистический смысл: «О русском народе Достоевский веровал, что он – «народ-богоносец». Очевидно, богоносный народ не есть народ эмпирический, хотя эмпирический народ и составляет его земное тело; богоносный народ не есть, по существу, ни этнографическое, ни политическое понятие, но один из светильников в многосвечнике мистической Церкви, горящий перед «Престолом Слова». Национальное и государственное начало обретают свой смысл и освящение лишь как сосуды...

Входимость: 6. Размер: 10кб.

Часть текста: как следует и на фоне полукружия волчьей зари трехматерной картечью палил вслед Алпатову, может быть, представляя себе, что он из шестипушечной батареи по немцу палит. — Я солдат, я солдат, я на фронте страдал. Больно отзывалась эта ругань на сердце у Алпатова, ему было досадно, что не угадал душу поврежденного солдата и так расстроил его, но, главное, смущала его догадка уже по прежнему верному опыту, — если станет так на каждом шагу цепляться с болью за людей, значит, сам вконец поврежден и едва ли дойдет он до дому при усталости и лихорадке. На лесной тропинке его сапоги сами цеплялись за пни и коленки подгибались от слабости. Набил трубку, затянулся, стало от этого лучше, но неудержимая злоба охватила его на оледенелое достоинство сумасшедшего солдата, и на застывшее величие дьякона с кислой капустой, и на мальчишек с подсолнухами, заведующих десятками школ, библиотек, и — сколько их всех! — будто дождь идет и каждая капля его от стужи замерзает и падает на землю снегом и льдом. Милостью солнца росинка воды получает отпуск на небо, милостью солнца земля радуется, получая тепло, а сама земля, вернее, не земля, а суша, ее каждая частица давит другую, и если бы дать им волю, они взорвали бы весь земной шар. А связь воды совершенно иная, каждая капля не лежит, а движется и не мешает другой. Сила земная вяжет насилием, а сила солнечно-океанская освобождает, и сила эта в душе человека остается, как любовь различающая. Учитель остановился и на большом пне в сумерках, едва различая буквы, пытается записать план урока на завтра о суше и воде, ее омывающей, но в голове у него стало темней, чем в лесу, и звенели тысячи огненных колокольчиков на...

Входимость: 6. Размер: 17кб.

Часть текста: осознавалось писателем не как уход от проблем человека, а, наоборот, представляло собой попытку по возможности глубже и лучше понять их. «“Реализм”, которым занимаюсь я, есть видение души человека в образах природы » (курсив наш – В. У), - писал Пришвин о своем творческом методе [2, с. 179]. С годами пришвинское понимание отношений природы и человека усложнялось и постепенно складывалось в сложную философскую систему, нашедшую воплощение в ряде произведений, которые были блистательно увенчаны повестью «Жень-шень» – одним из вершинных произведений отечественной литературы ХХ века. Однако то сложное идейное содержание, что было запечатлено писателем в этой повести (а также на страницах его дневников), еще в начале двадцатых годов было гениально воплощено им в романе «Мирская чаша». Путь этой книги к читателю оказался непростым. Широкому кругу читателей она стала доступна лишь в начале восьмидесятых годов, будучи опубликованной в восьмитомном собрании сочинений Пришвина. Однако внимание на ней в исследованиях советского периода не акцентировалось, вследствие ее остро политической тематики (предметом...

Входимость: 3. Размер: 52кб.

Часть текста: сама по себе, он тоже, а встречи за столом... так, не ссорясь, они разъехались: она поближе к своим клиникам, он к министерству. Некоторое время ездили друг к другу в гости, а потом и перестали. Брак – это, как земля, требует силы от человека, и зачем и кто станет напрягать свои силы, если можно легче жить. Не сгори дом у тещи, Петя жил бы с Зоей, потому что там им помогала бы и сама теща, и стены, ею созданные, и вещи, ею собранные. В особенности великолепны были у нее иконы и среди них Владимирская с неугасимой лампадой. Так вот и жили бы под покровительством древних богов. Но дом сгорел, иконы попали к нам. С разрешения старухи Зоя ободрала оклады, снесла в торгсин. Петя с ней разошелся. Она вышла за другого. И от всего этого романа остались ободранные боги без призора на чердаке, в сараях. Зоя, однако, говорила, что в Бога верует и только не верит в загробную жизнь, и тоже вот к сыну Мишутке у ней уже пополам: родить могла, а дальше нет: предпочитает учиться – ей это легче. После всего этого разгрома старухе досталось ухаживать за Мишуткой, и оказалось, жить можно, и ведь как: в деревенской избе, без богов, без всяких средств, без ничего, только Мишутка – и вот тут вопрос: не тут ли, в этой силе рода-земли, находится бог-сам и не потому ли Зоя не верит в будущую жизнь и не хочет ходить за ребенком, что силы этой нет в ней. А «ученье»! Лишь бы только под этим предлогом уйти от трудных обязанностей женщины... И вот почему диктатура, почему колхоз и вся «принудиловка» новой жизни... все это было внутри человека как обязанность к земле (роду-племени); теперь это должно стать извне как палка или «необходимость» (не-обходимость); (какой у Христа пессимизм: вся жизнь такая и преодолевается лишь смертью; смертию смерть поправ: свободным решением не жить уничтожается смертная необходимость жить). Долгой привычкой к не-обходимому обретается свобода: привыкнув к необходимости, человек ...

Входимость: 2. Размер: 77кб.

Часть текста: нельзя устроить. Без капиталу нет социализму!» Князь вышел, качаясь, ходил по деревне, где-то нашел двух хороших кобыл и повел нас показывать и просил понюхать под гривами: пахло кирасирским полком. Княгиня согласилась. Уходя, покачиваясь, князь говорил княгине вполголоса: – Никогда не был сентиментален, но должен сказать сейчас, – как бы вздохнули наши эмигранты, если бы могли взглянуть на нас. Я шел вовсе трезвый и думал: – Да, вот бы взглянули! На огороде у нас таз стоял, в нем лежали корки для коровы. Пришел грач и стал корки доставать из таза. Одну взял и зарыл в огороде, другую достал – зарыл, третью... Он и все бы зарыл и сделал громадный запас для корма своих молодых, но где-то в высоте пролетел второй грач, подсмотрел и спустился на огород. Первый, наш грач, встретил его, дал ему что-то понять и они вместе пошли: наш впереди, гость позади. Они спустились вниз, в обратную сторону от того места, где был таз с корками, Там наш грач начал что-то копать, другой смотрел. – Вот видишь, нет ничего! – сказал по-своему наш грач. – А ну-ка еще покопай! – сказал гость. Наш еще покопал. – Да ты сам попробуй! – сказал он, перестав копать. Гость попробовал. – Вот видишь! – сказал наш. – Делать нечего, – ответил гость. – Не надо отчаиваться, – возразил наш, – недалеко отсюда есть отличная помойка, хочешь покажу. И полетел к соседям. Гость тоже полетел туда, и правда раздобыл какую-то крошку и улетел. А наш вернулся к тазу и закопал последние старухины корки для своих молодых. Значит, грачи, так же как и мы, думают о завтрашнем дне и собирают запасы и так же, как мы, дети буржуазного мира, обманывают других, чтобы себе больше досталось. Старухин хлеб. Грачи . Жила у нас старушка, расстроенная голодом в двадцатом году. Когда голод прошел, и все стали жить хорошо, ели белый хлеб, а черный подавался к столу больше для виду так, ...

Входимость: 2. Размер: 56кб.

Часть текста: всякий, кто хочет быть вождем, сознательно должен обречь себя на жертву. Христов жертвенный путь есть путь вождей. Тоже и анархисты хотят, чтобы все были вождями. Разница вождя от прозелита не в способности, а в том, что вождь жертвует собой Богу (или идее) непосредственно, а прозелит обоготворяет самого вождя (кумир). Марксизм разрушает всякое идолопоклонство («сознательный» пролетарий «не верит»), но каким же образом (это надо рассмотреть особо) создает тут же из-под рук и величайшие кумиры (но и христианство шло тем же путем). Способность быть вождем заключается в вере («научно» вождем не сделаешься), и все вожди люди верующие. Публика считает, напр., Пушкина большим, а Фета малым, публика судит в ширину, а в глубину Пушкин и Фет равные, потому что тот и другой стоят перед одним Богом. По этому маленькому примеру видно, что масса органически нуждается в кумире. Вот почему из Маркса в Ельце сделана саженная гипсовая голова и на Сенной площади там ей особые жрецы-инквизиторы приносят жертвы и музыка играет «Марсельезу». Революция, социализм вскрывают всю мерзость кумиротворчества и вот почему ненавидят попов, религию, но почему-то сами сейчас же и создают то же, в горшем виде – почему? Первое: масса не может долго жить повышенно-напряженной жизнью, как личность, она должна отдохнуть, и ее «передышка» есть кумир. Потому...

Входимость: 2. Размер: 15кб.

Часть текста: известным центром скорняжного производства. До революции с. Кимра относилась к Корчевскому уезду Тверской губернии, а Талдом, Троице-Нерль и Квашенки – к Калязинскому той же губернии. Воспользовавшись выдвинутым большевиками лозунгом самоопределения, жители Кимры и Талдома потребовали возвести свои селения в статус уездных городов. Для того, чтобы наверняка добиться отделения от уездного центра в Калязине, в первую годовщину Октября Талдомский Совдеп провозгласил населенный пункт городом с переименованием его в Ленинск. Отсюда путаница с названием, присущая и дневниковым записям Пришвина. Но чаще он называет центр округи по старинке Талдом. Писатель иронично отзывался о самозваном городе: "Какой это город! – одна церковь. Было раньше просто большое село, в наше время сделали городом". К 1921 г. Ленинск добился отделения не только от Калязина, но и от Тверской губернии в пользу Московской. К моменту переезда сюда Пришвина с семьей (2) в городке проживало около 3,5 тысяч жителей. Однако в базарные дни (по четвергам и воскресеньям) сюда съезжалось множество скупщиков не только с Москвы, но и издалека (с Украины, Сибири, Астрахани, Туркестана, даже из Бухары). Как вспоминал писатель-самородок Иван Сергеевич Романов, в эти часы "Михаил Михайлович любил побродить, потолкаться в людской гуще. Тут можно было услышать какое-нибудь своеобразное словечко,...

Поиск по творчеству и критикеCлово "HOMO"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "HOMO"